– Да пошел ты! – вскрикивает она, открыв дверь и собравшись выпрыгнуть на скорости.

Успеваю схватить ее за шиворот и дернуть на себя.

– Ты долбанулась?!

Едва не теряю управление из-за этой истерички. Выравниваю машину, одной рукой прижимая брыкающуюся медсестричку к себе. Балда, с чего-то взяла, что сумеет вырваться из моей хватки. С ее-то неполными пятьюдесятью килограммами. Нет, девочка, что бы ты там ни говорила, ты принадлежишь мне. От меня невозможно избавиться и сбежать.

Притормаживаю. С ней надо разобраться. Закину в багажник, пусть там покатается, подумает.

– Что ты задумал?! – тяжело дыша, выпаливает она, как только машина останавливается.

– О, зайка, это сюрприз, – скалюсь я, и в этот момент лобовое стекло с оглушительным хлопком покрывается трещинами вокруг мелкого круглого отверстия в центре.

Медсестричка замирает, с открытым ртом уставившись на меня. Я слышу, как в салоне вибрирует воздух.

В груди просыпается охотник.

Молниеносно вытаскиваю ствол из бардачка, крикнув медсестричке:

– Пригнись!

Едва она ложится, съежившись на сиденье, как я накрываю ее собой. Успеваю в аккурат за секунду до обстрела с обеих сторон. Машину штормит и потрясывает. Я слышу, как спускаются колеса, чувствую, как на меня сыплются осколки, задыхаюсь от запаха дыма и пороха.

Медсестричка подо мной не дышит и не шевелится, даже спустя время после наступления тишины. Моя ладонь утопает в чем-то горячем и липком. Я приподнимаю голову, сглатывая от подкрадывающегося ужаса: по моим пальцам стекает густая темная кровь.

Ася

Ад… Самый настоящий ад разверзается над моей головой. Невозможно шевелиться, дышать, думать. Я молюсь, чтобы все поскорее закончилось, дрожа от череды выстрелов под тяжелым твердым телом Камиля. Его тепло дарит мне надежду. Мы не умрем. По крайней мере, сегодня. Он обязательно спасет нас.

Все затихает так же внезапно, как обрушилось на нас. Меня душит запах едкого дыма и пороха. Легкие покалывает от недостатка воздуха, но я боюсь даже шевельнуться.

Приподнявшись надо мной, Камиль секунду медлит, потом подхватывает меня под плечи.

– Ты ранена?! – с неприкрытым беспокойством спрашивает он, глядя мне в глаза.

Я мотаю головой.

– Нет…

В нос заползает сладковатый запах крови. Единственная уцелевшая фара дает нам каплю рассеянного света, которого достаточно, чтобы увидеть рану на предплечье Камиля. Кровь бьет толчками, заливая его рубашку и брюки, а он даже не морщится. Заталкивает меня промеж кресел назад и указывает вниз.

– Сиди и не пикай!

– А ты куда?! Камиль, у тебя ранение! Тебе нужно в больницу!

Он быстрыми, резкими движениями откидывает крышку с автоаптечки, вынимает жгут и перетягивает им руку, взяв один край в зубы.

– Давай помогу!

– Я сказал не пикать! Ерунда: сквозное.

– Но я же медик!

– Не самый лучший, – язвит он и выскакивает из машины.

Оглушительный хлопок заставляет меня вскрикнуть и закрыть уши руками. Я сползаю на пол, лбом уткнувшись в колени. Бормочу что-то бездумно и невнятно, сходя с ума от липкого ужаса, крадущегося по спине, тянущего за волосы, проникающего под кожу.

Еще один хлопок. Третий. Четвертый.

Опять тишина.

Я отнимаю ладони от ушей, но ничего не слышу. Все вокруг звенит мраком. Был бы у меня телефон, сейчас вызвала бы полицию.

Чуть приподнимаюсь, вытянув шею и посмотрев на дорогу. Прямо перед машиной лежит распластавшееся бездыханное тело. Над ним стоит Камиль с дымящимся пистолетом.

Господи, он убил! Убил человека!

Меня охватывает паника. Открыв дверь, вываливаюсь на обочину и, кое-как встав на непослушные ноги, бегу в темноту. Не оборачиваюсь, подгоняемая страхом, но все равно не могу разогнаться. Ноги кажутся ватными, а каблуки неустойчивыми. Я сворачиваю в лес, надеясь затеряться среди деревьев.

Главное – спрятаться. Долго Камиль не протянет с таким ранением. Обязательно потеряет сознание, тогда я вернусь на дорогу, поймаю попутку и отправлюсь прямо в полицию.

Запнувшись обо что-то, падаю на прелую влажную листву. Прислушиваюсь, переводя дыхание. Никаких шагов нет. Меня не преследуют. Можно отдохнуть.

Приподнимаю голову, но чья-то лапа тут же хватает меня за волосы и ставит на колени.

– Вот ты и попалась! – режет мрак кто-то грубым низким басом.

Он обходит меня и останавливается прямо передо мной. Невысокий, но крепкий бородатый незнакомец со светодиодным фонариком на груди и автоматом наперевес.

– Боже-е-е, – протягиваю я, закрыв глаза.

– Твой дружок уложил обоих моих братков, да?

– Что? – Снова распахиваю глаза. – Послушайте, он мне не дружок. У вас с ним какие-то дела. Я к нему никакого отношения не имею.

Он направляет на меня дуло автомата, прилепляя мой язык к небу.

– А нас не за ним послали. За тобой.

Как же стремительно пролетает вся жизнь перед глазами. В мгновенье ока. Когда ты понимаешь, что все – конец. Ты умрешь здесь и сейчас. Больше не увидишь солнца, не попробуешь вкусной еды, не побываешь в других странах, не пожелаешь маме доброго утра. Тебя закопают в этом лесу, и никто никогда не принесет цветов на твою могилу.

Странно, но страх улетучивается. Вдруг становится легко, даже как-то пусто.

Я смотрю в свирепую рожу своего палача и поражаюсь холодности своего голоса:

– Кто меня заказал?

Он даже рта не успевает раскрыть, как точным выстрелом в лоб его голову запрокидывает назад. Пошатнувшись, он падает на спину, так ничего и не ответив. А я, словно неживая, смотрю на его труп, будто это в порядке вещей.

– Ты точно больная! – Камиль хватает меня под мышку, поднимает на ноги и тащит обратно к дороге. – Сказал же сидеть и не высовываться!

– Ты убил его, – бормочу я. – Их всех.

– А что, надо было с ними грибочки собирать?! – Он убирает пистолет за ремень брюк, достает телефон из внутреннего кармана куртки и набирает номер. – Брат, нас тут цветами обсыпали. Километрах в трех от вас. Отправь Азиза и парней букеты собрать… Нет, нам все понравилось. Только у меня рука заныла. На погоду, наверное… Жду.

Он толкает меня к машине, разворачивает к себе и упирается в нее ладонями.

– Почему удрала? – спрашивает устало, тяжело.

Дыхание у него сбитое, лицо бледное. Ему бы в больницу, а он тут по округе бегает, напавших выстреливает.

– Испугалась, – признаюсь я, и глаза наполняются слезами. – Как увидела тебя над тем телом…

– То есть до этого ты думала, я шучу?

– Ты убийца, – шепчу я, снова задрожав. – Ты убил их. Всех.

– И убил бы снова. Заслужили.

– Да кто ты такой, чтобы распоряжаться чужими жизнями?! – вскрикиваю я, кулаком ударив его по груди. – Кем ты себя возомнил?! Они же люди!

– Они? Нет, они нелюди, – с ледяным спокойствием отвечает он.

– А ты?!

– Я не пойму, чего ты ждешь от меня? Их послали убить нас! То есть, по-твоему, я должен был сдаться?

– Ты должен был позвонить в полицию!

– Твоя законопослушность восхищает. Вот только закон не отомстит за тебя «Олегу». – Камиль берет меня за руку и ведет к трупу.

Слезы стекают по моим щекам. Я давлюсь плачем, отворачиваясь, чтобы не видеть этого дичайшего ужаса.

– Проверь его карманы. Найди телефон.

– Что? Ты серьезно?

Он толкает меня к убитому.

– Шевелись!

В каком-то полубреду я опускаюсь перед ним на колени и начинаю шарить по карманам. Попадаются ключи, несколько денежных купюр, водительское удостоверение, в которое я не заглядываю, и телефон. Подав его Камилю, осмеливаюсь оглядеть тело и прощупать пульс. Ничего. Мертв.

– М-да… – Камиль склоняется над ним, хватает палец и прикладывает подушечку к сканеру для разблокировки.

– Ты маньяк, – выдыхаю я, утерев слезы и встав на ноги.

Камиль возится в телефонной книге и истории звонков, хмурится, набирает какой-то номер на своем телефоне и поднимает озадаченный взгляд на меня.