Ниа с улыбкой слушала их восторженные рассказы и вспоминала слова, которые сказал об Эридане Солус: «Он был более избалованным, энергичным, ярким, иногда даже опасным».

Сама Ниа пыталась разделить свои дни между ребятами, Рои, профессором Сатабиша, Эриданом и оставить немного времени для себя. Ей хотелось, чтобы время превратилось в апельсин с бесконечным количеством долек, но почему-то день не хотел делиться больше, чем на двадцать четыре часа.

Много сил занимали уроки с Рои. Кроме языка Аин, она теперь каждый день помогала делать домашнее задание. Некоторые предметы Ниа приходилось самой учить заново. Одними из них были, география и история.

В пятницу, сделав домашнее задание, Рои убежала собирать гербарий, а Ниа, сев за парту, раскрыла учебник, который взяла у девочки. Осеннее солнце медленно гасло на горизонте, а перед её глазами рождались, сражались и умирали целые цивилизации.

Девятнадцать веков люди учились строить и разрушать, и вот в двадцатом они решили показать друг другу, чему научились. В Первой войне Алголия воевала с крупнейшими государствами своего времени. Это был триумф технического прогресса на службе войны. Конечно, она проиграла и горько оплакивала своё поражение. Но за каждую слезу мир заплатил концентрационными лагерями, газовыми камерами, крематориями. Так началась Вторая война. Это был триумф человеческой жестокости, после чего мир замер, потрясённый. Тишина была недолгой: маленькая островная страна Нашира (родина профессора Сатабиша!), заразившись примером Алголии, напала на Лесатию — могущественное государство, расположенное на границе с Бенеташем. Таких войн в истории человечества были тысячи, но эта получила название Третьей войны, потому что в ней впервые было применено ядерное оружие. Тёплым августовским днём две бомбы упали на столицу Наширы. После этого город стал называться Гомейза — «проливающая слёзы». Через несколько лет правительство Лесатии признало, что атомная бомбардировка была проведена скорее ради демонстрации силы, так как противник почти капитулировал. Но начало было положено: мир увидел, что энергию атома можно использовать для убийства. Развитые страны подписывали договоры о сокращении ядерных вооружений, а развивающиеся с затаённой завистью смотрели, как на далёких холодных островах испытываются новые ракеты. Смотрели и пытались создать свои. Бенеташ был небольшой страной, но, как многие до него, мечтал о величии. И теперь он знал, что нужно, чтобы стать великим. Однажды майским утром в результате аварии маленький Бенеташ уничтожил мир. Погиб он сам, Лесатия, ещё несколько граничащих с ним стран. Начались землетрясения и цунами. Всех охватила паника. Некоторые государства, решили, что началась война. Так как противник был неизвестен, решили уничтожить тех, кого ненавидели сильнее всего. Вспомнились старые обиды и конфликты. Небо разрезали тысячи бомб. Большая часть упала на Алголию, уничтожив две трети её территории.

Кошмар продолжался один день. Он получил название Четвёртой войны.

Космонавты, находящиеся на космической станции, наблюдали оттуда за взрывами. А потом поняли, что никто уже не пошлёт за ними шаттла. И через сто лет после катастрофы люди, глядя в небо, думали о том, что там, в безвоздушной пустоте, до сих пор летает огромная металлическая гробница с шестью телами — ужасный памятник великому прошлому…

Ниа закрыла книгу и отодвинула на край стола. Да, история, какой она её знала, была яснее и проще. Даже сейчас всё, что для остального мира было реальностью, казалось страшной сказкой. Она несколько минут смотрела на учебник, потом решительно положила его в стопку со своими бумагами и вышла из класса.

Вдруг из аудитории в начале коридора, резко хлопнув дверью, выскочил Игни.

Нет, это не сказка. Прошлое управляет нами сквозь время и расстояние, прошлое становится нашим настоящим, чтобы мы научились не превращать его в наше будущее.

Подождав, пока Игни скроется за поворотом, Ниа тихо пошла вперёд. Когда она проходила мимо его аудитории, дверь открылась. Заметив девушку, Солус усилием воли стёр со своего лица раздражение, усталость, боль, страх и едва заметно кивнул. Это означало: «Оставьте меня в покое».

Ниа выдохнула воздух: готовые вырваться слова, так и остались внутри. Но нужно ещё дойти до лестницы. Потом, если она поднимется наверх, он спустится вниз; если она спустится вниз, он поднимется наверх. Но несколько метров нужно пройти вместе.

Заходящее солнце бросало длинные косые тени. Ниа подумала о том, как тяжела его тень.

— Знаете, я восхищаюсь вами… — сказала она, когда они почти подошли к лестнице.

Он посмотрел на неё так, словно она угостила его лимонами.

— Когда папа умер, я решила продать квартиру… Конечно, с этим местом была связана самая важная часть его и моей жизни, но я просто не могла заставить себя войти туда. А вы… вы согласились заниматься с Игни. Вы словно каждый день входите в эту квартиру…

Взгляд стал непроницаемым — стена из чёрных камней.

— Сожалею, но комплименты я люблю ещё меньше, чем благодарности и подарки. Прошу меня извинить.

И быстро пошёл вверх по лестнице.

Ниа вздохнула и начала медленно спускаться по ступенькам.

***

Песчинаки времени падали, как осенние листья, приближалось шестнадцатое сентября. За год многое изменилось. Теперь у Ниа были друзья, с которыми она с радостью отметила бы свой день рождения. Но нельзя сказать Рейчел и Мэту, и не говорить Эридану, а ему Ниа говорить не хотела. Сорора родилась в начале марта. Осень Ниа никак не была связана с её весной. И потом ей исполнялось двадцать три, а Сорора так и застыла в своём вечном пятнадцатилетии. Праздник Ниа мог причинить боль Эридану, а значит, не имел смысла.

К счастью, в этом году шестнадцатое выпадало на четверг. Занятия, урок с Элафосом, домашнее задание с Рои, урок с профессором Сатабиша, спать. Всё.

Но день сразу пошёл не по плану. После занятий Элафос сказал, что сегодня у него срочные дела и попросил перенести урок. А Рои не задали на пятницу никакого домашнего задания, и она убежала к Байри.

Ну, вот… Лишние несколько часов. Если Эридан узнает, обязательно поведёт её гулять.

Конечно же, Эридан узнал. Некоторые новости распространялись по университету с поразительной быстротой.

— Это замечательно! — обрадовался он. — Пойдём гулять!

Ниа оставалось только кивнуть.

Они шли по знакомой тропинке вдоль реки. Маленькие золотые кораблики отважно плыли по тёмной воде. День был тёплым и ясным. Такую осень Ниа любила больше всего.

— Какой чудесный сегодня день, правда? — протягивая руки к солнцу, проговорил Эридан.

— Правда, — энергично согласилась Ниа.

— Хорошо, что у Элафоса появились дела, грех сидеть дома, когда такая погода!

— Да, конечно… — кивнула Ниа. — Но вечером у меня урок с профессором Сатабиша, — напомнила она.

— Может, он тоже будет чем-нибудь занят, — мечтательно произнёс Эридан.

— Нет, профессор никогда не пропускает уроков, — сказала она вслух.

— Да уж, его принципам можно позавидовать. Между тем, что он считает правильным, и тем, чего хочется ему самому, он всегда выбирает первое. И не он один, — Эридан как-то странно посмотрел на Ниа.

А Ниа шла, вся погрузившись в свои мысли.

— О чём думаешь? — Эридан легко коснулся её руки.

— Ни о чём… Так просто… Сегодня на занятии я пыталась объяснить конструкцию и… плохо, наверное, получилось. Иногда я удивляюсь, что они вообще меня понимают.

— Приступ беспочвенной самокритики, — тоном опытного врача произнёс Эридан, — Сол меня предупреждал.

Услышав его имя, она споткнулась.

— Осторожно, — он взял её под руку. — Мы почти пришли.

Тропинка сворачивала налево, где за деревьями начиналось поле.

— На холм?

— Да, посидим немного, хорошо?

— Хорошо.

Она прошла между деревьев… и замерла.

В поле, словно огромные круглые цветы, качались на ветру воздушные шарики. А с холма радостно махали руками Рейчел, Мэт, Рои, Байри, её ребята и ещё кто-то, издалека было не разглядеть.