Томас кивнул, и молча вышел из комнаты, мягко прикрыв дверь. Зави, слушая его шаги на лестнице, опустилась в кресло. Сердце бешено заколотилось внутри. К лицу резко прилила кровь, заставляя хватать ртом воздух. Трясущимися руками Зави набрала номер телефона Анны. Быстро выглянув из двери, Зави убедилась, что Томас действительно ушёл вниз, наконец, дождавшись ответа подруги.
— Привет…
— Привет, Зави! Здорово, что ты позвонила, у меня для тебя есть кое-что интересное по поводу твоей драмы…
— Погоди, у нас тут своя драма, — срывающимся голосом произнесла Зави. Анна на том конце телефона выжидающе замолчала.
— Что случилось?!
— Его два дня не было дома.
— Опять?! И где он шатался? И с кем?
— Да подожди ты… Был у Престона в больнице.
— Тогда чего ты так паникуешь? Нормально хоть всё?
— Вроде бы да… Анна, он просто ушёл, ни слова не говоря. Даже сообщение не прислал. И телефон все два дня был выключен.
— Так Престон же категорически не разрешает таскать к себе мобильные, ты разве не знаешь?
— Знаю, но предупредить-то меня можно было? — чуть не плача от ощущения того, что Анна вот-вот встанет на сторону Томаса, произнесла она. Анна молчала, — Не исчезать, будто меня нет, а сказать хотя бы что-то. Я же волновалась…
— Мда… Мог бы и предупредить, действительно. Свинство какое-то. А он точно был в больнице?
— Ну, а где ещё ему быть?
— Да мало ли.
— Не нагнетай… Мы поругались крупно. Он мне сказал, что если я сейчас уйду с вещами, то больше не вернусь.
— Вы по-ру-га-лись?! Том? То есть он с тобой поругался? — не веря своим ушам, по слогам произнесла Анна. Она работала с ним не один год в качестве помощника, и успела немного понять, что Томас Хиддлстон не тот человек, который открыто идет на конфликты. Он скорее как опоссум — лучше прикинется мёртвым, и уйдёт от разговора, чем начнет повышать голос. Чтобы его вывести из себя надо очень сильно постараться.
— Да…— не удержавшись, принялась всхлипывать Зави. Слезы сами собой покатились из карих, почти черных глаз.
— А ну хватит реветь! Говори, как дело было?!
— Ну… Мы вроде сперва говорили о том, что он меня не предупредил о своем отсутствии. Потом он сказал, что не собирался никогда жениться, а я требую от него именно этого. И что это я виновата в том, что он отказывается от своих ролей.
— Не поняла сейчас… Какое отношение ты имеешь к его простою? Он сам отметал сценарий за сценарием, говоря, что ищет то самое золото.
— Так вот именно! Понимаешь… Оказывается, что это я виновата в его проблемах в карьере…
— Не говори глупостей. Сам сдулся. А что про женитьбу? Я не поняла, он не собирается на тебе жениться?
— Нет! Сказал, что это слишком ответственный шаг и он на него не готов. Мол, моя карьера со мной дольше тебя, и если выбирать, то не в твою пользу… Представляешь?! Это ужас… Я столько сил вложила в эти треклятые отношения…
Анна молчала, переваривая информацию. Зави же, забившись в кресло, сжавшись в тугой комок, рыдала, жалея себя и свое потраченное время.
— Вот это номер… Вот уебок… А зачем тогда столько времени голову морочил? И к родителям возил и к сестрам… Что за черт? Зави, может ты что-то не так поняла?
— Ну, а как еще это всё понять?! Жениться не буду, но жить с тобой буду…
— Странно это всё, конечно. А ты не думаешь, что у него кто-то появился? И он теперь делает всё, чтобы ты сама от него ушла? И он опять весь такой несчастный… И все бабы опять твари?
— Я не знаю… Не думала об этом.
— Ну, и что делать тогда? Может, проследить за ним? Если никого нет, то тогда и поговорить по душам, может просто у него стресс от всех этих провалов… Вон, крайняя премьера вышла комом. Критики сперва оглушительно рукоплескали, особенно за достоверный финал и смерть Ричарда. А сейчас в недоумении, почему спектакль идет без него. Говорят, что он разругался с Эдвардом. Сплетни те ещё ходят…
— Анна, он неудачно упал на сцене, треснули рёбра. Вот и был у Престона на дополнительном обследовании вроде как, — успокаиваясь, и принимая решение ещё побороться за отношения, отозвалась Зави.
— Аааа… Вот оно что…Ну, тогда зачем ты на него взъелась, если знала, что у него есть травмы и ему надо ехать к Заку?
— Ну, нормально… А предупреждать не нужно в этом случае, нет?
— Да нужно, конечно… Но ты разве сама не говорила, что терпеть не можешь, когда он врывается в кабинет, и отвлекает тебя от работы? Может и в этот раз посчитал лучшим вариантом тихонько уехать, а потом незаметно вернуться. Ты хоть спросила, что врач сказал ему?
— Анна… Я… Я ужасно устала от всего этого. От нервотрепки бесконечной. От его специфического характера… Когда мы сходились он был другим. А сейчас я вижу просто ходячее недоразумение — то разобьёт что-то, то сломает, то забудет. Он как подросток — вечно витает в облаках. Я тяну весь дом, а иначе он бы и его сжёг, поставив чайник и забыв про него…
— Да я знаю, что он недотёпа. Ну ведь ты же не за это его полюбила?
— Ну, да… С ним весело. Он милый…
— Это и всё? Вот объясни мне пожалуйста… Как ты собираешься строить семью, если он сам еще не повзрослел? А если что-то с тобой случится? Или с ребёнком, не дай бог? А он как всегда — или на съёмках или в себе заблудился? На него же совершенно нельзя положиться, прости конечно…
— Не говори ерунды. Можно на него положиться, — запротестовала Зави, внутри всё же чувствуя правдивость слов подруги, — Просто он вечно витает в облаках.
— Так с ним же расслабиться нельзя ни на минуту… Вечный контроль должен быть. Я не представляю, как с ним жить можно… Ему еще с матерью жить и жить, пока ума не наберется, а ты решила его женить…
— Так ты же сама говорила, что из всех вариантов он — самый лучший.
— Говорила. Но, как выяснилось, я тоже могу ошибиться… Зави… Извини, но он того не стоит, чтобы угрохать на него свою молодость, просрать четыре года и услышать в итоге — я не готов жениться. Инфантил обычный! Красивый, сексуальный но идиот. Что поделать.
— Я не хочу с ним расставаться, ты не понимаешь этого? Я люблю его, все-таки…
— Ну, тогда тяни дальше. Пока совсем поздно не станет. Я бы с ним жить не стала. Честно. Я и со своим-то мудаком периодически жить не хочу, а тут твой…
— И что ты мне предлагаешь? Бросить всё и уйти?
— Я? Я ничего не предлагаю. Это ваша с ним жизнь, вот и разбирайтесь сами, а то потом я виновата окажусь. Нет уж, увольте. Свое мнение я тебе сказала, а там поступай, как хочешь.
— Ладно… Я тебя услышала… Пойду, наверное, посплю немного. Голову надо прояснить хоть чуток…— честно произнесла Зави, раздумывая над предложением Анны проследить за Томом. Кажется, где-то в телефоне у неё сохранился номер агенства, который в прошлый раз советовала подруга.
— Давай, не думай всякие глупости. Ложись отдыхать, а утром будет видно, что и как лучше сделать. Если что — звони мне, я приеду.
— Хорошо. Спасибо, Анна, ты всегда меня выручаешь…
Зави, продолжая раздумывать над тем, что сказала Анна, легла на край двуспальной кровати. Без Томаса кровать показалась ей чужой, холодной и пустой. Нет, однозначно, она еще попробует восстановить отношения. Нельзя сдаваться и опускать руки. Нельзя. Нужно лишь понять, что произошло с ним, и почему он вдруг из милого, доброго мальчика превратился в жестокое чудовище.
Натали, наконец, отмыв Баки от песка и путешествий, опустилась в кресло в гостиной. Баки, не слишком счастливый от проведенных над ним процедур, с фырканьем принялся вытирать морду о шерстяной плед, так услужливо раскинутый на диване. Она краем глаза наблюдала за этими ритуальными шаманскими танцами, с торчащим вверх антрацитовым хвостом. Немного подумав, Натали взяла в руки телефон. Звонить или нет?
— Привет!
— Привет, моя хорошая! — Ольга, как всегда была в хорошем настроении, и всегда рада слышать подругу.
— Как дела, что нового?
— Ну, что может быть нового у капитана полиции в Москве? Что нового… Новая постанова — являться на дежурство по дресс-коду, в костюме и белой рубашке. Хотя до этого ходили как хотели и переодевались по факту на службе. Теперь на КП проверяют внешний вид. Дур дом.
