— И не только для костра! — Сёма оторвал с десяток страниц и засунул себе в карман. — Вообще штука полезная. Вернёмся, я таких побольше куплю. Надо только узнать, как они называются.

Друзья вышли и в восемь рук быстро перекидали всю поленницу на утоптанный снег перед домом. Получилась внушительная горка.

— Класс! — довольно улыбнулась Ксения. — Прям как в летнем лагере, куда я в седьмом классе ездила. Но этот костёр даже больше будет!

Ребята бессистемно напихали между поленьев скомканные страницы несчастных детективов и начали поджигать. На это действо у них ушло пять коробков спичек и три зажигалки, причём одна — многоразовая от знаменитой фирмы. Все бумажки послушно сгорели, но дровам было наплевать.

— Не горит, — прокомментировал Сеня-Арсений.

— Ты гений, братан, — сказал Сеня-Сёма. — Действительно не горит.

— Бензинчику бы, — вздохнула Сеня-Есения.

— Так самогон же! — вскричала Сеня-Ксения.

Такова была судьба второй канистры…

— Норот, я видел в избе удочки, — сказал Сёма, когда пляски у костра утихли, а пламя уменьшилось до полутора метров. — Погнали на рыбалку. Ух… х-ху сварим. Вдруг поймаем сома! Сеня, ты бы хотел поймать сома?

— Я хочу! — крикнула Ксения. — Я хочу сама… поймать сома. Сома сама.

— Женщина должна стоять у плиты, — изрёк Сеня. — А рыбалка мужское дело.

Ксения и Есения вооружились веником и кочергой и собрались прочитать Сене принудительную лекцию по гендерному равноправенству, но он вовремя выскочил на улицу, прихватив удочки. Сёма — за ним.

— Мы щас тоже выйдем и вам устроим! — крикнула им вслед Ксения.

Пока девчонки красились, парни успели перекурить, поболтать за жизнь и распаковать Федино рыбацкое оборудование.

— Где тут речка-то?

— Да вон там вроде.

Друзья нетвёрдым шагом направились к реке и остановились на краю мостушки.

— Гля, прорубь.

— Ща карасей наловим.

— Блин, Сём, чо эт там чёрное плавает?

— Откуда я знаю, может, колесо.

— Да оно вроде с глазами. Посвети.

Прерывая подводные исследования, со стороны избы раздались задорные голоса девчат:

— Вы там одни?

— Тогда мы идём к вам! Ха-ха-ха!

И тут Ксения взвизгнула:

— Ай! Я под… дскользнулась! И упала. Сень, иди сюда, подними меня.

— Не могу, у меня рыба клюёт, — хором ответили оба Сени, а Семён добавил: — Сама ползи. Ты ж самостоятельная. Ползёшь?

— Ползу-у! — громко пропищала Сеня-Ксения.

Внезапно раздался треск, и два рыбака с воплями кинулись в разные стороны. Дело в том, что одинокий и всеми брошенный Ползук услышал, как ему показалось, свою кличку, мощным ударом башки пробил лёд и радостно поехал по снегу к новым хозяевам, отталкиваясь задними лапами, как вёслами.

Увидев двухметрового плавунца, Ксения протрезвела и завизжала по-настоящему. Её подруга тоже заверещала, и в следующую секунду началась беготня: четыре Сени улепётывали от Ползука, а Ползук знай чесал за ними, оставляя позади себя глубокую борозду.

Бедный водяной жук так и не научился разговаривать и не мог объяснить студентам, что всего лишь хочет внимания. Если бы они угостили его крабовой палочкой, потрепали по гладкому чёрному загривку, сказали: «Ползук хороший, Ползук умница!» — то разве стал бы он гоняться за ними вокруг избы, лязгая челюстями? Тогда бы он потёрся своей страшной головой об их колени и сплясал для ребят жучиный танец восторга, но увы — межвидовое непонимание препятствовало контакту. Беготня продолжалась до возвращения настоящих хозяев избы и Ползука.

— Машина гудит! — задыхаясь от бега, прокричала Есения. — Наверно, кто-то вызвал спасателей.

Все пятеро побежали на звук мотора — к участку за деревьями, где Федя обычно ставил внедорожник, и упёрлись нос к носу в тачку.

Федя притушил фары, вылез и громко спросил:

— Что за шум, а драки нет?

— Спасите нас! — кинулась ему на шею Есения. — На нас напало ужасное существо! Огромное насекомое! Мы уже видели таких осенью, когда ездили за грибами… — и она всем весом повисла на Феде. Ксения сделала то же самое.

— Это за какими же грибами вы ездили, что видели гигантских насекомых? — поинтересовался Мохнурий, выходя из тачки и элегантным движением закрывая дверцу. — У нас на Клопендре нет гигантских насекомых — все нормального размера, примерно как я. Ну или вон как они, хотя Клопундий не показатель.

При виде Мохнурия, а следом — вылезающих из машины Клопундия, Жучино и Стрекозауры (причём Жучино изо всех сил пытался галантно подать лапу своей спутнице, как та ни отбивалась) девушки спрятались за Федю, как за каменную стену, и их визг перешёл в ультразвук.

— Да что вы орёте, — обиделся Мохнурий. — Это у нас маскарадные костюмы такие. Я, например, на самом деле девяностопятилетний дед, хожу со вставной челюстью, и меня девушки не любят.

— Точно костюмы? — недоверчиво спросила Есения. Федю они с подружкой пока не отпускали.

— Точно-точно, — подтвердил Федя, успокаивающе поглаживая обеих по спинам. — Косплей. Помните, осенью шумиха была, когда пять придурков напоролись в лесу на страшных насекомых?

— Чего это страшных? — возмутился дон Жучино.

— Чего это придурков? — набычился, Арсений, и они с Сёмой подошли поближе.

— Так я же в хорошем смысле! — заверил их Федя, обнимая девчонок.

— Лично я всегда считал себя красавцем, — сказал Жучино и подкрутил ус. — Или ты о Клопундии?

— Но, но! — подбоченилось духовное лицо.

Стрекозаура скромно промолчала, являя собой образец добродетели.

— Так, подождите. А этот, — сказал Сёма и показал на плавунца, терпеливо ждущего команды, — тоже косплей?

— А то ж! — захохотал Федя. — Это мы Барбоса нашего нарядили. Ползук, сидеть! — Жук приподнял на лапах переднюю часть себя, приняв сидячую позу. — Умница. Лежать! — Жук послушно лёг. — Ай, молодец. А теперь — летать!

Ползук растопырил надкрылья и поднялся в воздух с громким низким гулом. Четверо студентов, разинув рты, следили, как он на бреющем полёте кружит над полянкой. Девушки постепенно отлепились от Феди, и четвёрка Сень снова сгрудилась в кучу — до ребят начало доходить, что они разорили чужие владения. А судя по эксклюзивным карнавальным костюмам, дорогой тачке и неведомой летательной технике, люди это были с претензиями. Сени понимали, что таким лучше не переходить дорогу, и тихонько попятились к избе, где оставили лыжи.

— А кстати, — Федя хлопнул себя по лбу, — сегодня же Новый Год! — Не запустить ли нам по этому случаю ракету в космос?