Томас, поняв, что забыл зонт в театре чертыхнулся, и, расплатившись за такси, спешно выскочил из машины. На крыльце дома Натали он вдруг попал одной ногой в большую мутную лужу. В ботинке резко стало мокро и холодно. Капли дождя пузырились в воде, словно закипая. Постучав в дверь, он прислушался. Никто не спешил открывать. Даже Баки не было слышно вопреки его обычному живому нраву. Том отошел на шаг назад, заглядывая в низко расположенное окно гостиной. Свет горел, отбрасывая тени на занавески.
Роберт, повернувшись к Натали, вопросительно застыл на пороге ее квартиры.
— Мне открыть дверь?
— Да, если Вам не сложно… — проронила девушка, сгребая осколки стекла в совок. Руки дрожали. Больше не придется следить, чтобы Баки ненароком не наступил на осколки. От одной мысли о том, что в доме наступила звенящая тишина, ее начинало колотить.
На пороге стоял Хиддлстон. Роберт ни на миг не изменился в лице, словно совершенно точно ждал его появления. Слегка кивнув, он пропустил гостя в дом.
Томас в удивлении замер, застав на пороге дома Натали незнакомца. Тот был одного с ним роста, но широк ровно на столько, что занимал собой весь дверной проём, не давая электрическому свету выскользнуть за порог дома сквозь его внушительную фигуру.
— Проходите, не мокните под дождем, — произнес незнакомец. Томас, кивнув, молча проскочил внутрь и замер… Мусор, осколки, рваные вещи равномерно устилали пол квартиры. Среди всего этого мусора Натали ползала на корточках, собирая стекло в совок.
— Что тут произошло? — недоумевая, поинтересовался он, растерянно оглядываясь. Натали делала вид, что не слышит и не замечает его присутствия, — Нат, я тебе пишу и звоню всю неделю. Могла бы и ответить.
Натали лишь дернула бровью, услышав эту фразу. Она мысленно собиралась с силами, чтобы не наброситься на Томаса с кулаками.
— Что произошло, спрашиваешь? —вдруг зло выплюнула она, распрямляясь и застывая с совком в руке. Ноздри широко раздувала ярость. Скулы покраснели. Взгляд стал таким темным, как только возможно. Том отшатнулся на шаг. — Да херня… Природная катастрофа. Катаклизм, я бы сказала. Армагеддон по фамилии Хиддлстон. Вернее — кучка его ебанутых фанатов!
— Не понял… Это фанаты сделали? Они проникли в твой дом?!
— Не понял? Жаль… Наверное, твоя подружка Эштон объяснит происходящее лучше… — рявкнула Натали, швырнув совок с мусором в ведро. Оно было до верху наполнено осколками.
Роберт наблюдал за происходящим с удивительным спокойствием. Мысль о том, что ему нравится, как держит удар эта девушка, прорезала его мозг. Хм… Черт возьми, а русская не промах. Не проронить ни слезинки по погибающей любви, ни крохи истерики от неизбежности происходящего. Кремень.
— Натали, можешь мне спокойно объяснить, что случилось? — осторожно, чувствуя укол ревности, поинтересовался Томас. Ревность его была направлена на странного вида субъекта, замершего в коридоре с видом воплощения спокойствия и уверенности. Незнакомец несколько пугал его, и раздражал своей невозмутимостью.
— Я думаю, что в этом больше нет необходимости. Объясняются обычно с теми, с кем хотят общаться. А я не хочу с тобой общаться. И видеть тоже не хочу. Никогда. Даже по телевизору! И вообще, жалею, что встретила тебя в парке… — шипела девушка, выплевывая слова, словно кипяток. Томас поёжился. Никогда он не думал, что такая милая, мягкая и родная его сердцу Натали, может обернуться свирепым хищником, готовым совершить всего один бросок, чтобы прокусить ему шею. А самое главное, что он искренне пытался понять причину происходящего. Неужели к этому погрому как-то может быть причастна Зави? Или всё-таки кто-то из фанатов прознал о его пассии? Тогда это объясняет фотографии в руках Зави. Сердце учащённо билось в груди, пытаясь найти ответы. Томас тяжело вздохнул.
— Нат… Кто этот человек? — кивнув на незнакомца, примирительно спросил Томас, пытаясь отвлечь ее от яростных эмоций. — Можем мы поговорить не в его присутствии? Спокойно?
— Не можем…
— Ты с ним..? — недоговорил он, пытаясь подобрать подходящее слово.
— Именно! Неужели ты думал, что тебе можно иметь адюльтеры и подружек, а я связанная чувствами к тебе буду сидеть, сложа лапки, пока ты наиграешься в всемирного любимца, и, наконец, выберешь, с кем соизволишь провести ночь сегодня? — язвительно улыбнувшись, спросила она.
Демонстративно подойдя к замершему в недоумении Роберту, она вытянулась на цыпочки и вкусно поцеловала крепкого мужчину.
Роберт оторопел от совершенно неожиданного поцелуя. На миг он пытался сохранить самообладание, но понял, что сделать это ему уже не удаётся. Прохладные, чуть трясущиеся ручки девушки коснулись его напряженного плеча. Губы Натали накрыли его губы легко и горячо, словно он пригубил чашку крепкого горячего кофе. Замешкавшись, он легонько ответил на её поцелуй, ошарашенно захлопав длинными темными ресницами.
Томас вскипел, чувствуя дичайший припадок ревности. Его Натали в лапищах этого… Этой гориллы?! Ну уж, увольте! Такого предательства он терпеть не станет. Не прошло и недели с их последней встречи, как она нашла себе какого-то Железного Дровосека. Да еще и так нагло заявляет ему об этом.
— Я не Эштон, чтобы ждать четыре года, пока ты наиграешься в свои идиотские игры. Честное слово, я думала, что ты — нормальный… А не вот это вот… Ты и правда заигрался. Фигляр дешёвый…
— При чем тут Эштон?! Ты…
— Всё! Хватит. Мистер Таннер, объясните нашему гостю, что происходит, пожалуйста… — открыв входную дверь и намекая Томасу, что ему пора уходить, попросила Натали. Роберт склонил голову, и взял в руку зонт.
— Мистер Хиддлстон, меня зовут Роберт Таннер. И нам с Вами есть о чем поговорить… — голос Таннера прозвучал во всех клеточках организма Тома сразу. Он вдруг почувствовал себя совершенно безвольным и пустым. Кивнув, он последовал за мужчиной на крыльцо всё ещё пытаясь уловить взгляд девушки. Натали с грохотом захлопнула за ними дверь, окатив его липким презрением во взгляде.
Выглянув в окно, она обратила внимание на то, какими разными они были. Одного роста, высокие, но отличавшиеся не только внешне, а и энергетически. Томас стоял под зонтом, ссутулившись. Вся его фигура и поведение говорило о неуверенности и нервозности. Он перебирал длинными пальцами очки, то протирая их мягкой нубуковой тряпочкой, то возвращая их на место. То он внезапно принимался искать что-то в карманах куртки, переключаясь на волоски в аккуратно остриженной бородке. Словно бы он пытался вспомнить что-то, найти в своих архивах ролей кого-то, кто мог бы сравниться с Таннером по силе духа и несгибаемости внутреннего стержня.
Роберт стоял прямо, словно проглотил деревянный метр. Широкие плечи раскинулись, словно подчёркивая его незыблимое спокойствие и нерушимую правоту. Широкие кисти рук, заткнутые в карманы джинс, были расслаблены. В целом он выглядел внушающе и устрашающе одновременно. На такого человека можно было положиться, казалось, он представлял из себя оплот надежности. Роберт закурил, выпуская горьковатый дымок тугой упругой струйкой куда-то в бок от Хиддлстона, словно подчеркивая весомость своих слов.
Натали прислушалась. Видно было, что мужчины что-то говорят друг другу, слышен был низкий тембр Роберта, но отдельные слова тонули в гуле идущего дождя, словно скрывающего тайны их разговора за толстым покрывалом небесной воды. Томас несколько раз поменялся в лице, открывая и закрывая беззвучно рот, словно рыба на песке. Натали мысленно слышала его, заикающегося по привычке, от нахлынувших эмоций. Роберт стоял к ней спиной, но она знала, что Томасу тот говорит все то же самое, что и ей несколько часов назад. Томас вскинул тонкие руки с длинными изящными пальцами к голове, вцепляясь самому себе в волосы и быстро отрицательно замотав каштановой копной. Кажется, слова Роберта дошли до него, и теперь он старательно отрицал все происходящее, как дурной сон. На миг он кинул испуганный, загнанный взгляд на окно гостиной, и, встретившись с любопытно наблюдающей за происходящим Натали взглядом, приложил руки к груди, словно в извиняющемся жесте. Натали отрицательно мотнув головой, задёрнула занавеску и вернулась к уборке в разгромленном доме.
