Павел и сам знал, что они не стреляли. Но со всех сторон винили именно их. И вот есть свидетель! Хотя… Он отбросил газету. Это бесполезно. Если их захотят осудить, слова этой девочки не помогут. Журналист прямо тут же забалтывает её слова. Пишет, что она ошибается, память подводит из-за последовавшего беспамятства. Так что нет смысла искать эту Кридис. Никому ничего не докажешь.

Но всё же Павлу стало приятно, что спасённая им девчонка не винит его в смерти друзей.

Кассанддра Кридис

Несколько дней прошли как в полусне. Из равнодушного бесцветного существования я пробуждалась только в библиотеке, чтобы погрузиться в мир формул и артефактов. Ничего, кроме моего проекта, меня не интересовало. Если бы не забота Марики, то я бы забывала про еду и лечение. Именно она отвела меня к целительнице для повторного осмотра. Дора Терезия внимательно осмотрела меня и подтвердила, что я здорова. Просто у меня магическое и нервное истощение. Никакого дополнительного лечения не требуется. Только отдых, покой и укрепляющие отвары. Марика взялась следить и за этим. Она лично получала в лазарете каждый день новую порцию лекарств и следила за тем, чтобы я не забывала их пить.

Кароль Радзивинг взял на себя обязанность подкармливать меня с Марикой фруктами и вкусной выпечкой, и выгуливать в парке вечерами после ужина. Ненавидящие взгляды барышень, которые они бросали на нас при таких прогулках, пробивали даже мою броню, а Марика ёжилась. Но эти взгляды местных красавиц мне льстили. Что скрывать, гулять с таким парнем, как Кароль, было приятно. До сих пор я всегда находилась в тени своих красивых подруг, сопровождала или Хельгу с Олафом, или Лурию с её поклонниками в качестве бесплатного приложения. А теперь впервые оказалась объектом общего внимания и зависти. Презрительные взгляды и фырканье меня не задевали. Я прекрасно понимала, что большинство фыркающих девиц действительно выглядят лучше, чем я, – настоящие столичные модницы. Но это они завидовали мне, а не я им.

К тому же если бы я принимала внимание Радзивинга ко мне за чистую монету, то могла переживать из-за того, что так уступаю в лоске этим девицам и, главное, Каролю. Но между нами всё было кристально ясно: Кароля интересовала моя репутация борца за принца Анджея, а мне было всё равно – рядом он или нет. К тому же Кароль много знал и умел быть занимательным собеседником. Его комментарии о встреченных нами людях иногда были весьма ядовиты, но всегда остроумны. Но чаще мы шли молча. Марика смущалась, Кароль не всегда считал нужным развлекать нас, а мне такое молчание нравилось. Оно не требовало никаких усилий.

Иногда к нам присоединялся Яцек. Когда с нами гулял по аллеям староста, то они с Марикой принимались обсуждать то, что нашли интересного в библиотеке, втягивая в разговор постепенно и меня с Каролем. Это выходило очень интересно, так как обнаруживалось расхождение в наших школах. В столичной Академии упор делался на возможности современного оборудования, механистичность артефакторики. В Каланте, откуда приехала Марика, уделяли больше внимания теории и классической артефакторике. Нас же учили нестандартным решениям, умению накладывать заклинания на любые подручные материалы. Из-за этого рождались споры и каждый начинал лучше понимать то, что прочитал. Похоже, Яцек оценил это и после первых вечеров не пропускал уже ни одной нашей прогулки. И в его отношении к нам с Марикой уже не чувствовалось снисходительности, которая прорывалась вначале.

– Жаль, дариты, что вы не появились здесь раньше, – однажды сказал Кароль, слушая эти споры. – Я и не думал, что артефакторика может быть такой увлекательной.

Яцек сердито глянул на него, но сказал внешне спокойно:

– А зачем тебе напрягаться. И так отличные отметки и хорошее место обеспечены.

– Оказалось, жизнь переменчива и сегодня уже не всё так однозначно, – философски заметил Радзивинг. – Кстати, кого какое место ждёт выяснится уже скоро. Подготовка к коронации Анджея закончилась. Сорок дней траура прошли и дальше откладывать он не рискнул. Спешит возложить корону. Через день начнутся торжества, и после них нас наконец распределят.

– Ой! Уже! – ахнула Марика.

У меня тоже ёкнуло сердце. Скоро всё решится. Если я правильно выберу и смогу показать себя, то после практики удастся пройти там же мастерат. Тогда получится задержаться в Баории ещё на три года. А за это время и найти постоянную работу по специальности, что в Харране мне не светит. Я докажу родителям, что не буду им обузой.

На следующий день слова Кароля подтвердила куратор. Нас всех собрали в аудитории, объявили, что представить свои проекты возможным будущим наставникам нам предстоит через четыре дня. Тогда же по результатам нас распределят по базам практики. Дора Магнолия Винсли выдала старосте их утверждённый список. Потом щёлкнула пальцами и в воздухе возник лист с перечислением мест, где пройдёт практика.

– Ознакомьтесь с тем, что вас ждёт. Лучшие получат право выбора, остальным придётся идти туда, куда их согласятся взять. Староста доведёт до каждого время индивидуальных консультаций, на которых я вас жду с готовыми представлениями проектов.

Последние её фразы слушали не очень внимательно, рассматривая список.

– О! Королевский дворец – всего три места, – донеслось разочарованные возгласы с первых рядов, где сидели местные студенты.

– Да ладно, зато у военных и в Тайной канцелярии по пять, – попытался успокоить их Яцек.

– Подумаешь! Кому это надо – подписываться на такие строгости.

– Смотрите, есть два места при Королевском госпитале, – радостно воскликнула одна из двух оставшихся девушек.

Они сели рядом со мной и Марикой, чувствуя себя так спокойней. Я с ними в эти дни почти не встречалась. Так, несколько раз видела издалека в библиотеке или около столовой, но с ними не разговаривала. Поэтому и имён не помнила.

Артефакторов обычно не учили работать в команде. Считалось, что мастерам-артефакторам свойственна склонность к индивидуализму и преодолевать эту черту характера наставники не видели смысла. В нашем «Пансионате неблагородных девиц» атмосфера отличалась от обычной для факультетов артефакторики в классических Академиях. Из-за того, что учились преимущественно девушки, к тому же с самым разным даром, то и нелюдимок среди нас было мало. Мы разбивались на группки и предпочитали работать над заданиями дружескими компаниями. Например, среди нас троих средненьким даром артефактора обладала только я. Лурия была ведьмой, а Хельга – стихийницей. Работая втроём, мы могли делать то, что поодиночке у нас ни за что не получилось бы. Поэтому я так легко приняла помощь Марики, компанию Кароля и Яцека. Остальные же в нашей группе так и держались поодиночке.

К тому же в нашу группу отобрали самых честолюбивых студентов, шедших к этому часу не один месяц, а то и год. Поэтому каждый смотрел на другого как на соперника. Я ловила на себе злые взгляды с первых парт. Если бы не слова Кароля утром, я бы сейчас изрядно волновалась и ждала подвоха.

Эти злые взгляды от одногруппников я заметила ещё на завтраке. Некоторые подходили к нашему столу, здоровались и обменивались репликами с Яцеком и Каролем, демонстративно не замечая меня и Марику. Увидев, что у меня кусок не идёт в горло, Кароль подбадривающе хлопнул меня по плечу:

– Не дрожи, Кассандра! Ничего они тебе не сделают. Мы с Яцеком донесли до мозгов самых-самых, что дёргаться и подстраивать тебе что-то совершенно бесполезно. И даже чревато. Тебя всё равно возьмут в королевский дворец, а вот подстроившего тебе пакости могут записать в сторонники принца Михася.

Я во дворец не собиралась, но держала пока такое решение при себе. Мало ли – может всё-таки придётся воспользоваться имеющейся привилегией. Делать этого не хотелось, но возвращаться в Харран я не собиралась. И если по-другому не выйдет, то я не постесняюсь.

Меня обрадовало, что в списке есть и обычные, частные компании, которые я надеялась заинтересовать. Рядом радостно вздохнула Марика, обнаружившая среди них компанию «Аэровояж». Она как-то поделилась, что её мечта – это полёты, и как хочется работать с воздушниками. Похоже, у неё есть шанс.