Бывает такое? Видимо да.

– А мне можно? – спросил Максим.

– Сиди. Уже идут, – упрекнула мама, пристёгивая ремень.

И правда. Папа занял водительское место, а Игорь сел снова рядом со мной. Я ничего не сказала, когда он лег виском на моё правое плечо, прикрыв веки. Столько усталости чувствовалось, что самой становилось не по себе… Из головы не могла выкинуть ту женщину. Кто она? А эти глаза… Игорь явно не шутил, разговаривая с ней.

О чём именно?

Выезжая на трассу, я вдруг почувствовала, как у моего друга голова стала тяжелой, что у него наморщился лоб от этого ощущения. А потом, я начала думать быстро, что не контролировала свой голос.

– Папа, папа Игорю плохо!

– Что такое? – очнулся от дремоты Максим за моей спиной.

– Что такое? – тревожно повторил папа.

– Тошнит…

Трасса оказалась позади тотчас и сменилась на тротуар усыпанного мелкими камнями. Я немного качнулась вперед, а потом резко назад. Игорь буквально вылетел из салона, отворив дверь. Он отошел в два шага от машины, наклоняясь за багажник, держась одной рукой за край дверной рамы. Аж пальцы побелели! Мне казалось, он вот-вот упадет. Я сидела на месте, думая, что смогу сделать, но наблюдала за родителями. Брат пошел за ними.

Смотря в заднее окно, я видела, как Игорь стирает кулаком свободной руки подбородок и закрывает на секунду глаза, долго дыша носом. Отказывается от помощи, чтобы пройти до салона, обещая жестом, что сам придёт. Мама, кажется, понимает, в чём дело и смотрит назад, откуда мы уехали десять минут назад.

Неужели та женщина настолько свернула кровь Игорю?

Я невольно сжала кулаки и расслабила пальцы, смотря на ту руку, что скользнула по дверной раме вниз и схватилась за кожаное коричневое сидение. Игорь буквально завалился на спинку, устало откидывая голову назад, выдохнув только после того, как папа помог ему сесть и закрыть дверцу. Я встретилась с взглядом папы, которого трясло от шока не хуже, чем меня сейчас! Резко протер лоб пальцами, усаживаясь за руль. Мама с кем-то говорила по телефону, я не слышала, о чем и она вернулась в салон вместе с братом.

– Нормально? – забеспокоился он.

Друг резко сдвинул брови и поднял лоб, давая понять, что всё нормально, отмахиваясь, и отвернулся головой к своему окну, глубоко дыша. Я сидела как вкопанная! Скорее всего, мы сейчас поедем к нему или к нам домой. Игорю надо прилечь. А лучше лежать в кровати до самого вечера… И расстроило то, что мы с ним только вчера познакомились, и никак общаться не можем. То уроки. То… У меня не находилось слов, чтобы выразить недовольство, злость, печаль и что немало важно заботу. К мальчику, который, вот прямо сейчас, сидит со мной рядом. Побледневший от бессилия над потерей близкого человека, но и над собой. Видимо, он не привык показывать свои слабости. Я так не считаю, что если у человека всё шикарно, не значит всё хорошо. Нет. Жизнь, к сожалению вот такая, как есть. Ни о чём не предупреждает.

Помня, что в нашем городе бывают пробки, я взглядом попросила Максима подать подушку и положила к себе на колени, немного отодвигаясь в сторону брата. Осторожно, даже я бы сказала, с опаской притронулась к худому плечу в джинсовке. Игорь перестал смотреть в окно, немного выпрямив спину, с вопросом на лице. Глядел то на меня, то на подушку. Брови сошлись к переносице и лоб разгладился, когда я прижалась к спинке. Отреченный глаза вновь посмотрели на меня, точно убеждаясь в моей заботе и наполовину прикрылись, и медленно моргали, когда я смотрела на них уже сверху вниз. Слава богу «Чайзер» просторный! Игорь оставил ноги на коврике, а спиной лег на сидение, оставляя голову на боку к переднему сидению, сомкнув веки.

В зеркале заднего вида обеспокоенно посмотрела мама и обернулась к нам.

– Будет плохо, скажи.

– Сейчас к нам поедешь, – это был папа. – Вечером уже домой отвезём.

– Угу…

Игорь явно не торопился туда. Каким-то напряженным стал после последних двух слов. Мда… Сколько бы не слышала фразу – в гостях хорошо, а дома лучше не всегда такая, какой должна быть на самом деле.

Хорошо там, где нас нет? Может быть.

Остаток пути прошел под газ-тормоз и гудение мотора. Радио не работало, хотя иногда родители включали «Король и Шут», «Кукрыниксы», а тут тишина… не привычно было. Как только «Чайзер» остановился, Игорь тут же поднялся и без слов вышел одновременно с моим папой и братом. Мы с мамой немного позже.

Наш двор отличался от многих тем, что здесь был небольшой сад, особенно за пепельным двухэтажном домом с белыми рамами окон. К входным дверям вела жёлтая дорожка, точно к замку Гудвина! А по краю росли кусты чёрной малины, которая, кстати, уже перестала приносить плоды и нужно скоро закапывать. Я прошла первая к дверям, отворяя её своему другу. По тихому разговору помнила, что мама останется с нами, а Максим поедет с папой на поминки и позже семья Беркут приедут сюда.

Игорь уверенно шел за мной, не оглядываясь из стороны в сторону и по взгляду заметила, словно что-то вспомнил, и мелькнула улыбка, что так и не смогла развеять опустошение на лице. У него будто никаких уже сил не осталось! Снял берцы на автомате, а я кроссовки.

Решая, куда расположить гостя, я спросила:

– Дойдёшь…

Остальные слова застряли в горле, что пришлось проглотить ком, увидев, как Игорь твёрдым шагом следовал за мной на второй этаж. Я следовала сбоку, а он помогал себе, держа перилла одной рукой, второй спрятал уже телефон в карман джинсовки. Кто-то звонил и сбросил вызов. Теперь я начинала глубоко дышать, чтобы от безысходности не пустить вход поток застывших слёз, думая, как быть дальше… Говорить ли… Уйти?

Закусив изнутри левую щеку, я не касаясь Игоря, прошла до дверей, где обычно мы с братом и иногда братьями Беркут играли в приставку, смотрели «Сверхов». Ничего кроме огромного дивана, плазменного телевизора и полок с дисками не было. Откинув цветные подушки на одну сторону светлого углового дивана, я взяла у друга джинсовку из рук, прижимая к своей груди. Она была тёплой и приятно пахла мылом, ещё табаком совсем чуть-чуть с каким-то сандалом что ли… этот самый сандал щекотал мой нос, пока не отложила джинсовку на спинку дивана.

– Включить?

На мой вопрос Игорь отрицательно качнул головой, лежа на боку лицом ко мне, оставляя ноги на полу. Я приложила руку к своему сердцу, что билось отчаянно от понимания того, как быть дальше… Наверно уйти. Да. Так будет лучше…

Нет, не лучше! Вдруг Игорю плохо станет… Вот и…

– Может воды? Окно открыть? – заботливо предлагала я, не отходя от дивана.

Со своим ростом, я была самая высокая девочка в классе. Стояла второй в строю на физре, а первым был Павлов. Шляпа вечно завидует тому, что я возвышаюсь без каблуков над одноклассницами. Не я же виновата, что у меня средний, а не низкий рост. А наблюдая за Игорем, чувствовала себя маленькой… как мышонок, который вился вокруг котёнка…

– Останься со мной.

От просьбы я не засмущалась, а наоборот решительно села рядом. Игорь привстал на локоть, положив голову на мои колени. Первый раз в жизни я сидела в одной комнате не с братом, папой играя в приставку, а со знакомым мальчиком и места себе не нахожу! Хочеться поболтать с ним и помолчать, как сейчас, но не при таких обстоятельствах, когда ему плохо. Не только физически. Я помнила, что прикосновения лечат душу, правда, стоит ли настаивать на этом? Просто за руку взять или положить свою кисть на плечо… Не укусит.

Без шума выдохнув, я просто оставила одну ладонь на голове друга, а вторую положила на плечо, гладя большим пальцем. Правой рукой ощутила, что у Игоря мягкие, густые волосы, постриженные у висков короче, чем на макушке. Медленно, скорее изучающе я провела пальцами по краю лба, зачёсывая пряди назад. В груди потеплело и похолодело.

Сама того не контролируя отдернула руку.

Хвала богам, Игорь не заметил этого… Он уснул на моих коленях. А может, дремал? Спросить не решалась. Взяла пару подушек и легла на них, смотря уже включенную плазму.