Я воспользовалась возможностью перевести дыхание – подошла к раковине, чтобы отмыть от красной помады чашку Марго. Чайник тихонько бухтел, подогревая воду. Андрей Эдуардович Самойлов, сосед, бабник и причина моего смущения, сидел на колченогом табурете и молчал, подогревая любопытство.

– Так что вы хотели? – первой не выдержала я. Молчание – это, конечно, золото, но не в случаях с любопытными женщинами.

– Во–первых, я хотел извиниться. Возможно, мне стоило выбрать другое время, но не люблю откладывать на завтра то, что можно и нужно сделать сегодня. Я несколько погорячился. В своё оправдание скажу, что у меня были все на то основания. До вас меня почтили своим визитом четыре соседки, вы были пятой, – Андрей тяжело вздохнул и продолжил: – У меня был тяжёлый день, строители умудрились грохнуть телевизор, купленный в гостиную за бешеные деньги, ещё и это паломничество. Простите, Катерина. Я ведь правильно понял, вас зовут Екатерина?

– Да.

Надо заглянуть в интернет, кажется, сегодня магнитные бури. У всех трудный день, проблемы и навязчивые соседи.

– Вот я и подумал, что вы – одна из желающих, э, – мужчина замялся на мгновение, но быстро сообразил, как выкрутиться, чтобы сильно не смущать молоденькую девицу в моём лице: – посмотреть обои в моей спальне.

– Вы разочарованы? – Я спокойна, я совершенно спокойна.

– О чём вы? – не сообразил пострадавший от женского нашествия и произвола строителей Андрей Эдуардович.

– Разочарованы, что я не из череды ваших поклонниц?

Ох, Катя, тебе надо говорить не таким ледяным голосом, мужчины его не любят, бабуленька не может ошибаться. Но в присутствии соседа я находилась в максимально неуравновешенном состоянии и ныряла, как Иван из сказки «Конёк–Горбунок» Ершова, из водицы студёной в водицу варёную.

Сейчас из омута неудержимо горячего желания провалилась с чан с ледяной яростью. Лозунги воинствующих феминисток один за другим проносились в голове и я быстро скатилась до махрового сексизма, возвеличивающего женщин и принижающего мужчин, если по–простому: «Я умная и красивая, а все мужики – козлы!». Даже не так. Все мужики – кАзлы, через «а», для усиления эффекта.

– Напротив, Катерина, напротив. Хотя нет. Простите. Снова не то говорю, – внёс окончательный раздрай в мои попытки понять его сосед. – Безусловно, я был бы куда более рад вашему вниманию, чем всех почтивших меня своим вниманием дам. Другое дело, что для моих целей…

Мужчина замялся, подбирая слова, а я откровенно зависла. Что нужно этому извращенцу? Или это я извращенка, раз приписала ему сто тысяч пороков? Может, ему от меня соль нужна. О! А, может, он предложит мне быть его мнимой девушкой, чтобы избавиться от ненужного ему женского внимания?

Ага, меня тогда уроют.

Нетушки.

Ни за что!

Но где–то параллельно я уже шла с ним под руку, улыбалась в ответ на обаятельную улыбку этого гада, примеряла чулки в магазине для романтического вечера со свечами, покупала шторку для душа в наш общий дом и придумывала имена детям с его глазами и моим носом.

– Я деловой человек, мне некогда вникать во все нюансы жизни нашего дома, – начал Андрей бодро, чувствовалось, что за минуту молчания подготовил полноценный монолог. Умничка какой. Не успела я размазаться сливочным кремом по свадебному торту после фразы из влажной фантазии про общие квадратные метры, как он продолжил: – и, как оказалось, дружного и сплочённого подъезда. Я хочу, точнее: я прошу вас рассказать мне о конкурентах… Простите. О соседках. Что они из себя представляют, чего можно ожидать. Сразу вам скажу, что совет завести девушку или жену я не рассматриваю. Если у вас есть предположения или варианты, всё рассмотрю. Мы живём рядом, вы могли бы меня выручать по звонку или условному стуку.

Он говорил хорошо поставленным голосом, не акал и не бэкал, разве что делал слишком большие паузы в некоторых местах – следил за моей реакцией. Не прилетит ли ему сковородой или скалкой. Не прилетит. У меня их пока нет.

– То есть вы хотите, чтобы я доносила на соседок? Я похожа на стукачку?

Сердце заходилось как сумасшедшее, зубы едва не крошились – так сильно их сжимала, чтобы не наговорить гадостей ранее приятному человеку. Никогда прежде так сильно не разочаровывалась в людях. И так быстро.

– Ну что вы, Катерина! – залепетал этот гад.

Желание заорать: «Вон из моего дома!» нарастало с каждой секундой и я, пока самообладание совсем не покинуло, резко, но не визгливо сказала: «Уже поздно. Думаю, вам пора».

– Простите. Я не хотел вас обидеть, – Андрей Эдуардович прижал руку к груди и поднялся со стула. – Дурной день. Ещё раз извините, я погорячился. Доброй ночи, – уже в дверях попрощался он.

– Доброй, – едва ли не рявкнула в ответ и, выглянув в подъезд, плюнула в спину фразу: – И надеюсь, тихой.

– А вот этого не обещаю, – хмыкнул паршивец и, рассмеявшись, захлопнул дверь своей квартиры.

– Кобелина, – пробурчала под нос. – Сволочь. Ну надо же! Да они с Маргошей два сапога пара. Одна буйнопомешанная, второй – идиот! Всё, спать. Пусть этот дурной день поскорее закончится. Надо уснуть до концерта по заявкам.

Уже в постели я представила, как одноразовую мамзель на сегодняшнюю ночь подстерегают наши дамочки. Лестница заботливо измазана маслицем (привет, Аннушка!), на двери тугая пружина, чтобы ни одна девица без золотой медали по армрестлингу не открыла, ручка двери Самойлова вымазана дёгтем…

Добрые мысли перед сном – добрые сны.

[Аннушка – героиня из романа Булгакова «Мастер и Маргарита», пролившая масло]

. Дамы наступают

Андрей

– Не день, а чертовщина какая–то!

Набулькал себе коньяку. Не играя тёмным янтарём в бокале, согревая, любуясь маслянистыми разводами, как обычно, выпил залпом, закинул в рот дольку сервелата. Ух, хорошо пошло. Напиток богов мягко согрел горло, скатился в желудок, и по телу разошлось приятное и долгожданное довольство.

Улыбка наползла на лицо, зафиксировав уголки губ супер–клеем, не иначе, так как даже воспоминания о моём сегодняшнем в высшей степени идиотском поведении не прогнали её прочь.

Смешная девчонка. Вроде бы простая студенточка, совсем не мой формат, но хорошенькая. Что–то в ней есть. Определённо есть.

Я приметил её утром в магазине, когда зашёл купить батарейку в иммобилайзер [электронное противоугонное устройство, функция которого – препятствовать запуску двигателя и передвижению на автомобиле при попытке угона]. Классическая офисная барышня, в бежевых туфлях на высоченном каблуке, в узкой чёрной юбке и белой рубашке. Но с голыми ногами. Не удивительно, что стояла она как раз у полки с женскими гаджетами для соблазнения. Ну, это если она за чулками пришла. Колготки – отвратительная штука. Видимо, мадемуазель подрабатывает летом в компании со строгим дресс–кодом.

В руках она держала пачку красивых чулочков, и я сразу представил их на ней. И такое же чёрное бельё. Кружевное, прозрачное. Сглотнул. Прочистил горло. Не думал, что обладаю столь бурной фантазией.

Пока я боролся с некстати охватившим тело желанием, девушка с грустным вздохом отложила пачку с моей эротической фантазией и взяла стандартные бежевые колготки из акционной корзины.

Что за несправедливость? Такие ножки должны быть укомплектованы самыми дорогими и красивыми чулками!

Не знаю, что на меня нашло, но впервые в жизни не смог подойти к барышне и познакомиться в обычной своей манере. Язык прилип к нёбу, мысли отшибло, я был в состоянии только стоять столбом и любоваться, как феечка, изящно покачивая стройными бёдрами, удаляется в направлении выхода.

Что, чёрт возьми, на меня нашло? С каких пор нимфеточки институтского возраста будят во мне столь грешные мысли? И ладно бы, я увидел её в короткой юбке или в тонкой маечке… без нижнего белья… чтобы видно было возбуждённые от моего внимания соски…

Пришлось тряхнуть головой, чтобы прийти в себя. Девицы и след простыл, зато я, осёл, стою и пялюсь на входную дверь.