Когда Локи схватил еще одну бутылку за горлышко, Смерть в миг оказалась вплотную рядом с ним. Она пристально смотрела ему в глаза снизу вверх. Разница в росте смотрелась комично. Высокий худой и нервный полубог и маленькая, стройная Смерть в парчовом платье. Он так и замер с занесенной над головой бутылкой.

— Совсем отчаялся?

— У меня осталось мало времени. И почти нет сил.

— Ну, так рано или поздно всему приходит конец, так чем ты лучше?

Локи наконец, опустил бутылку и не спеша открыл её. Подумав, он в два больших глотка ополовинил её. Эмоции отступили. По телу разлился алкоголь и голова закружилась.

— Ну, так давай, забери меня прямо сейчас и покончим с этим… — сползая спиной по стойке и садясь на пол, произнёс еле слышно он. Воротник белоснежной рубашки был расстегнут и яркий уродливый шрам на его шее напомнил Смерти петлю, на которой раньше вешали воров. Она застыла, глядя, как Локи уронил лохматую голову на руки, скрывая лицо в ладонях. Темные вьющиеся волосы рассыпались по его плечам.

— Знаешь, почему я люблю тебя?— вдруг спросила Смерть, присаживаясь рядом с ним на пол и опустив руку ему на сгорбленную спину. Под пальцами прощупывались кости позвоночника. Она машинально посчитала их.

— Ты никогда не сдавался. Всегда находил выход. Так почему же теперь ты опустил руки? Неужели ты думаешь, что мне доставит удовольствие твоя смерть?

— Странно слышать это от тебя,— привалившись к ней плечом, отозвался Локи. Её прохладная ладошка проскользнула ему под локоть, и тонкие пальчики погладили его раскрытую ладонь. Она была жесткой, слегка шероховатой и очень теплой. Его длинные аристократичные пальцы поймали её пальчики, заключив в замок.

— Ну уж. Не так и странно. В конце-концов я не получаю никаких бонусов от гибели живого, а уж тем более от твоей гибели я точно ничего не выиграю, — примирительно отозвалась Смерть, когда он наконец посмотрел ей в глаза.

— Такое впечатление, что ты меня успокаиваешь, — скривился он. Смерть лишь пожала плечами. Мерзко было ощущать себя слабым. Локи поднялся, и одернув на себе рубашку, быстро заправил выбившиеся полочки за ремень идеально отглаженных брюк. Чуть наклонившись, он галантно подал руку Смерти, помогая ей встать с пола. Она с усмешкой приняла ухаживания.

— Возможно,— ответила она, машинально оправляя тяжелую юбку платья. Выглядела она великолепно.

— Значит, у тебя всё-таки есть свои чувства,— скорее утвердительно заключил Локи, прищурившись и еле скрывая улыбку. Смерть многозначительно улыбнулась.

— Не один ты талантлив в сокрытии своих истинных чувств. В конце концов я существую с начала времен, с момента самой первой жизни. Неужели я не научилась такой ерунде?

Локи молча смотрел на неё. Всё-таки она его восхищала. Невольно, но вызывала симпатию. Неподкупная, упрямая и одновременно тактичная. В ней сочеталось несочетаемое. Чуть наклонившись к ней, Локи уткнулся носом ей в висок. Завитки роскошных волос пахли луговыми травами, рассветной росой и дымом костров. Память тут же увлекла его в юношеские годы, когда он сбегал из дворца, и в тайне от всех пропадал в высоких травах полей Ванахейма. Тогда он только учился отводить глаза своей магией, и к своей удаче зачаровал Хеймдалля так, что Всевидящий не мог его найти даже по приказу Всеотца.

— Я наверное и правда отчаялся. Устал. Не было ни дня в моей жизни, чтобы я не боролся. С рождения — за жизнь. А дальше — за право называться сыном Одина, принцем Асгарда… За место в сердце матери. И отца, — на лице Локи отобразилась буря эмоций, — За любовь брата. Но всё всегда валится из моих рук. Ломается. Как бы я ни старался — результат всегда противоположный. Чем сильнее я цепляюсь за надежду, тем хрупче она оказывается… Я несу только боль, разрушения и смерть.

Смерть запустила свои пальцы ему в копну волнистых волос, крепче прижав к себе.

— Ты ведь уже понял, что это не так? Странно было бы объяснять тебе прописные истины. Брат любит тебя всем сердцем ни смотря ни на что. Хоть и боится теперь лишний раз это показать. Отец и Мать любили тебя всегда. Поверь мне, я читала в их сердцах в последние их мгновения абсолютно всё, и мне нет смысла тебя обманывать, — голос Смерти был похож на журчание весеннего ручья — катился с камешка на камешек, — И никто никогда не любил тебя сильнее их. Даже когда ты причинял им боль. Твоя мать, Фригга, мыслями всегда была с тобой, не из жалости, а потому что искренне полюбила того кроху, что однажды внес в её покои сам Всеотец. С первого взгляда она прикипела к тебе всем сердцем, как и он. Я это знаю, потому что читала это в нём. Фригга была великой в своей любви к вам с братом. И она не разделяла любовь между вами, ведь в её глазах вы оба всегда были равны, всегда были королями.

Смерть еще крепче прижала вздрагивающего всем телом мужчину к себе. Его горячее дыхание обжигало ей шею и плечо, в которое он уткнулся лицом. Было мокро и одновременно жарко. Смерть постаралась отгородиться стеной от эмоций полубога, потому что сейчас они буквально топили его и её через край. Её слова пробили многовековую броню сарказма, деланного равнодушия и напускного эгоизма, попав в мягкое и живое сердце. Сотрясающие тело рыдания душили его. Становилось легче, словно с плеч гора упала, или словно тиски отпустили его сердце. Наконец, он справился с эмоциями, резко запретив себе проявленную слабость. В этот миг он ощутил себя в объятьях Смерти. Они оба снова сидели на полу, обнявшись, словно сироты на останках сожжённого отчего дома. Локи смутился. Так глупо и одновременно легко он себя еще не чувствовал.

— Почему ты не говорила мне об этом?

— А разве это требовалось? Я думала, что ты осознал всё, находясь в наших Чертогах. Времени тебе было дано предостаточно, — изучая его лицо, отозвалась она.

— Это разные вещи. Знать наверняка и предполагать — не одно и то же, — нахмурился Локи. Душа его словно умытые летним дождем листья дерева, трепетала и словно заново ожила. Внутри всё еще бушевали остатки прошедшего шторма, но они не несли больше разрушения и страдания. Смерть и полубог замерли, внимательно глядя друг другу в глаза.

— Будь осторожен в своих действиях, больше шансов не будет, — произнесла Смерть, заключив его лицо в ладони и чуть подавшись вперед, поцеловала. Губы полубога были солоноваты от слёз, хоть и высохших на щеках. Он неловко ответил ей на поцелуй, как-будто это был его самый первый поцелуй.

— Почему ты..? — не успел закончить предложение он, как Смерть растаяла в воздухе. В тишине пентхауса слышно было лишь тиканье часов.

====== Часть 15 ======

Тор еще раз взвесил на ладони толстую картонную папку, которую ему протянул Питер.

— Значит перстень украли…

— Так сказала мисс Вальдэ. В папке вся возможная информация. Я не понял только одного — почему в полицию не поступило заявление о пропаже ценности, — развел руками Питер.

— Вероятнее всего, потому что нет достоверной информации. Доступ к экспозиции имело множество людей, — сидя в дальнем углу кабинета, в сумраке, ответил на поставленный вопрос Локи,— Перстень не представляет ювелирной или иной ценности, пока его не заявят на аукционе. При подготовке к аукциону, перстень пройдет экспертизы на возраст, металл и ювелирную значимость. Без этого он всего-лишь кусочек металла без цены и истории. А так как он туда не попал — искать безделушку никто не станет.

Мужчины повернули головы в сторону говорившего. Локи не шевельнулся. Он сидел в глубоком кресле, закинув ногу на ногу, рукой опираясь о элегантную трость из эбенового дерева.

— Я всё-таки не только финансовые дела разбираю, — ухмыльнулся он. Тор хмыкнул в ответ. В это время в голове у Локи крутились нехорошие мысли. Видимо, Бродди, имея доступ к перстню, наложил таки на него свою лапу. По-крайней мере именно так и поступил бы сам Локи. А раз перстень у Бродди, и он им торгуется, это может означать одно из двух — либо «Око Одина» имеет определенную ценность, либо Бродди просто блефует. Чтобы это выяснить, ему придется договориться с Норнами ещё один раз.