– А! А! А! О! Да! Да! У–у–у!

Я подскочила в кровати и замерла, непонимающе прислушиваясь. Неужели снова? Мы ведь только недавно провели внеочередное собрание жильцов и вынесли общественное порицание Игорю из двадцать второй. Он обещал!

– Да–а–а! – заорала какая–то девица за стеной так, что стёкла задрожали.

А вот это уже интересно. И точно не Игорь. Временный кумир нашего женского подъезда оказался вполне себе нетрадиционной ориентации, чем расстроил добрую половину соседок, питавшую миллион иллюзий и матримониальных планов на его счёт.

А вы бы не питали, если бы слышали, как красавец–мужчина каждую ночь по два–три часа жарко занимается любовью, да так, что половина жителей дома в прямом смысле выходит на балконы покурить?

Интрига сохранялась бы и дольше, но волею случая Игорь забыл закрыть воду в ванной и банально затопил Маргошу. Та, не будь дурой, тут же принарядилась, поправила макияж и рванула на разборки, в глубине души лелея надежды на то, что ближайшие два–три часа орать шаблонный ночной репертуар из гласных будет уже она. И даже новёхонький загубленный коварной водой ремонт не жалела! Не до того было!

И что же она увидела в приоткрытую соседом дверь?

Вы не поверите!

А, хотя я же уже проболталась. Ну ясное дело, кого. Двух полуголых мужиков. Симпатичных, но для неё лично – абсолютно бесполезных!

Девицы наши повозмущались несправедливости судьбы, но приняли Игорёшу с его еженощными забавами, взяв клятвенное обещание не орать так громко. Одиноким женщинам и без того тошно, а тут ещё такой повод для зависти.

– Наш подъезд проклят. Даже мужик бракованный оказался, – подвела итог тогдашнему собранию жильцов соседка с первого этажа.

Крыть было нечем.

И вот снова. Только я отчётливо слышала женский и мужской голоса!

– Может, новый гетеросексуальный сосед? Ой, да не может такого быть. Скорее, кому–то из соседок повезло, – заключила я в ту ночь и спокойно легла спать. Если мне ни с кем не изменяет моя память, кажется, это была последняя относительно спокойная ночь. Но, обо всём по порядку.

Бывают удачные дни, а бывают такие, как этот. Утро не задалось: сперва убежал кофе, затем на единственных приличных чулках объявилась стрелка, как назло, еще и на самом видном месте, пришлось бежать в ближайший магазин с голыми ногами и надеяться, что там будет что–нибудь дешёвое, при этом – приличное, а не жуткого цвета и текстуры.

В офис ворвалась как взмыленная лошадь, зато не опоздала. Сумку швырнула под стол, рухнула на стул, параллельно открывая верхнюю папку и включая компьютер – как раз успела к приходу «любимой» начальницы.

Но сегодня всё было против меня – ничего не спасло.

– Катерина, жду через пять минут, – вместо приветствия выдала руководительница и хлопнула дверью.

Я судорожно листала записи, пытаясь вспомнить, что не сделала, о чём забыла, но как ни крути, а поводов злиться на меня с утра пораньше у Киры Алексеевны не было.

Будто кому–то нужен повод, чтобы сорвать плохое настроение на новенькой сотруднице, не успевшей заматереть и научиться отстаивать свои права! Ха–ха. Хотя с нашей начальницей и бывалый занервничает, чего уж тут.

– Катерина, – начала неприятный разговор Кира Алексеевна, – после обеда подойдёт Илона, передашь ей дела. Две недели можешь не отрабатывать, думаю, недели будет вполне достаточно.

– Но…

– Портить тебе трудовую не будем, пиши заявление по собственному желанию. Я всё сказала.

Стервозина Алексеевна постучала идеально наманикюренными когтями тёмно–синего цвета по столу и двумя пальцами изобразила походку в сторону двери, будто мне было недостаточно красноречивой фразы: «Я всё сказала». – И кофе мне принеси, милочка. С улыбкой, как полагается.

Вот же Анидаг, выражаясь терминологией из «Королевства Кривых Зеркал». [Анидаг – Гадина]

Н-да уж, устроилась на работу по знакомству. С некоторыми самодурками никакие связи не спасают.

И без того плохое с утра настроение рухнуло ниже плинтуса. Страстно хотелось кого–нибудь или что–нибудь пнуть, вымещая злость на несправедливость жизни. А в кофе добавить яду. Змеиного. Или хотя бы своего. Сейчас я вырабатывала его со страшной силой и скоростью. Думаю, даже чёрная мамба обзавидовалась его смертоносности. [Черная мамба – ядовитая змея].

И кто такая эта Илона?

Видимо, последнюю фразу я ляпнула вслух, так как Зоя, менеджер по кадрам, оторвала взгляд от монитора и ответила:

– Илона – племянница Киры Алексеевны. А что?

– А то, Зоечка, что эта племянница будет вашим новым офис–менеджером. Приходит сегодня после обеда.

– Тебя хоть не по статье?

О, и даже не удивилась. Похоже, у них здесь это обычная практика и мне реально повезло. Как утопленнику, да.

– Нет, государыня смилостивились, позволили написать заявление по собственному, – ответила, наморщив нос и скривив губы – не смогла удержаться. Обидно, чёрт возьми.

Кофе–машина размеренно гудела, аромат пряностей щекотал ноздри, но во рту был гадкий желчный привкус. Идти ещё сейчас к этой Гадюке, улыбаться. Вылить бы чашку крепкого кофе на её идеально отутюженную блузочку. Обжечь кипяточком.

– Катюш, не расстраивайся. Ну вот такая наша Кира – семь пятниц на неделе. Родственникам всегда поможет, а остальные люди ей не интересны. Тебе ещё повезло, она любит увольнять по статье. Штат большой, все лояльны к руководству, так что дисциплинированно подписывают нужные акты против неугодных коллег. В прошлый раз парня из проектного отдела уволили за опоздание на пятнадцать минут. Когда он попытался качать права, живо оформили акты о регулярном злостном нарушении графика работы, – еле слышно поделилась важной информацией коллега.

Зоя чувствовала себя неловко, даже немного покраснела. Хорошая девушка, хоть и родственница начальницы. Седьмая вода на киселе, но родня. Родня – это святое. И хоть в глубине души я была согласна с этим высказыванием, сложно было не язвить, проговаривая про себя «прописные истины» в данный момент.

– Ой, ладно, найду новую работу, никуда не денусь, – буркнула, вовсе не чувствуя никакого оптимизма по этому поводу. Не так уж хорошо было в нашем городе с трудоустройством для недоспециалистов вроде меня – без опыта и нужных связей. И так работаю не по специальности. Что нашла, то и пашу. Но, где наша не пропадала? Выкручусь. Может, эта Илона ещё окажется тупой, как пробка, даже родственные связи не помогут, и не уволят меня.

Тем не менее, пускать ситуацию на самотёк было неразумно. Отнесла кофе Злыдне и, не теряя времени даром, обновила резюме на всех известных сайтах, приплюсовав пару месяцев работы офис–менеджером, хотя не была уверена, добавит это баллов или, напротив, отнимет, уж больно быстро я вылетела. С другой стороны, зато знаю оргтехнику, а это уже плюс.

Заявление на увольнение по собственному желанию вложила в папку «На подпись», да и отнесла при первой же возможности. Давать шанс передумать Стервозине не хотелось. Мало ли, что ей там ещё в голову стрельнет. Не хватало мне ещё записи в трудовой – по статье.

Прихода Илоны ждали всем коллективом. Весть о моём увольнении распространилась со скоростью лесного пожара и ни для кого секретом не являлась. Меня особо не жалели, посочувствовали для приличия и ладно, а вот новенькая – это новая сплетня, куда интереснее «слитого» персонажа.

Неужели во взрослом мире все так бесчеловечны? Или в профессиональном мире? Грустно. Не привыкла я к такому. И не очень хочется привыкать.

Или это особенность нашего коллектива? Ой, надеюсь. Тогда и уходить не так печально. Заразят ещё чёрствостью. Ну их.

Не день, а испытание на прочность.

К приходу родственницы директрисы я уже перебесилась, успокоилась и даже сходила на обед вместе со всеми. Не строить же из себя оскорблённую невинность вечно. Неприятно, но не смертельно. Жить буду. Ну и война войной, а обед по расписанию.