– Не обучен, господин, – смущённо ответил Нори.
– А читать-то умеешь? – нахмурился командир.
– Нет.
– Что же ты за писарь такой, раз не можешь читать и писать?! – возмутился мужчина и покраснел ещё больше.
– Так я не писарь, господин! Я пришёл записаться в стражу, я Нори, сын гончара.
Командир поднял указательный палец, собираясь что-то высказать, но подумал и опустил его обратно, а вместо задуманного произнёс:
– Сразу бы и сказал, а то стоишь тут, изображаешь из себя писаря. Короче! – вдруг рявкнул он. – В патруль или на стену? На стене смены дольше, но плачу лучше.
Нори почесал голову и неуверенно ответил:
– На стену, наверное.
– Наве-ерное, – передразнил его командир и пригрозил пальцем. – В тебе не должно быть сомнений, солдат, враг у наших ворот!
– Да, господин, – кивнул Нори и выпрямился.
Командир поднялся из-за стола и с прежней резкостью продолжил говорить громко и чётко:
– И я тебе не господин, юнец, я старший сержант стражи Аргус Малиарт. Для тебя – командир Аргус и больше никак, уяснил?
– Уяснил, командир, – с лёгким испугом ответил Нори и тут же спохватился. – Аргус! Командир Аргус.
– Другое дело, – скривив усы довольной улыбкой, сказал командир и упёр руки в пояс. – Отвечай честно: сколько спал в последние дни?
– Что вы имеете в виду? – смущённо переспросил парень.
– Часов! Сколько ты спишь за ночь, юнец?
– Часов девять, – Нори пожал плечами и отвёл взгляд, чувствуя, что мог даже преуменьшить.
– Девять?! – изумился Аргус и вытаращил глаза. – Да я столько в неделю сплю! Ты что, изгнанный сын Гилмора?! Будешь спать четыре, в лёгкие деньки, может, шесть, привыкай. Впрочем, о шести можешь только мечтать, лёгких деньков больше не будет!
Каждую свою фразу Аргус будто не говорил, а лаял или выплёвывал, и вся эта резкость уже слегка отбила у Нори желание идти в стражу, но он решил не судить дело по одному лишь его исполнителю и ждал, когда его направят куда-нибудь, кроме этой сырой комнаты командира. Тем временем Аргус продолжал выплёвывать слова из-под усов:
– В конце коридора оружейная, получишь там форму и оружие, пока примерь и потренируйся на плацу за казармами. В шесть вечера выходишь вместе с Талькой и Сабиром, сменяете дозор на барбакане. Пошёл!
Нори вздрогнул от последнего слова, кивнул и спешно направился к концу коридора. Он вошёл в просторную оружейную, которая была расположена в деревянной пристройке к основному зданию. Здесь находилось два стражника в лёгких доспехах, и оба они спали, опершись шлемами друг на друга.
– Я… – заговорил Нори, и от этого звука тут же проснулся один из стражников.
Он толкнул в плечо второго, и они дружно уставились на нежданного гостя.
– Потерялся? – с сомнением спросил первый.
– Нашёлся! – довольно воскликнул второй. – Ты наш сменщик? Скажи, что это ты!
В голосе второго стражника была невыразимо сильная надежда, что он сбежит отсюда прямо сейчас.
– Нет, я новобранец, пришёл за оружием, – объяснил Нори. – И разве могу я быть вашим сменщиком без формы, меча и… чего вы там ещё носите?
– Да твою мать… – расстроился второй стражник и бессильно взмахнул рукой. – Кто угодно может быть нашим сменщиком, сидишь и задницу протираешь целый день, пока где-то там кипит жизнь, девки танцуют, друзья бросают кости в трактире…
Первый стражник поднялся с места и медленно пошёл вдоль оружейных стоек, взглядом выбирая меч.
– А на кой хрен тебе сейчас в стражу? – спросил он. – Тем более не нашим сменщиком.
– Ну так, война скоро… – замялся Нори. – Хочу помочь порядок в городе поддерживать.
– Какая ещё война? – обернулся первый стражник.
– Вроде, трезвый, а такую чепуху мелет… – смутился второй.
Нори удивился их незнанию и во второй раз за этот день прояснил ситуацию:
– Вам не сказали? Ренамир собирается осаждать Тагервинд через неделю.
Стражники замерли и смотрели на Нори, будто он произнёс нечто, переворачивающее их представление о мире.
– Ренамир? – с непониманием переспросил второй стражник и потупил взгляд. – А у меня мать живёт в Геллерхоле. Это что же, мне надо ехать во вражеский город, чтобы с ней повидаться?
Он встал с места, вышел из оружейной и направился к командиру стражи. Первый стражник медленно повернулся к стойке, взял с неё меч и протянул его Нори рукоятью вперёд.
– Раз такое дело, новобранцы нам пригодятся, – сказал он и пошёл к шкафам с кольчугами. – Погоди, броню найду более подходящих размеров.
Нори следил за ним и ждал. В другом конце коридора послышались резкие выкрики командира стражи и голос второго стражника, который к нему пошёл. Первый из стражей оружейной взял красный поддоспешник, лёгкую кольчугу без рукавов, цветной сюрко, ножны для меча и два ремня, после чего протянул их Нори и грустно кивнул ему:
– Война… это плохо. Скоро все на стене окажемся, а кто-то и под стеной. Надеюсь, ты не пожалеешь, что сразу присоединился к страже. Дни будут непростые, помяни мои слова.
– Хорошо, – кивнул ему Нори в ответ, взял снаряжение и принялся переодеваться.
Стражник помог ему затянуть ремни и надеть всё в правильном порядке, нацепил на его лохматую голову подшлемник, затем помятый бацинет и похлопал по плечу:
– Ну, уже что-то! Ты в патруль или на стену?
– На стену, – с волнением произнёс Нори и впервые в жизни крепко обхватил рукоять меча правой рукой.
Наблюдая за тем, как с оружием управляются другие люди, ему казалось, что меч должен быть легче, а в действительности даже для небольших движений требовалось прилагать усилия.
– Стена – это правильно, – сказал стражник. – И к видам привыкнешь, и меньше будешь возиться с крикунами на улицах перед осадой.
– А что не так с крикунами? – поинтересовался Нори.
– Думаешь, все единогласно пойдут защищать лорда, стоять в строю за дом родной? Как бы не так! Всегда есть те, кто напьётся и станет смуту наводить: сплетни распускать, выдумывать всякие тупые причины для этой войны и… не знаю. В общем, война не всем нужна и не все её хотят. А те, кто её правда хочет – вообще худшие из людей, это я тебе без сомнений скажу.
Нори понимающе кивнул несколько раз, осмотрел себя и, чувствуя, что разговор может затянуться, сказал:
– Ну, я пойду. Спасибо за помощь.
– Да не за что, – сказал стражник, и на лице его отразился контраст доброжелательной улыбки и печального взгляда. – Сейчас надо всем помогать, кому можем, запомни. Иначе погибнем.
Это был первый человек в казармах, который понравился Нори и впечатлил его. Судя по тем, кто ждал его на полигоне, этот стражник мог остаться и последним таким человеком. Нори вышел наружу и увидел небольшую ограждённую арену. На песке в фехтовальном поединке сошлись крупный рыжеволосый мужчина и стройная женщина с прямым, неподвижным лицом и коротко стриженными чёрными волосами. Их клинки со звоном встречались каждую секунду, но не наносили ущерба противнику.
Нори подошёл к маленькому деревянному ограждению арены, опёрся на него и наблюдал за поединком: мужчина решительно наносил диагональные удары, а женщина с непоколебимым выражением лица уклонялась от них, пока не получила возможность контратаковать. Замахнувшись мечом, она вдруг перенесла вес на другую ногу и ударила соперника кулаком в нос. Мужчина отшатнулся, встряхнул головой и крикнул:
– Шлюха мерзкая! Зарублю тебя!
Но женщина не ответила ему, а продолжила нападать, не позволяя сопернику перехватить инициативу. Она сочетала выпады, удары руками и ногами, вращения и диагональные удары – предсказать её атаки и контратаки было почти невозможно. А мужчина продолжал ругаться:
– Дрянь вертлявая, я тебе ноги вырву… Пойдём на смену – сброшу с барбакана, гнилая стерва!
После этих слов Нори с ужасом осознал, что это его будущие компаньоны в дозоре. Талька и Сабир – именно о них говорил командир Аргус. Удивительным было и то, что в тренировочном спарринге они сражались настоящим оружием. Нори продолжал наблюдать за поединком и видел, как Талька зажимает соперника в угол. Когда Сабир оказался у ограждения, он сделал резкий бросок в пояс, но получил женским коленом в лицо, откинулся на песок и замычал, прикрывая лицо свободной рукой. Талька посмотрела на него секунду, обернулась на Нори и сказала ему холодным, слегка скрипящим голосом:
