— Вы красивы, — тихо, но совершенно бесстрастно сказал мужчина, когда я качнулась. Я буквально падала в его объятия, а он не спешил их открывать.

— Как вас зовут? — глухо простонала я.

— Марк.

— Марк? — переспросила я, как будто имя имело какое-то значение. Мне было совершенно все равно: Иван, Петр, Эммануил.

— Да, милая, так меня зовут, — он словно дразнил, зачаровывая меня тембром голоса, абсолютным спокойствием, которое совершенно не соответствовало моей горячечной страстности.

— Марк, возьмите меня. Я хочу… — я облизнула сухие губы, колючий клубок в горле мешал говорить.

И тут мужчина пришел мне на помощь. Он обнял меня за талию, осторожно притянул к себе. Я прижалась к нему всем телом, запрокинула голову, блаженно закрыла глаза: я ждала поцелуя, который поможет нам сбросить напряжение, испытать райское наслаждение. Ожидание превратилось в изощренную пытку, и началом был этот мужчина. Мое разгоряченное воображение сделало меня неистовой. Но мои фантазии и мечты разбились о неприступную стену. Я чувствовала, как пальцы его пробежались по лбу, погладили брови, коснулись дрожащих губ. Мое состояние можно было сравнить с крайней степенью опьянения, когда голова не варит, я тупо фиксировала происходящее. И в тот момент, когда я ждала, что горячий, властный язык проникнет мне в рот, услышала:

— О, если бы я мог… — пальцы скользнули к глубокому декольте, задержались на нежной ложбинке между грудей и снова оказались на талии. Я открыла глаза: глаза Марка смотрели на меня с нескрываемой насмешкой, скорее — иронией, которая была совершенно неуместной. У меня перехватывало дыхание от возбуждения, а он говорил непонятные слова. Слова, не вязавшиеся с тем, что, по моему мнению, должно было произойти в этой беседке. Что он хочет сказать?

— Марк? — В моем голосе прозвучали вся неудовлетворенная страсть, вожделение, грозящее выплеснуться сокрушительной волной на ставший вдруг крошечным и незащищенным окружающий мир. Я попыталась сказать, что не надо говорить слова, есть только одно — таинство близости, и каждая минута отдаляет миг наслаждения.

— Милая, — он убрал руки с моей талии, отступил на шаг назад — непреодолимое расстояние, и виновато улыбнулся. — Милая незнакомка! Я не спрашиваю вашего имени, потому что это ничего не изменит.

— Что за бред? — Я почувствовала, что щеки запылали от стыда. Спасительная полутьма окутывала нас, но жар пылающего тела сжигал все вокруг. Мне казалось, что любое расстояние — не спасет. Жар неутоленного, безумного желания.

— Все дело в том, что ваши прелести меня не трогают. Это не оскорбление, потому что нормальному мужчине невозможно перед вами устоять. Заметьте, нормальному! — Впервые Марк несколько повысил голос. Я вздрогнула.

— Что вы хотите сказать? — Я не могла объяснить, что происходит.

— Я предпочитаю общество мужчин, прелестная незнакомка.

— Мужчин?!

— О да. Моя стихия — мальчишник, — улыбка озарила привлекательное лицо. Что-то было еще: ирония, самолюбование?!

Я поняла, почему его манеры показались мне несколько женственными. Но какая внешность, какая фигура! Сколько обаяния — выходит, природа зря старалась. Его род угаснет. Это несправедливо! Тем более несправедливо по отношению ко мне: зачем судьба подсовывает мне такие испытания. Какой стыд! Я машинально закрыла лицо руками, попыталась восстановить дыхание. Несколько мгновений назад моя грудь вздымалась от возбуждения, сейчас же я с трудом сдерживала слезы досады, отчаяния.

— Зачем, зачем вы здесь оказались… — простонала я.

— Не беспокойтесь, я не стану болтать на каждом углу, что вы пытались соблазнить меня.

— Что? — По-видимому, Марк шутил, но я потеряла способность воспринимать шутки.

— Я просто хотел поболтать, а у вас, по-моему, были совсем иные намерения. Ну, не сложилось. Не делайте из этого трагедию, — он подошел ко мне близко-близко и тихонько пропел: «Шекспир напишет не про нас, мы слишком разные с тобой…»

— Да, точно, — я потерла виски. — Текст, который следует дальше, нам не подходит.

— Это насчет «Я твой! Я твой!»?

— Да, вы неплохо поете. Вам это уже говорили? — На меня навалилась свинцовая усталость, ноги стали тяжелыми. Я беспомощно всхлипнула; тут я заметила узенькую скамейку, опоясывающую беседку. Я медленно опустилась на нее. Тупо смотрела перед собой, прислушиваясь к звукам музыки, доносившимся из ресторана. В зале продолжалось веселье, а мне все сильнее хотелось домой.

— Слушайте, мне как-то не по себе, я так вас расстроил.

Марк опустился передо мной на колени, искал взгляд, но мне было так плохо, что я не реагировала на его раскаяние. Нужно все делать по-человечески, а теперь остается зализывать раны. Я была готова провалиться сквозь землю. Опять что-то непонятное с головой. Настолько непонятное, что я до сих пор не могу определиться, что же было, а чего не было. Сейчас еще того лучше — голубой, которого я не смогла заставить забыть о нетрадиционной ориентации. Почему-то вспомнилось, что Лада смогла бы, а я — слабачка. Может быть, я сменила ориентацию?

Это что-то совершенно новенькое, не изученное сексологией или сексопатологией. Есть голубые, лесбиянки, натуралы, а я, вероятно, принадлежу к категории виртуалов. Это те, у кого едет крыша, и они не могут отличить реальный секс от воображаемого. Виртуальный секс. Возникает целый ряд вопросов: является ли такой секс безопасным? Нужно ли предохраняться, чтобы предотвратить нежелательную беременность? И уже два случая, когда я находилась в невероятном состоянии транса, когда воображаемое смешалось с реальностью. Да, именно так было с Платоном, с Димоном. Вещественное доказательство в виде сверкающей булавки я вычеркнула, как факт необъяснимый. Человеку свойственно отвергать все, что он объяснить не в состоянии. Даже Лада, по-моему, оказалась в тупике. Именно поэтому она пытается вытеснить воображаемые проблемы реальным шоу в роскошном ресторане. Но вместо того, чтобы получать удовольствие, я попадаю в очередную тупиковую ситуацию. Красавец мужчина не видит во мне объекта желания, потому что я женщина! Кажется, до сего дня я ни разу не мечтала о том, чтобы родиться мужчиной. Но после такого позорного поражения…

— Ответьте, милая, могу ли я как-то загладить свою вину? — Марк не унимался. Он действительно хотел хоть как-то исправить сомнительную ситуацию. Как он не понимает, мне от него ничего не нужно. Все, что он может сделать, — держать язык за зубами. Вот и все, но сказать об этом — унизиться еще больше.

— Оставьте меня.

— Станем друзьями? — держа меня за руку, предложил Марк. Я удостоила его удивленным взглядом. — Серьезно. Давайте опровергнем миф о невозможности дружбы между мужчиной и женщиной. Я обещаю стать преданной и верной подругой.

Да, да! Он именно так и сказал: подругой, а не другом! Это вызвало у меня приступ смеха. Я хохотала до слез, до истерики, а он радовался, как ребенок, что мое лицо перестало напоминать ужасную маску отчаяния. Вероятно, Марк решил, что загладил свою вину. Он позволил себе сесть рядом, положил руку на мое колено. Этот жест был напрочь лишен привычного подтекста. Осознавать, что мужчине от тебя совершенно ничего не нужно — тяжеловато. Я сразу поняла, что ни о какой дружбе не может быть и речи, но говорить об этом не стала. Мне захотелось поиграть в его игру, правил которой я не знала. В моем достаточно большом арсенале знакомых мужчина нетрадиционной ориентации возник впервые. Пусть так. Должна же я извлечь хоть какую-то пользу из поражения.

— Хорошо, — на этот раз я выдержала длинную паузу. Мое самолюбие успокоилось. Несостоявшееся сексуальное приключение! Подумаешь! Я готова открыть новую страницу в своих отношениях с мужчинами. В данном случае с мужчиной, который захотел стать моей подругой. Нужно бы предупредить его, что на роль лучшей подруги он претендовать не может, поскольку место уже давно занято. В нашу неразлучную тройку мужчина-подружка как-то слабо вписывался, но уж очень мне захотелось удивить Ладу. Это ее прерогатива — удивлять, шокировать, а тут вдруг я решила проявить инициативу и преподнести сюрприз.