– Думаю, ты обязательно приготовишь что-нибудь для меня, пока мы здесь и я уверен, процесс тебе понравится.

– Самонадеянно, – прячу улыбку за бокалом вина.

– Если только совсем чуть-чуть, – улыбается нахал.

Миша попросил меня засервировать стол в гостиной, пока сам разбирался с мясом и дорезал салат. Я расставляла фарфоровые тарелки и постоянно поглядывала в сторону кухни. Глаза словно приклеенные следили за высокой спортивной фигурой с широкими плечами и узкими бедрами. Все же, мужчина у плиты это умопомрачительно сексуально.

– Я ничего о тебе не знаю, – с удовольствием поедая идеальный стейк, я даже глаза от удовольствия прикрыла, – вкусно.

– Спасибо, – Миша встряхнул салфетку и разложил ее на коленях, – и что же ты хочешь узнать?

– Общие сведения для начала, – я нахмурилась. По сути, мне о нем не известно вообще ничего. Даже где и кем он работает, – я так понимаю, обо мне ты знаешь все.

– Почти, – не стал запираться он, – все официальные данные, что можно достать.

Не так уж мало, но и немного.

– Я родился в Москве, у моего отца была своя компания по работе с драгоценными металлами. Когда он умер, она перешла ко мне.

– Что-то мне подсказывает, ты хорошо справляешься, – у Миши железная хватка, в бизнесе он скорее всего еще более крут.

– Так и есть, – кивнул он, – не женат и не был, детей тоже нет. Люблю экзотические страны, готовить и зарабатывать деньги.

– Отличные увлечения, – отпив глоток вина, я задумалась, – мне нравятся языки, люблю их учить.

– Английский, итальянский, французский, немецкий и китайский.

– Да, – даже не удивившись его осведомленности, опять принялась за еду.

– Почему не работаешь переводчиком? Это было бы более логично, чем учитель английского в школе.

– Привыкла и мне нравится учить несмотря на то, что иногда ученики всю душу из меня достают, – я отложила приборы и неловко осмотрелась по сторонам, – я устала и хотела бы отдохнуть, ты не против?

– Нет, – Миша сложил ладони в замок и уперся в них подбородком. Его прозрачные глаза льдинки продолжили меня буравить, – здесь есть огромная плазма и очень большая коллекция фильмов, если хочешь – можем вместе посмотреть.

– Я бы хотела побыть одна, – поднявшись на ноги, я одернула платье и нервно разгладила ткань на бедрах.

Слишком много Миши для меня в этом дне. Нужна очередная передышка. Рядом с ним я в постоянном напряжении и расслабиться окончательно не получается.

Хотя он и ведет себя адекватно, но я все равно понимаю, что все происходящее сейчас ненормально.

– Хорошо, – он не стал настаивать и, выдохнув с облегчением, я быстро поднялась на второй этаж.

В комнате привалилась спиной к двери и тихо рассмеялась. Совсем я не готова к происходящему.

На часах было семь и еще час я просидела все в том же кресле, пялясь на метель за окном. Потом долго готовилась ко сну, переделав себе все возможные процедуры, которые придумала с тем набором косметики, что обнаружила в ванной.

Стоя перед кроватью, обнаружилась еще одна дилемма. Так же, как в шкафу не было белья, не было там ночных сорочек или пижам.

Можно, конечно, спать и в майке, но на шелковом белье, наверное, приятнее всего спать голышом.

Опасливо посмотрев на дверь, я сбросила с себя одежду и забралась под одеяло. Быстро погасив свет прикроватной лампы, закрыла глаза. Несмотря на усталость и эмоциональную вымотанность за этот день, сон не шел совсем.

Я крутилась с боку на бок, вздыхая и пытаясь считать. Потом затихла и сосредоточилась на темном потолке.

Дверь в комнату с тихим скрипом приоткрылась и я инстинктивно натянула на себя одеяло до самого подбородка.

– Знаешь, – раздался в тишине вкрадчивый тихий голос, – я столько всего себе наобещал и одним из пунктов было, что не стану трогать тебя, пока ты сама не будешь готова.

Миша медленно приближался к кровати абсолютно обнаженным. В темноте был виден лишь его силуэт, подсвеченный скупым светом из окна, но он все равно производил впечатление.

Большой, хищный, неумолимый. Я издала звук похожий на тихий писк и поднялась выше к изголовью.

– Но когда ты оказалась в моей доме, вся такая вкусная на вид, оказалось, что у меня совсем нет сил держаться, Снежа.

Его ладонь ухватилась на край моего одеяла и оно поехало вниз.

Хватаюсь за одеяло, чтобы удержать его и не позволить Мише увидеть собственную наготу, но ничего не получается. Его хватка стальная, а шелк слишком скользкий. Моя защита соскальзывает вниз по телу с легким шуршанием, оставляя совершенно беззащитной и открытой на белой простыни.

– Идеальная, – хрипло выдыхает он, – неспешно рассматривая меня и разметавшиеся по подушке рыжие волосы, – никто бы не удержался.

– Миша, – умоляюще вглядываюсь в черноту его глаз, – пожалуйста, не надо.

Он нависает над кроватью и тянет меня к себе за щиколотку, тело едет по шелку и я отчаянно и бессмысленно пытаюсь уцепиться пальцами за простыни, сминая их.

– Не могу, прости, – Мишин голос становится совсем тихим, – я слишком часто думал об этом, когда ты не брала трубку и игнорировала меня все эти дни.

Его ладони упираются мне в колени и широко разводят их в стороны, позволяя ему легко податься вперед и оказаться со мной лицом к лицу. Я быстро дышу, стиснув зубы и все еще хватаюсь за простыни. Внутри теплится маленькая надежда, что Миша отступится и послушает меня.

– Ты не можешь вот так просто, даже не спрашивая, – выдыхаю ему в губы надтреснутым голосом.

Меня накрывает горячей тяжестью и внизу сводит диким спазмом, когда горячий ствол проезжается по моему животу и оказывается прижатым к коже, весь подрагивающий от нетерпения.

– Я буду делать это все две недели, – припечатывает Миша меня словами. Ладонь обхватывает мой подбородок и его губы накрывают мои. Из груди вырывается шумный стон и я изо всех сил упираюсь кулаками в его голую грудь. Сердце бешено грохочет, сливаясь с шумом метели за окном. На улице ад, и в этом доме тоже. Кошмарный, невыносимый, сладкий.

Сопротивляться Мише, это как сопротивляться самой себе. Ведь все эти дни, пока я каждый раз держала в руках мобильный, напряженно всматриваясь в цифры номера и чувствовала вибрацию в своих ладонях, меня шарашило возбуждение от одних только воспоминаний, что Миша со мной вытворял. Безумно хотелось снять трубку, услышать его голос, увидеть его, позволить повторить ему все снова и снова. Удерживал только здравый рассудок. И только на расстоянии.

Сейчас мы настолько близко, что все мое здравомыслие отлючилось, а тело дрожит от нетерпения. Ненавижу себя за это. Его руки перехватываю мои запястья и заводят за голову. Дергаюсь под ним, скулю от бессилия, но Мишу это только больше распаляет.

– Шшш, Снежа, – раздается над ухом возбужденный шепот, – сегодня мы далеко не зайдем, будет просто секс, – влажный язык обрисовывает ухо и скользит по шее, отчего внизу все безумно сводит и я сжимаю бедра Миши, – умница, девочка, – он разводит бедра шире и горячая головка члена легко скользит по влажной промежности, – и такая мокрая. Прямо как я люблю.

Сволочь! Сволочь! Сволочь! Мысленно рвется из меня. Но вслух раздаются только нетерпеливые всхлипывания и стоны. Миша подается вперед, насаживая на себя до упора и я предательски издаю удовлетворенный стон, наслаждаясь первым глубоким толчком.

Одной ладонью Миша удерживает мои запястья над головой, вторая обхватывает плотно шею. Не душит, но заставляет помнить, что весь контроль сейчас находится у него.

Резкие рваные толчки выбивают из меня весь дух, каждый раз расходясь острой сладкой истомой по телу. Его язык пошло ласкает мой рот. Такой длинный и упругий, он просто трахает меня им, как и членом внизу. И все пошло, развязно, без налета романтики, который мне всегда казался необходимым.

Замираю на подступах оргазма и ловлю этот одуряющий момент, когда от предвкушения размякает все тело и даже в горле начинает щекотать. Потом меня добивает особенно мощный толчок и тело на миг каменеет в спазме. Дыхание перехватывает и я перестаю слышать Мишу и все звуки вокруг, только собственное сердцебиение, которое замерло, а потом начало новый разгон. Удовольствие вспрыснулось в вены и побежало по телу, сладкие спазмы скручивающие внизу все внутренности заставили зайтись в собственном крике.