Бакти плюхнулся на дубовую нетёсаную скамейку возле грубо сколоченного стола на крестовинах и широким жестом пригласил Гарри присаживаться рядом. Гарри с сомнением поглядел на изображение висельника, выжженное на скамье сигаретами, и сел.

— Чего изволите? — спросил на староанглийском бармен, заросший до ушей и облачённый в средневековую одежду.

— Старого доброго эля и яичницу. Да не скупись, разбей дюжину штук, — на староанглийском же озвучил заказ Бактериус.

— Будет исполнено сию секунду! — отчеканил бармен, раздавил на себе вшу и култыхастой походкой удалился на кухню.

— По-моему, они тут переборщили со стилизацией, — заметил Гарри, озираясь по сторонам.

— А это не стилизация, — шепнул ему на ухо Бакти. — Тут на самом деле прошлое. Поэтому фильтруй базар, чтобы не угодить к инквизиторам. Так что у тебя за дело-то?

Но Гарри временно забыл, о чём хотел поболтать, да и речевой центр у него немного заклинило. Отклинило лишь после кружки эля. Бармен принёс всё, что просили, и Бактериус тут же накинулся на глазунью, а Гарри, потерявший аппетит ещё утром, перешёл к делу.

— Слушай, Бакти. Проблем у меня вагон и маленькая тележка, поэтому давай по порядку. Начну с худшего. Рита Скитер накатала про меня в газете такое, что хоть топись. Меня по дороге помидорами закидали. Не смог бы ты обливиэйтить всех, кто прочитал этот пасквиль?

— Ну ты загнул, начальничек, — усмехнулся в бороду Бакти. — Такое даже мне не под силу. То есть, под силу, конечно, но Мерлин его знает, как оно в итоге выйдет. У меня же колдовство нестандартное. Может, они не только статью, но и имя своё забудут, и заклинания, и условные рефлексы? Представляешь: вся магическая Британия со стёртой памятью. Натыкаться на стены будут, с маглами перемешаются…

— Не айс, — согласился Гарри и посмотрел в глаза яичнице. — Так что делать-то? Увольняться из Аврората? Жалко. Только карьера попёрла.

— Вот оно так всегда, — самодовольно пробубнил Бакти с набитым ртом. — Немытый, да нечёсаный, да на водку всё время просит — а как припёрло, так Бакти, помоги!

Гарри вздохнул. Возразить было нечего. А Бакти не спеша доел всю яичницу — сначала свою порцию, потом Гаррину, запил элем, икнул, ковырнул мизинцем в зубах и изрёк:

— Предлагаю такой вариант. Я воздействую не на людей, а на бумагу. На газету, то бишь. Изначальная цель — изменить содержание статьи. А уж что из этого получится — то мне не ведомо. Но компромат точно исчезнет. Заметь, я даже не спрашиваю, о чём статья.

— И правильно делаешь, — мрачно ответил Гарри. — Ладно. Если дело выгорит — я твой должник.

— Ты и так мой должник, — хихикнул Бакти. — Про газетёнку можешь забыть, я всё улажу. Гони второй вопрос.

— Букля беременна, — вздохнул Гарри и опрокинул в себя остатки эля. Бакти, услышав пикантную новость, пошло загоготал, и Гарри грохнул кружкой об стол. — Тебе га-га, а мне что делать? Совёнка воспитывать? Или, хуже того, оборотня? Надо же было так вляпаться! Причём именно сейчас, когда Джинни тоже в положении.

— Не торо… — Бакти зевнул, — …пись, а уму… — он зевнул ещё раз, — …дрись. Давай-ка сначала картишки раскинем — поглядим, что там на самом деле, — он вынул из кармана штанов распетушённую колоду, перетасовал и, послюнявив пальцы, нашёл червонного короля. — Это ты, — доверительно сказал он и положил карту в багровый круг, оставленный когда-то кубком вина. Гарри не возражал, хотя ему было немного стыдно: два мужика сидят и карточным гаданием занимаются. — Ну-с, посмотрим, какие делишки творятся вокруг тебя… — карты ложились на стол одна за другой, и физиономия Бакти постепенно расплывалась в лукавой ухмылке. — Так, так. Вижу три дамы: бубновую — это Букля, червонную — это Джинни, и крестовую. И все три тебе врут.

— Погоди, — опешил Гарри. — А о крестовой ты откуда узнал? Я никому не говорил! Это мой секрет! И что, она тоже врёт?!

— Врёт, врёт, — заверил его Бактериус и почесал пятку. — Все они тебя за дурака держат. Среди них нет ни одной беременной.

— Но я же своими глазами видел тест с двумя полосками!

— Полоски фломастером нарисовать можно. Ты не знал?

Гарри выругался. Бакти сгрёб карты и засунул в карман от греха подальше. Бармен, смерив друзей взглядом, предложил ещё по кружке, и они нашли эту идею превосходной. Слабенький средневековый эль почти не пьянил, но от хороших новостей Гарри впал в эйфорию, какая бывает после двух пузырей «Отвёртки». Он почувствовал себя свободным и счастливым, словно убил ещё одного Волдеморта.

Букля снова казалась ему милой шалуньей, а не ядовитой стервой, и он заранее повторял в уме заклинание «Неплодимус», чтобы применить его сегодня же. Флирт — флиртом, а совят пусть кто-нибудь ещё воспитывает. Ну, а с Джинни и этой нахальной брюнеткой он уж как-нибудь разберётся. Главное, не садиться больше в машину к Малфою.

— А помнишь, Бакти, как ты мне её первый раз превращал? Я ведь всего на один час просил.

— Но я и превратил на час, — на серьёзных щах ответил Бактериус. — Разве потом были ещё случаи?

— Ха. Да она с тех пор каждый день превращается. С моей помощью, конечно. Укатала, спасу нет. А как, ты думал, она бы от меня залетела?

— Ну… Так и думал. А она, значит, превращается. Вон оно как… — Бактериус залпом допил эль.

— Эх ты, старый изврат. Между прочим, она до сих пор не может тебе простить обряда превращения.

— Да ладно, нормальный обряд, — отмахнулся Бактериус. — И похуже бывает. Ты, главное, не позволяй ей засунуть тебя под каблук. Она же вертит тобой как хочет. А ты, лопух, веришь каждому её слову.

— Слу-ушай, — Гарри присвистнул. — А ведь вчера она сама обратно превратилась. Без моей помощи. Может, она и из совы в человека тоже сама умеет, просто морочит мне голову?

— А я о чём говорю? Если она семь лет туда-сюда превращается — значит, никакая она уже не сова, а полноценный анимаг. И твоё счастье, что Джинни это до сих пор терпит.

— Не очень-то она и терпит, — сказал Гарри и допил свой эль. — Хочу её на курорт свозить, авось подобреет.

— Съездите, развейтесь. Дело молодое. Совушку-то с собой возьмёте? — спросил Бакти и загоготал.

Гарри хотел остроумно ответить, но их весёлую беседу грубо нарушили какие-то типы в железных латах и с аркебузами.

— Эти? — угрюмо спросил предводитель типов, кивая забралом на Бакти и Гарри.

— Они, они! — угодливо закивал бармен и склонился в три погибели. — И богомерзкому гаданию предавались, и в колдовстве друг друга уличили, и признались, что девицу праведную в сову обратили.

— Ты что несёшь, дурень? — возмутился Гарри. — Не девицу в сову, а сову в девицу! Причём в симпатичную.

— Именем закона! — выкрикнул предводитель, и железные типы ринулись на двух приятелей.

Те едва успели исчезнуть с громкими хлопками в воздухе, чем повергли всю забегаловку в истерику.

— Блохи кентавра, такой кабак про… — посетовал Бакти, вися в бесконечности миров между пунктом А и пунктом Б. Гарри ему не ответил.

*

Чемоданы были собраны и привязаны к грузовой метле. Букля, нахохлившись, сидела в походной клетке. Клетка поменьше — с мышами — стояла рядом. Джинни красилась перед зеркалом. После вчерашнего выяснения отношений она спрятала в сундук все широкие платья с драпировками и надела джинсы и майку, которые выгодно обтягивали её фигуру.

На тумбочке лежал вчерашний номер «Пророка» с огромным заголовком: «Рита Скитер беременна от начальника Аврората». Чтобы избежать лишних разговоров, супруги решили не тянуть с отъездом. Гарри рассчитывал, что к их возвращению всё забудется, как забывается через неделю любая газетная шумиха. Вместо себя он оставил в Аврорате Долби, внука Добби, строго наказав ему не глупить.

— Ну что, полетели? — спросил Гарри, седлая метлу.

— Полетели, — процедила Джинни, сунула помаду в карман и открыла окно.

И они, как два вихря, вылетели из дома навстречу новым приключениям.