— А ну марш в чулан! — заорала она на бедного призрака, и тот серой тенью шмыгнул в лабораторию. Матрёна Эмпидокловна твёрдым шагом последовала за ним. — Кто тут ещё шарится?

Скелет задрожал, и по всему классу пронёсся стук костей.

— Чтобы я больше никогда не видела потусторонних выходок! — крикнула Матрёна, а осмелевшая Пульхерия тоже просунула голову в чулан и добавила:

— Да-да-да!

— Мы больше не будем, — прошелестели Варфоломей и скелет.

— А горелка у вас откуда? И сковородка? Да это же вещи Ифигении Павсикакьевны! Значит, вы не только хулиганы, но ещё и воры? А вот я вам на школьной линейке проработку устрою!

— Мы больше не будем…

Матрёна конфисковала горелку и сковороду, поорала ещё немножко на нарушителей и на прощанье громко сказала:

— В нашей школе потусторонние явления запрещены! — и ушла, пообещав Пульхерии, что и скелет, и призрак отныне будут вести себя тише воды ниже травы. И это была правда — с этой минуты призрак вообще не подавал признаков жизни, а скелет просто стоял в углу, как нормальное учебное пособие. Только иногда по ночам они тихо шушукались, но это редко. Мистика в школе закончилась.

А биологичка снова вернулась к уроку. Но добиться от Фуфлогонова, что такое митохондрии, она так и не смогла: едва она подкатила к нему с этим вопросом в третий раз, как прозвенел звонок, и урок закончился.

А поздно вечером, когда стемнело, возле школы раздались тяжеленные шаги. С каждым шагом школа сотрясалась, и стёкла в ней звенели.

— Что это? — сдавленным шёпотом спросил Варфоломей.

— Не знаю, — еле слышно ответил ему скелет, но выглянуть в окно и посмотреть боялся. Ведь Матрёна Эмпидокловна не велела ему шевелиться!

В окно заглянул тёмный глаз размером с парту, обрамлённый шерстью. Скелет и призрак притворились, что их нет. Кто-то огромный попыхтел с сожалением, потоптался и ушёл. Это приходил дух Кинг Конга — хотел сказать, что он не выдуманный, а настоящий. Но опоздал, потому что дорога была слишком долгой. Если бы кто-то увидел вокруг школы гигантские следы, то была бы сенсация. Но в ночь пошёл снег, и всё замело.

====== 39. Подготовка к Новогоднему утреннику ======

Новый Год в Гадюкине праздновали с размахом: начинали в конце ноября, а заканчивали где-то в мае. Но если взрослые праздновали скучно: ели, да пили, да телевизор смотрели, то дети каждый раз старались что-нибудь отмочить. Да такое, чтоб вошло в историю.

Утренник директорша назначила на 28-е декабря, чтобы потом было время убрать весь хлам до Нового Года. Это был её первый Новый Год в гадюкинской школе, и она жестоко просчиталась.

Где-то за неделю ДО все учительницы раздали детям стишки для чтения с выражением на табуретке, а также задания: кто будет гирлянду клеить, кто снежинки резать, а кто делать кривого снеговика из клея, ниток и надувных шариков. Стишки были противные, и дети половину из них выбросили, а половину переделали на свой лад. Они всегда так поступали со стишками, которые задавали выучить наизусть. Вместо снежинок нарезали колбасы, а вместо кривого снеговика построили Кинг Конга на колёсах. Кинг Конг получился меньше оригинала, но мордастый. И много чего ещё сделали детишки, чтобы утренник получился на ура.

Серпалитония Сигизмундовна вздумала ставить новогоднюю сценку с шестым «П», но шестиклассники заныли, что у них нет времени и учиться, и репетировать, и директриса скрепя сердце и скрипя зубами освободила их до Нового года от учёбы. Другие шестые классы завопили, что это дискриминация, и тоже потребовали освобождения.

— Это по какому такому праву? — грозно спросила Матрёна Эмпидокловна.

— А мы, может, дублёрами будем! Вдруг они все заболеют и не придут на утренник — кто тогда будет играть сценку?

Матрёна ещё раз заскрипела зубами и освободила все шестые классы. Тридцать три шестых класса устроили буйную Пляску Радости и проломили пол в рекреации на втором этаже. Матрёна вызвала ремонтную бригаду.

Тем временем пятые классы написали петицию об отмене занятий для всех классов, начиная с пятых, ввиду подготовки к утреннику, репетиций и вырезания снежинок.

— Это что же тогда начнётся, если последнюю в четверти неделю отменить? — возмутилась Матрёна, но пятиклашки стояли стеной, размахивали плакатами «далой учобу» и скандировали хором кто во что горазд. Заводилами были, конечно, Стешка и Нюшка.

Матрёна плюнула и дала добро, понимая, что если не дать добро, то добром это не кончится, и пятиклассники с визгом начали прыгать, скакать и летать на швабрах, изображая Гарри Поттера. Совершенно случайно они посшибали все плафоны и устроили короткое замыкание. Матрёна вызвала электриков.

Когда старшие классы узнали, что пятиклашки выбили для них семь лишних выходных, то решили отметить это дискотекой. Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, они тут же выбрали какое-то модное радио и врубили его одновременно на всех смартфонах и плясали три часа на верхних этажах, пока смартфоны не разрядились. Напрасно учительницы кричали, пытаясь переорать радио:

— Сейчас же прекратите! Хоть кол на голове теши! — детишки и в ус не дули. Они плясали так, что школа тряслась, а когда разрядились гаджеты, стали петь сами. Вместо барабанов использовали трубы отопления. Мордоворотов и Змеюкин выдали потрясающую партию ударных, но, к сожалению, перестарались, и трубы лопнули, и в рекреацию хлынула горячая вода.

— Апокалипсис! — кинула клич Отвёрткина, и все кинулись играть в «Метро — 2033». Матрёна вызвала слесарей.

Тем временем на первый этаж просочились слухи, что все старшие классы освобождены от учёбы, а младшие — нет.

— Давайте реветь! — азартно предложила первоклассница Хавроша Перегрызова, и вся мелочь с первого по четвёртый классы устроила ревака. Да такого, что изо всей школы вылетели стёкла.

— Да заткнитесь вы, ради бога! — взвыла директорша, перебирая в телефоне номера стекольщиков. — Освобожу я вас от учёбы, освобожу, только не орите.

— Ура-а-а-а!!! — ещё громче завопили младшеклассники, и школа треснула. Пришлось Матрёне вызывать ещё и строителей.

Серпалитония Сигизмундовна и другие учительницы, ответственные за новогодний концерт, схватились за головы. По всей школе ходили рабочие в спецовках, покрытых благородной трудовой грязью, стучали молотками, сверлили дрелями, пилили болгаркой, варили сварочным аппаратом и ругались словами рейтинга 18+. Чтобы дети не услышали последнего пункта и не научились дурному, педсовет принял решение временно выставить учащихся из стен школы.

— Но стишки чтоб выучили! — велели училки, грозя пальцами. — И сценки для концерта чтоб дома отработали!

— Ага!!! — хором пообещали детишки и вприпрыжку помчались кататься с горки. Горки в Гадюкине не было, но они её тут же построили из снега. Недалеко от школы, чтобы видно было, как рабочие впахивают.

Катались допоздна, все извозились в снегу и пришли домой усталые, но довольные. День прошёл не зря. А после ужина устроили онлайн-конференцию, чтобы как следует обсудить новогодний концерт. Ведь нельзя же упускать такой шанс оторваться!

Все сценарии, выбранные учительницами, были скучные, поучительные и нормальные. И если бы дети репетировали под руководством учительниц, то получилось бы унылое душное тухло. Разумеется, гадюкинские дети не могли такого потерпеть, поэтому взялись за постановку самостоятельно. Костюмы тоже делали самостоятельно — из барахла, найденного на чердаках и в сараях. Бабка Манефы Упырёвой хранила в восемнадцати сундуках тонны советских занавесок, постельных комплектов, полотенец и плюшевых покрывал на случай конца света и никому не разрешала прикасаться к этому запасу.

Дети, посовещавшись между собой, пришли к выводу, что конец света уже наступил, и Манефа тайком опустошила сундуки. Разных тканей хватило с лихвой на всю школу. Конечно, десятилетия лежания в нафталине не прошли бесследно для ретро-тряпок — что-то сожрала моль, что-то истлело само — но многое сохранилось в относительно приличном виде. И детки занялись культурной деятельностью…