— Неплохо. Если бы не жуткий ветер. Не поверишь, но там чайки хвостами вперед летают. Не представляю, как сегодня снимать, — отозвалась Натали, нажимая на кнопку электрического чайника. Тот деловито зашумел, нагревая воду.

— Ты бы, наверное, обложился подушками посильнее, а то я сейчас этих двух припадочных выпущу из ванны и они тебя затопчут, — держа руку на двери ванной комнаты, предложила Натали, внимательно глядя на лениво потягивающегося в постели Томаса. Он спешно подтянул к себе огромные подушки, понимая, что девушка права. Собаки, хрюкая и фыркая, вырвались из-за двери, и усиленно вертя хвостами, стали носиться по номеру. Бобби, воодушевленный общим весельем, заскочил на кровать, и бросился облизывать хозяина в лицо, топча лапами заранее подложенные подушки. Том, тихонько смеясь, принялся отбиваться от липкого языка собаки, когда на прикроватную тумбочку Натали поставила чашку кофе.

— Ты останешься с ними в номере, или поедешь со мной на побережье? Надеюсь, что на Уайтсанд не будет такого ветра.

— Что там? Мне кажется, что за свою жизнь я там еще ни разу не был. По крайней мере не помню случая, чтобы мы с родными сюда приезжали, — поднимаясь с постели, и не спеша одеваясь, отозвался Том. Упускать возможность изучить западное побережье Англии он не хотел. Натали, склонив голову на бок, с любопытством смотрела на него.

Сеннен Коув удобно расположился в глубокой ложбине между скалами и полосой белоснежного песчаного пляжа. Всего в нескольких километрах от Лэндс-Энда небо распогодилось, обещая несмотря на ветреную осеннюю погоду встречу с солнечным светом. Натали, еле слышно подпевая играющей радиостанции, барабанила пальцами по рулю, весело поглядывая на своего пассажира. Том, не отрывая взгляда от мелькающего побережья, чувствовал абсолютное умиротворение. Казалось, что весь огромный мир с его проблемами и заботами остался где-то позади, и никакие неприятности его больше не преследуют. Хотелось как можно дольше оставаться в этом моменте. Где-то в номере гостиницы остался выключенный мобильный телефон вместе с единственной возможностью вернуться к суровой реальности. Улыбаясь собственным мыслям, он глянул на Натали. Та, подмигнув ему, пританцовывала под простенький попсовый мотивчик из колонок, изредка поглядывая по сторонам. Где-то внутри ощущение абсолютного счастья так и подмывало его сделать какую-нибудь глупость, но ноющая, постоянная боль в рёбрах не забывала напоминать о своем присутствии.

В просторном багажнике «Форда» Бобби и Баки беспокойно пыхтели, пытаясь разглядеть в тонированное стекло куда же их везут на этот раз.

— Слушай, тут просто какая-то средневековая сказка, если бы не автомобили у домов, — удивился Томас, разглядывая выложенные из прибрежного камня дома. Невысокие, в два этажа, покрытые черепичными крышами, домики выглядели уютными и до неприличия красивыми. Некоторые были заботливо выбелены. Не смотря на глубокую осень почти у каждого дома были разбиты цветочные клумбы. Яркие островки петуний, хризантем и гортензий приветливо тянулись к холодному осеннему солнцу. Кое-где стояла садовая мебель, валялись детские игрушки. Натали ехала очень медленно, разглядывая это великолепие прибрежного городка.

— Невероятное место. Кажется, я влюбилась, — призналась она, находя небольшой пятачок для парковки в самом конце крохотного городка, возле здания с надписью «Сюрф бич бар». Машин, кроме их «Форда» практически не было.

— Да, я тоже, — кивнул согласно он, прикрывая глаза от ослепительной белизны песчаной полосы у моря.

Баки и Бобби весело взрывая мокрый песок лапами, носились по пустынному пляжу. Бобби громко лаял, гоняя важных, расхаживающих в полосе прибоя чаек. Песок и мелкие сухие водоросли запутались в его шерсти. Натали была права — здесь практически не было ветра, и солнце слабо пригревало ей спину, пока она распаковывала фотоаппарат.

Том, подставив лицо солёному ветерку, смотрел на темное, сине-зелёное море, лениво катящее свои волны к берегу. Кроссовки слегка промокли от соленой воды, накатывающей на берег, лижущей шелковистый песок. Тихое шипение воды и пены убаюкивало чувством глубокого уюта. Бобби, схватив какую-то найденную палку, бежал прямо к нему, весело размахивая промокшими ушами. Следом за ним, угрожающе набирая скорость, прижав маленькие треугольники бархатных ушей, антрацитовой пулей летел Баки. Песок шипел и шуршал, поддаваясь напору их быстрых неутомимых лап, и тут же, поцелованный морем, становился гладким, будто стол. Удивительно, как на самом деле мало нужно для счастья, подумалось Тому. Где-то за спиной знакомо шуршал затвор фотокамеры.

Натали, извалявшись в песке, искала удобное место для съёмки. Он обернулся, чтобы найти её взглядом и заметил направленный на него объектив.

— Извини, не удержалась, — пояснила она, подходя к нему в плотную. Хмыкнув, Томас притянул её к себе, обняв за плечи и поцеловав в макушку. Песок был даже в её волосах.

Холодное осеннее море лизало пляж, нагоняя легкие буруны пены. В небе пронеслась возмущенная чайка, о чём-то ругаясь со своей товаркой.

— Странно это всё. Вот вроде я живу тут всю свою жизнь, но пока ты не появилась, я даже не замечал тишины этого мира. Его невероятной красоты, — глядя, как промокшие на сквозь собаки, увлеченно исследуют выброшенную на берег корягу, пробормотал он — Значит, ты в моей жизни появилась не зря.

Натали хитро заглянула ему в глаза, улыбаясь словам. Стоять на берегу, обнявшись и глядеть вдаль, за полосящее синими и зелёными водами море, было очень приятно.

— Ну, хоть какая-то от меня польза, — рассмеялась она. Кажется, вот именно сейчас, содрав с себя всю шелуху городской суеты, актёрских ролей и необходимости держать лицо, он, наконец, был самим собой. Голубые глаза внимательно глядели вдаль, губы плотно сжаты, небритый подбородок высоко поднят, словно он пытается вытянув шею, заглянуть за горизонт. Каштановые волнистые волосы развеваются на ветру, то и дело попадая в глаза и рот. Натали, подавив минутную влюбленность, улыбнулась ему. И всё-таки у него необычная и приятная внешность, подумалось ей, глядя как на его переносице играют в солнечном свете рыжеватые веснушки. Больше всего она любила ловить вот такие тонкие моменты, когда человек расслаблялся ровно на столько, что в её присутствии скидывал всё напускное, становясь самим собой.

— Почему ты так смотришь?

— Ты очень красив, — честно отозвалась она, продолжая разглядывать его.

— Оо! Ооо, какое открытие, — рассмеялся он и тут же схватился за бок. Острая боль в рёбрах быстро подавила его веселье, — Ты не представляешь, как часто мне это говорят, пишут, сообщают, кричат из толпы… И как приятно это звучит из твоих уст.

— Ты не устал от постоянного ощущения, что за тобой следят?

— Сегодня такого ощущения нет. За всё это время, если меня кто-то и узнал, то ни разу даже не выдал этого, — довольно улыбаясь, отозвался Том. Натали, отогревшись в его объятьях, мягко отстранилась и позвала собак.

— Это хорошо?

— Это хорошо… Чувствую себя нормальным. Хоть не на долго можно не скрываться и не думать о каждом своём движении.

Том, чувствуя, что песок под ногами затянул его достаточно глубоко, пошевелился, стараясь не делать резких движений. Хотелось присоединиться к играющей палочкой с собаками Натали. Наблюдая за ней, он вздохнул. Мысли невольно вернулись к Зави. Интересно, каким бы было путешествие с ней сюда? Вспомнив мельком поездку в Брисбен, он отмахнулся от этой идеи. Какие они с Натали все-таки разные. Зави предпочитала комфорт, считая отдых полноценным лишь тогда, когда ее окружают заботой, удобствами и вниманием со всех сторон. Натали же, кажется, даже не напрягалась, чтобы отдыхать, находясь в моменте здесь и сейчас. Раньше он и сам чувствовал себя абсолютно счастливым в любую минуту своей жизни. Любой её миг приводил его в восторг, удивляя и восхищая. Что и в какой момент пошло не так? Почему ощущение постоянной тревоги не отпускало его все эти несколько лет?