— Не кисни, тарантул, скоро домой полетите. Вот закончится у меня отпуск…

— Подожди, служивый, ты же говорил, что мы ждём, когда самогон у твоей бабки перебродит? — вынул морду из салата Мохнурий.

— А, ну и это тоже. По-любому две недели осталось. Как там поживает твой Ползук?

— Хорошо! — радостно переключился на другую тему бражник и расплылся в улыбке. — Утром возили на нём первый груз.

— Надеюсь, вы его с собой заберёте? На Земле двухметровый плавунец ни к чему, тут и без него мутантов хватает.

— Заберём, конечно! И его, и Стрекозауру. Мы не можем бросить в этом ужасном месте своих собратьев, даже если у них ай-кью ниже восьми, — с пафосом сказал Мохнурий и опять уронил морду в салат.

— Эх ты, опять напился, одно слово — бражник, — пожурил его Федя. — А насчёт ай-кью — согласен. Люди с таким уровнем тут запросто живут, иногда даже в начальство пробиваются, а вот насекомым будет сложновато.

***

В трухлявой, кривой, ободранной избе огромный чёрный жук читал огромной жёлтой стрекозе Бодлера — добрый Федя закачал ему в сморкфон кучу стихов через блютус, но поставил жёсткое условие не читать их вслух в его присутствии под страхом тапкования. С починкой двери и окошка в избе воцарилось тепло, и гаджеты снова работали. Сам Федя каждый день предавался лыжному спорту, а иногда забавлялся, дрессируя плавунца: кидал ему палку и велел принести. Ползук делал стремительные успехи.

Мохнурий подтрунивал над доном Жучино, спрашивая, когда свадьба, а Стрекозаура училась завязывать бантики на упаковочных шпагатах. Паурон пристрастился к чтению — особенно хорошо у него шли женские иронические детективы, привезённые для растопки. После прочтения он их съедал. Освещалась изба Фединым фонарём, свечками и двумя керосиновыми лампами «летучая мышь». Периодически Федя сетовал, что негде зарядить ноутбук и нормально посмотреть кино, но на безрыбье годился и смартфон — насекомые каждый день заряжали надкрыльями и его гаджет.

Клопундий понял, что его миссионерская работа с треском провалилась, и совсем заскучал. Много пить он не мог — религия не позволяла, а помогать Мохнурию по хозяйству считал ниже своего достоинства, поэтому целыми днями сидел и смотрел в стену. Чтобы он не помер от тоски, Федя привёз ему метровый рулон пупырчатой упаковочной плёнки.

Самогон тихо бродил в сорокалитровой алюминиевой фляге где-то далеко в деревенском доме Фединой бабки; спичка ещё гасла. Приближался Новый год. Погоды стояли тихие, температура не опускалась ниже минус трёх, и аккумулятор машины не разряжался.

Однажды Федя попытался рыбачить, но гигантский плавунец давно смёл всю рыбу в реке.

— У, скотина ненасытная, — погрозил ему кулаком рыбак-неудачник, — скорей бы тебя на Клопендру увезли.

Плавунец, сидевший на берегу как голодный кот, подполз к нему и жалобно потыкался мордой ему в сапоги: дескать, что мне делать, ежели природа у меня такая?

Всё было хорошо. Насекомые и Федя вкушали тихие радости зимней деревенской жизни, и никто из них не знал, что весёлая группа студентов, с которой всё началось, планирует на Новый Год лыжную экспедицию вдоль берега речки Безрыбки, аккурат в тот район, где инопланетяне-инсектоиды спрятали избу. Специально выбирали место подальше от того зловещего леса — они же не знали, бедняги, что избу перегнали по воздуху. Но об этом чуть позже.

***

И вот наступил день, когда спичка не погасла. Было это накануне Нового года, тридцатого. Утром тридцать первого Федя поехал к бабке, а вечером, как и обещал, привёз насекомым две канистры горючего — обе по двадцать литров. Фурор был неописуемый!

— Да это нам до самой Клопендры хватит! — подпрыгнул Паурон, а его подчинённые пустились в пляс вокруг стола.

— Вот и оладушки, — сказал Федя. — Кстати, сегодня у нас, землян, праздник. Самый большой. Будут пьянки, гулянки и салют. Хотите поучаствовать, или сразу свалите?

— Я бы поучаствовал, — сказал Мохнурий. — Я на конкурсах первые места беру. Может, опять приз какой дадут.

— Второго глиняного гнома, — проскрипел Клопундий и лопнул ещё один пузырёк — он справился с плёнкой пока лишь наполовину.

— Я твои призы таскать больше не буду, — объявил паук. — В прошлый раз чуть спину не надорвал.

— Теперь у нас есть раб, да ещё на машине, — успокоил его Мохнурий. — Слушайте, народ, а давайте и правда съездим перед улётом на праздник. Музыку послушаем, салют посмотрим.

— Не «улётом», а «отлётом», — поправил его Клопундий.

— Не учи учёного!

— Учёный — к стене приколочённый.

— Не брешите, — прикрикнул главниссимус. — Я против вылазки.

— А я за! — капризно проныл Мохнурий. — Мне нужна эмоциональная разрядка.

— Разрядка на твоём сморкфоне, — хихикнул Клопундий. — Ты его вчера забыл сунуть под крыло.

— Вот дихлофос… Но я бы всё равно сгонял в город. Хоть фоток нащёлкать напоследок.

— На чём ты будешь их щелкать? Твой сморкфон же разрядился, хи-хи-хи!

— Я твой возьму.

— А вдруг нас вычислят? — прошипел Жучино.

— Не парьтесь. Вас примут за ряженых, — сказал Федя.

— Я бы не рисковал, — упорствовал Жучино. Он так и не отходил от своей ненаглядной Стрекозауры.

— Хочу на праздник, — вдруг сказала она, и все остолбенели.

— Дорогая, у тебя прорезался дар речи? — воскликнул Жучино, схватил стрекозу в объятия и закружился с ней по комнате. Сшиб стол и лавку.

— Позвольте, но это значит, что и мой Ползук обучаемый? — Мохнурий забегал по потолку и стенам. — А я с ним как со скотиной…

— Её императорское ползейшество наградит нас за увеличение популяции на целых две насекомоединицы! — провозгласил Паурон. — Срочно пригласите Ползука в дом.

— Нельзя его в дом, он же водяной жук. А ему ещё лететь с вами… сколько там до Клопендры? — вмешался Федя.

— Три часа, — ответил Клопундий. — На таком хорошем горючем… Ваше высокоползие, может, заключим с Землёй договор на поставку? Они нам горючее, а мы им увеличительный порошок и корзины для рабства.

— Не нужен нам порошок! — отрезал Федя. — Корзины можете скинуть, они у вас удобные. Но про договор забудьте, никто тут с членистоногими договариваться ни о чём не будет. Обсыплют вас порошком, да и все дела. Только не увеличительным.

Клопундий побледнел. И вдруг снова раздался томный голосок Стрекозауры:

— Жучино, ты мой герой. Давай съездим в город на праздник!

— Для тебя — всё что угодно, моя звезда! — завопил Жучино и начал собираться. Впрочем, собирать ему было нечего, и поэтому он просто гоношился.

— Короче, ребяты, моя машина в вашем распоряжении. Я сегодня добрый. Как раз четверо в салон поместятся, а тарантул в багажник. Отметим Новый Год по полной!

Комментарий к 6. Будни

Ну хоть обругайте, что ли…

========== 7. Праздники ==========

— Темнеет, — сказала Сеня-Ксения, вытерла перчаткой нос и поправила лямки рюкзака.

— Скоро приедем, — неуверенно подбодрил её и всех остальных Сеня-Арсений. Он и затеял эту авантюру: подбил друзей встретить Новый Год в деревенской глуши при свечах, а теперь пытался сохранить хорошую мину при плохой игре. Было их четверо — Артём после того случая больше не ходил с ними в походы. Понял, что себе дороже.

— Стопудов мы уже мимо проехали, — заворчал Сеня-Семён, в миру Сёма. — Ты куда нас завёл, Сусанин?

— Да всё ништяк, вон уже деревня начинается! — Арсений показал палкой на темнеющую в сумерках одинокую избу на опушке. Других изб рядом не наблюдалось.

— А это точно деревня? — усомнилась Сеня-Есения. — Что-то маловато домов. Да и место какое-то… неуютное.