Уходят полицейские, взяв с меня слово, что драки не будет. Я его даю с чистым сердцем.

Проходя мимо холодильника, я вспоминаю, что идёт уже четвёртый день не жрамши. Парочка маленьких йогуртов и всё. Беру на автомате пластиковый пакет и вытаскиваю свои продукты. Заношу в комнату и, чертыхаясь, оставляю там. Мне же сейчас параплан до клуба дотащить надо. Тут уж не только пакет с продуктами, бумаги приходится оставлять на столе.

Oпять появляется хохлёнок. Это уже не тот жалкий мальчик, что стоял перед полицейскими. На морде спесь, как у породистого барона.

— Я думаю, что нам нужно будет поговорить на очень интересную тему. Поэтому предлагаю встретиться сегодня вечером втроём внизу в кафе.

— А я думаю, — отвечаю, — Что пока говорить не о чем. Да мне и некогда.

А мне и в самом деле некогда. Надо узнать, не сделали ли они чего с парапланом. Если испортили безнадёжно, это будет означать, что жизнь их закончилась. А если крыло цело, то меня интересует степень участия этого молодого кибернетика в разборке моего компьютера. Не хочется невинных жертв.

Проходит ещё один день. Я приезжаю с моим другом на его фургоне, чтобы забрать вещи. Захожу в комнату. Ну, твою мать! На столе нет тех бумаг, что я оставил вчера. Всё, ребята, я начинаю звереть! И тут на глаза попадается кулёк с едой, тоже вчера оставленный. И в нём не хватает упаковок и банок.

По-другому и быть не может: «зъим скильки можу, остально покусаю». Повнимательнее приглядываюсь к содержимому пакета и вдруг меня словно мороз по коже. В пакете находятся продукты только в открытых упаковках и среди них баночка с майонезом, которого я никогда не ем. Выпрямляюсь. Я не знаю, как выглядит человек, ударенный пыльным мешком, но я не нравлюсь себе в отражении в зеркале, что висит передо мной.

И сколько такого майонеза я уже съел? Память услужливо подбрасывает цепь случаев, которые произошли со мной. Сонливость, жажда по ночам, тахикардия среди ночи, когда я выпил какие-то болеутоляющие и противовоспалительные пилюли. Восемь зубов, выпавшие без видимых причин за четыре месяца. Потеря сознания в полёте, стоившая мне выбитого плеча, и кровь в унитазе по утрам. Странный вкус борща в день, когда на меня налетели полицаи. Хорошо, что я его почти не стал есть и вылил, да запил этот странный вкус парой литров кока-колы. И моё тряпкоподобное состояние в камере предварительного заключения.

Вам, что, хохлы, просто в радость людей травить? Я уже прилавливал попытку урода отравить газом арабского парня, когда работал в другой провинции и вернулся домой среди ночи и обнаружил открытый газ на кухне, закрытую вентиляцию и только одного араба, спящего в своей комнате. Та-ак! А когда у меня всё это началось?

Ну, точно! В то время, когда араб, не собиравшийся никуда съезжать, вдруг в два дня собрался и свалил. Мне ещё показалось, что он был сильно напуган. Тоже, видно, вкусил гадости. Дак, значит, я не болен! Ну, молодёжь! Тогда, как в песне поётся: молодым везде у нас дорога… Я вас без очереди пропущу.

А сейчас проверить эту догадку. Быстро закидываю вещи в машину, не проглядывая недостачи и лечу на новую хату, которую я снял.

Первым делом надобно чего наесться. Давно уже хочется. Или пан, или пропал. Или всё начнётся заново, или будет заканчиваться. Пакет с продуктами уходит в помойку без дополнительной ревизии. Покупаю всё свеженькое и новенькое.

Неделю лежу не вставая. И только ем, ем и ем. Чем больше ем, тем больше меня изнутри здоровье распирает. Как в молодости, когда я отьедался после сгонки веса на соревнования.

И только веду переговоры по телефону: компьютер восстановили, но диск стёрт. И тут же меня успокоили, что могут восстановить все мои прежние файлы. Уже веселее, но кибернетика тоже будем убирать. Звонок из клуба: параплан цел. Повезло, проживут пару-другую месяцев больше. Звонок ещё одного друга на внешнем диске стёрты все фильмы, но восстановить можно. Дурачок, для того, чтобы отправиться в мир иной было достаточно и раздербаненного компьютера.

И, между делом, проверяю в своих вещах недостачу. Украдены все документы, где есть моё имя (вот на чём зиждется их заявление в полицию, что я не тот, за кого себя выдаю), но осталась книжка банковского счёта. Это уже интереснее. Значит у них ещё будет ко мне интерес. Представляю, с каким остервенением были перебраны все бумаги, на предмет поиска заветных цифр для снятия денег.

Пропала вся электроника. В том числе и для полётов. Все мои очки для чтения и работы и, даже рентгеновский снимок зубов, который я сделал для того, чтобы попробовать отрегулировать произношение. Ну, об отъезде крыши у хохлов речь уже можно не вести. Её просто уже нет. А, если крыша уезжает, то тело нужно отправлять следом.

Ещё звонок от одного из моих клиентов, которому успел дать новый номер телефона. Надо то-то… Хватаю блокнот… А его-то и нет! Подскакиваю, как ошпаренный. Лежу тут, понимаешь, булки парю, а народ обворовать могут! Несколько дней трачу на объезд адресов и, заодно, восстановление телефонных номеров. Предупреждаю, что могут быть попытки взлома хаты и так далее. Рассказываю о своих приключениях. Под запись оставляю имена и телефоны своих бывших «друзей», чтобы, в случае кражи, испанцы могли правильно заявить в полицию. Все охают, ахают и тут же первый вопрос:

— Деньги нужны?

Отзывчивый народ испанцы. Находясь в очередном доме, сидим за столом, и вдруг в новостях рассказывают, что группа молодых украинцев залезла в частный дом и потребовала от хозяина открыть сейф. Тот открыл, но вместо денег вытащил заряженный пистолет и уложил двух наповал и одного тяжело ранил. Печально, если мои друзья. Мне бы хотелось с ними самому разобраться. Но, приехав в столицу, выясняю, что уроды живы и здоровы. Но, правда, пропала хозяйка. Её квартира находится рядом, и в ней нет света, жалюзи на окнах опущены, домофон не отвечает. Телефона её у меня нет. Дурдом какой-то.

Прежде всего, начинаю походы в интернет-забегаловки, чтобы оставить этот рассказ, который имеет все шансы быть не дописанным. По ряду причин. Начиная с того, что компьютеры напрочь отказываются писать кириллицей и приходится изощряться. Многие русские буквы просто отсутствуют на своих местах, если не активировать их наличие в программе. Хозяева интернетов, зачастую, не имеют никакого отношения к информатике и отказывают в модификации.

Ещё и ещё проверяю отсутствие наличия вещей. Если пропажа, например, коробки с презервативами может вызвать только улыбку, то все словари и учебные пособия по языку — это серьёзно. А пропавшие подарки моих друзей и новый цифровой фотоаппарат — это приговор. Нет всех моих дипломов об окончании языковых и прочих курсов. Ищу в пропаже хоть какую-то зацепку, которая поможет мне спланировать ответные действия. Если в первые дни я думал о том, чтобы побыстрее отправить щенков туда, не знаю куда, потому что был уверен, что из-за болезни мне долго не протянуть, а в тюрьме мне бы хоть немного помогли, то сейчас я точно знаю, что сидеть за уродов-самостийников я не собираюсь.

Уже прошло кровотечение, и я не ужасаюсь, заглядывая в унитаз. Болит печень, но это можно терпеть. Я вообще удивляюсь своему организму; как лихо он справляется со всеми проблемами, которые я ему доставляю своей жизнью. Но что же ещё пропало?

— Ты не знаешь, чем можно машинку для стрижки волос смазать? — спрашивает меня мой напарник на работе, куда я начал опять ходить (деньги-то нужны).

— Возьми масло для швейной машинки, которая стоит у тебя, — отвечаю я.

Приходит на следующий день. Масла нет. Украдено. Вот!!! Вот она взаимосвязь с пистолетным патроном. Не телефон же мобильный они смазывать будут. Эх! Теперь бы поймать их с этим пистолетом, чтобы не было похоже на очередное нападение на детей с ножом. И, как-то некстати, вспомнилось, что молодой хохлёнок спрашивал меня, где найти стрелковую секцию. Плоховато. Может статься, что умеет обращаться. И, вообще, сколько у них пистолетов? Ну да ладно. Веселее будет. Пуля-дура, а я кто?