— Доброго солнца, Стрир!

Губернатор расположился в деревянном кресле, закинув колено на подлокотник. На столе обнаружился початый кувшин южного вина.

— Заходи! — махнул ему Стрирган. — Будешь?

— Не откажусь.

Седовласый правитель Башенного Камня встал, достал вторую кружку и плеснул туда ароматного напитка.

— Что за дела? — спросил он между делом.

Простота Стригана подкупала всех, кто общался с ним недолго, а хорошо знакомые с губернатором знали — за этой простотой скрывалась стальная хватка. Шрамы на лице рассказывали о бурной молодости. Поговаривали, что на теле у него и татуировки есть гильдейские, из тех, что не в чести у простых людей.

— Гончая бесхозная у меня в темнице сидит, — Кунд присел, понюхал аромат из кубка и прикрыл глаза.

— М… Вот так прямо и сидит? Нормальная что ли?

— Ну, как сказать, — дознаватель сделал глоток, наслаждаясь вкусом. На юге, говорят, воткни палку в землю — через день она даст корни. Бесконечные торговые караваны шли с севера на юг и с юга на север. Шаманы зарабатывали поистине безумные деньги, а среди когда-то унылых камней и холода появлялись такие продукты, которых никто никогда здесь и не видел.

— Прямо сказать, че.

— Говорит, что его зовут Эд ан Бауди.

Стрирган поперхнулся, закашлялся.

— Че?

— Я сам удивлен.

— Допивай и пошли. Посмотрим на этого Бауди.

— Здравствуй, Сабля, — сказал Эд ан Бауди, когда Стрирган вошел в его темницу.

Губернатор Башенного Камня охнул. Глянул на цепи.

— Снять, — бросил он сквозь зубы. Кунд выскочил в коридор за ключами.

— Пошкрябало тебя, вижу, — добавил Стрирган.

— Тебя тоже. Рад, что ты жив, — юноша казался значительно старше поседевшего губернатора. Бывшего бандита. Бывшего пирата. Бывшего первого помощника «Баржи», а затем и первого помощника громгара «Оффарительного».

— Не верю своим глазам, — развел руками Сабля.

В камеру заскочил один из стражников, протиснулся к Эду и принялся сбивать с него цепи.

— Я сам, — сказал парень и вырвал их из кладки. Камни с грохотом посыпались на пол, поднялась пыль. Сабля чихнул.

— Позер, драная ты собака, — прокомментировал он, прочихавшись.

— Как наши?

— Наши? — неуверенно улыбнулся Стрирган.

— Торос, Буран. Про Фарри-то я уже знаю.

Стражник все же снял вырванные цепи и ретировался из камеры. Эд поднялся, обошел стол. Сабля сграбастал паренька в объятья, чувствуя холод измененного тела. В горле стало горько. Он шмыгнул носом, прикусил губу, сдерживаясь от проявления слабости.

— Эти двое на юге. Мне там че-то не очень. Все такие важные, аж блевать хочется. Так, погреться если. Буран себе тетку завел, такая же дурная. Их слушаешь и не понимаешь, кто более оледеневший, и кто кого первым по итогу завалит. Торос… Ну, ты его знаешь.

— Значит, живы.

— А, ну это-то да. Да, — осклабился Сабля. — Пойдем, мерзота, у меня жить будешь. Ты ж детишек не хаваешь, а?

Эд ан Бауди загадочно улыбнулся.

Они вышли из казематов, ступив на мощенную мостовую. Одноглазый паренек задрал голову, глядя на солнце.

— Потеплело, да? — сказал Сабля.

Эд пожал плечами.

— Слышал, че с Южным Кругом стало? Ох! Да столько всего произошло! Пойдем! Ты, это, пока наш командир от Короны не соскользнет — не вздумай исчезать! Фарриан мне голову на задницу насадит, если узнает.

Парень кивнул.

Кунд выбрался на улицу и посмотрел вслед одноглазому старику в теле подростка и седому губернатору, крутящемуся вокруг него. Надо же… Чутье не подвело. Все-таки эта история была правдой.

Даже чуточку жаль, что она закончилась.

КОНЕЦ