— Я хочу сбежать из этой сатанинской школы! — бушевала учительница домоводства. — Карету мне, карету!
А пятиклассницы, оставшиеся без надзора, схватили мешок яиц и побежали на подмогу к товарищам, у которых как раз закончились снаряды. До конца урока оставалось ещё десять минут, и пятому «Ё» этого хватило, чтобы разукрасить питательным белком всю школу. Так прошёл первый (и последний) урок домоводства.
(Судьба сковородки и горелки неизвестна: когда класс опустел, эти предметы кто-то спёр.)
====== 38. Потусторонним вход воспрещён! ======
Школьный призрак Варфоломей-неупокойник сидел в чуланчике за кабинетом биологии, смотрел в запылённое окошко и поджаривал себе бутерброды с колбасой и сыром. С недавних пор у него появилась новенькая газовая горелка и чугунная сковорода, и он очень этим гордился. Не у каждого привидения есть настоящая кухонная утварь!
Продукты он воровал в учительской. Дело в том, что все пути к школе лежали мимо продуктовых магазинов, ларьков и рынков, и ни одна учительница, естественно, не могла пройти мимо, ничего не купив. Да и время экономилось: не надо было ходить в магазин после работы. В учительской стояли кресла, а возле них — большие кошёлки с колбасой, сыром, маслом, макаронами, картошкой и прочим, даже шоколадки иногда попадались, так что Варфоломей жил припеваючи. Разумеется, исчезновение продуктов не оставалось незамеченным, но учительницы думали друг на друга, и репутация Варфоломея оставалась чистой.
Быть застуканным неупокойник не боялся — вход в чулан биологического кабинета охранял двухметровый скелет. Иногда они вместе выпивали. Иногда скелет приглашали на урок биологии в качестве пособия, и тогда Варфоломей выпивал один. Напившись, он начинал подвывать и ухать во время урока, а скелет в знак солидарности шевелился. Учительница падала в обморок или удирала в директорский кабинет жаловаться, а дети скакали от радости на партах. Ни один урок биологии с участием скелета нормально не завершился.
И вот однажды тёмным ноябрьским днём перед уроком биологии девчонки из седьмого «Х» затеяли в том самом кабинете спиритизм. Написали на парте маркером буквы, положили блюдце и уселись вокруг. Мальчишки скептически хмыкали, но тоже наблюдали за процессом.
— Вызываю дух Кинг Конга! — заунывно пропела Мавра Двутапкина.
Внезапно школа начала содрогаться.
— Идёт! — прошептала Марфа Кроссовкина.
И точно: на пороге появилась Скарапея Горыновна.
— Прекратите заниматься бесовщиной! — закричала она.
Блюдце испугалось, вырвалось из-под пальцев девчонок и стало ездыкать кругами, пока не свалилось и не разбилось.
— Ну вот, — разочарованно протянул весь класс. — Теперь не узнаем, что нам хотел сказать Кинг Конг.
— Кинг Конг обезьяна, он не умеет разговаривать! — крикнула Скарапея. — А бесовские практики в нашей школе запрещены! Готовьтесь к уроку, — и утопала в учительскую.
— А как же контрольные и экзамены? — задал ей в спину вопрос двоечник Фуфлогонов, но Скарапея, к его счастью, не услышала.
Десять минут поражённые школьники обсуждали тот факт, что древняя раритетная учительница знакома с таким понятием, как Кинг Конг, а потом прозвенел звонок.
— Блин, никого так и не вызвали, — с досадой сказала Двутапкина.
— Можно на уроке попробовать, — предложил Фуфлогонов. — Под партой.
— Дело говоришь, — согласилась Кроссовкина и вручила ему маркер. — Лезь, пиши на полу буквы.
Тупой Фуфлогонов скрючился под партой и так и написал: «Буквы». Это было второе в жизни слово, которое он написал без ошибок. Первое было написано на заборе и не может быть здесь приведено.
Вошла химичка Пульхерия Фроловна, которая кроме химии вела ещё и биологию, и с порога объявила:
— Начинаем проверку домашнего задания! Фуфлогонов, к доске!
Фуфлогонов начал вылезать из-под парты. Делал он это так: сначала стукнулся макушкой об эту парту изнутри и шёпотом выразил свои соображения по этому поводу, потом задел локтем коленку сидящей рядом Той-Терьеровой и получил пинка, потом попытался повернуться в другую сторону и задел другим локтем стоящий под партой собственный рюкзак и свалил его, и из рюкзака высыпалось всё.
Если вы думаете, что у Фуфлогонова в рюкзаке были школьные принадлежности, то вы ошибаетесь. С грохотом по всему классу покатились подшипники, теннисные шарики, консервные банки с рыболовными червями, отвёртки, зажигалки в виде патронов и старомодный кулер, который Фуфлогонов собирался обменять на планку памяти. Один червяк вылез из банки, подполз к учительнице и начал извивательными движениями взбираться по её сапогу. Химичка Пульхерия Фроловна завопила и затрясла ногой, но червяк вцепился намертво.
— Снимите с меня кто-нибудь эту гадость! — крикнула она, и тут дверь чулана, носящего гордое имя «лаборатория», отворилась. Раздался костяной стук. К химичке-биологичке подбежал двухметровый скелет, присел на корточки у её ног, двумя пальцами отцепил червяка и, погромыхивая костями, убежал обратно в чулан. Учительница вздохнула с облегчением. Она очень боялась червяков.
— Итак, Фуфлогонов, что такое митохондрии? — продолжила она допрос наконец-то вылезшего из-под парты хозяина червяка.
— Э-э-э… — с умным видом протянул Фуфлогонов, но тут до училки наконец дошло, КТО её спас, и она, выронив указку, с воплями побежала в учительскую. Фуфлогонов вздохнул с облегчением.
Девчонки, чтобы не терять времени, снова занялись спиритизмом, но теперь у них вместо блюдца был пенал.
— Кинг Конга вызывать бессмысленно, — сказала Двутапкина. — Его же на самом деле не бывает. Надо вызывать кого-нибудь реального.
— Может, нашего местного вызовем? — предложила Кроссовкина. — Варфоломея-неупокойника, например.
— Точно! — с восторгом воскликнули все, и девчонки принялись водить пеналом по парте.
— Вызываем Варфоломея-неупокойника! — замогильным голосом провыла Двутапкина, но тут вернулась училка в сопровождении завуча Перепетуи Прокопьевны, и спиритизм пришлось свернуть.
— Да всё здесь нормально, нет никаких скелетов, — убедительно сказала завуч, покрутив головой. — Вам просто показалось, Пульхерия Фроловна.
— Да уж я и сама теперь вижу, что показалось. И правда, нет скелетов.
— Да и откуда им тут взяться-то, Пульхерия Фроловна?
— Ну, в лаборатории есть один — пластиковый.
— А пластиковый скелет бегать не может, вы же сами понимаете.
— Действительно, не может, — успокоилась Пульхерия. — Стало быть, показалось.
— Ну, я тогда пойду, — сказала завуч, погрозила на всякий случай классу пальцем и ушла.
А химичка-биологичка поправила причёску, одёрнула кофту, села за стол и снова взялась за Фуфлогонова.
— Итак, Фуфлогонов, ты мне до сих пор не ответил, что такое митохондрии!
— Митохондрии — это… — начал Фуфлогонов, надеясь, что ему снова поможет нечистая сила, и не прогадал.
— У-у-у-у-у-у!!! — раздалось за стеной пропущенное через ревербератор вытьё, и по классу пролетела полупрозрачная фигура в серых лохмотьях и с цепями. Цепи звякали. — Я явился! — провыл Варфоломей, летая кругами под потолком. — Пошто вызывали, греховодники?
Ученики обомлели от восторга — они всегда мечтали увидеть школьного призрака. Но у учительницы было другое мнение. Она снова завопила и убежала в учительскую. Оставшись без надзора, семиклассники обступили Варфоломея со всех сторон и начали задавать ему всякие важные вопросы.
— А ты летать долго учился?
— А тебе цепи не мешают?
— Можно с тобой сфотаться?
— Слушай, а давай ты на всех уроках будешь летать по классу!
— Повой ещё немножко, я запишу для математички…
Они дёргали неупокойника за лохмотья, фоткались вместе с ним для инстаграма, записывали на диктофон его вой и лязг цепей, угощали его чипсами и даже подарили телефон. Но счастье их было недолгим.
На этот раз Пульхерия вернулась не с завучем, а с директором. Ученики надеялись, что они при виде Варфоломея они обе упадут в обморок, но Матрёна была сделана из другого теста.
