Варя

Я неслась по длинному коридору сломя голову, на ходу снимая плащ, и при этом пыталась не выронить папку с документами, которая всё время норовила выскользнуть из рук.

Мой первый рабочий день, а я опаздываю! Чёрт!

Кстати, о работе. Окончив университет, я смогла устроиться на должность журналиста в одну из престижных столичных газет «Вампирские новости». Даже не знаю, как мне выпало такое счастье, ведь это самое крутое издательство в Москве. Конечно, я в диком восторге, но меня всё время терзают сомнения что папа, скорее всего, приложил к этому руку.

Когда я окончила универ с красным дипломом, мои родители были в шоке. Отец долго не мог поверить, пока я не сунула ему красную корочку прямо в руки. По такому случаю он на радостях даже подарил мне новую машину.

Да, я стала ботанкой и заядлой отличницей. В университете все были в недоумении, что это со мной случилось. У преподавателей не сходили с лиц довольные улыбки, а одногруппники шептались по углам, что, мол, у Немировой после смерти подруги крыша поехала.

После смерти Вероники (то есть, после мнимой смерти Вероники) я многое переоценила в жизни. Я стала… другой, что ли.

Вероника была моим самым близким человеком, моей подругой, почти сестрой, а когда её не стало, я… От меня словно оторвали кусок чего-то очень родного и такого необходимого. Я скучала без неё. Очень.

Поэтому, чтобы не сойти с ума, я ударилась в учёбу. Зубрежка помогала мне отвлечься от дурных мыслей, преследовавших меня даже по ночам.

А когда Вероника три года назад позвонила мне по телефону, я сначала не поверила, что это она. Думала, что это чей-то дурацкий розыгрыш и этот «шутник» (кто бы он ни был) явно перегнул палку. Но когда она предложила пообщаться по скайпу, и я увидела её мордашку на экране компьютера, то чуть не завизжала – сначала от испуга, а потом от радости.

Я не могла поверить в то, что вижу её, живую и невредимую. От волнения кусала губы, а душу выворачивало наизнанку от переполнявших меня эмоций, и на глаза навернулись слёзы.

На самом деле я очень смутно помню тот период моей жизни. Помню клуб, в который мы вместе с Вероникой пошли отрываться, но после этого она пропала, и кто-то сказал… что она умерла. А потом всё было, как в тумане: похороны, слёзы, сочувствующие лица людей и пустота. Странная, непонятная и оттого всё больше пугающая пустота. Словно было что-то ещё… Как будто кто-то взял и вырезал огромный кусок моей жизни, вырезал безжалостно, не спросив на то моего разрешения. И как бы я ни напрягала память, каждый раз упираюсь в одну и ту же глухую стену. Иногда меня это бесило и раздражало, но потом я наплевала на всё и начинала просто жить, как раньше. Но мысли каждый раз возвращались к той неприступной стене, возвышавшейся исполином в моём подсознании и скрывавшей за собой что-то очень важное для меня. Что-то, что я никак не могла вспомнить. Но чувствовала, что должна.

Ники рассказала мне, что тогда в клубе она познакомилась с двумя вампирами – братьями-близнецами. И, как оказалось, эти вампиры были первородными.

С ума сойти!

Даже верилось с трудом, что вот так просто в обычном клубе можно столкнуться с самими первородными вампирами. Хотя, как говорила Ники, они её сами заметили, а потом похитили и соблазнили где-то на необитаемом острове.

Если честно, то я была в шоке, но из рассказа Ники поняла, что, похоже, она влюблена в них и даже очень. А уж как они к ней неровно дышат, об этом Ники всегда рассказывала с неким смущением, краснея, как помидор. Оно и понятно: сразу два мужа – это не один!

Так, общаясь с ней ежедневно по скайпу, я понемногу узнавала о её жизни с вампирами, о том, что они, оказывается, поженились и у них родилось двое детей. Мои племяшки… условно. Условно, потому что пока я не могла увидеть их в реальной жизни из-за определённых проблем с самоконтролем у Ники.

Тайну появления своих малышек она мне тоже поведала, правда, под строжайшим секретом. И то, что все первородные вовсе не вампиры, а какие-то «гибриды» нескольких рас пришельцев и человека, это я тоже знаю. Но обладание такого рода информацией, естественно, не прошло бесследно. Её клыкастые мужья заставили меня подписать целую кипу бумаг о неразглашении конфиденциальной вампирской информации. Сказали, что это всё серьезно и обсуждению не подлежит. Либо я подписываю эти «бумажки», держу язык за зубами и продолжаю общаться с Ники, либо мне стирают память, и я навсегда забываю о существовании моей подруги.

Вот же тираны с диктаторскими замашками!

Я бумаги, конечно, все подписала, но в душе молча сочувствую Ники. И как она справляется с ними? Ладно бы один, а то целых два!

Конечно, общаться с Ники всего лишь по скайпу – это совсем не то, что в реальности, но я и этому была безумно рада. Было бы гораздо хуже, если бы я не знала, что она жива. А так… жизнь потихоньку налаживалась.

– Эй, придержите, пожалуйста, лифт! – крикнула я мужчине, когда двери лифта уже начали закрываться.

Мужчина любезно придержал дверь лифта, чтобы я могла благополучно влететь в кабину, да ещё и по пути врезаться в него с разбегу. Впечаталась в его грудь так крепко, что мужчина невольно заулыбался, радуясь, наверное, такому улову, упавшему ему прямо в руки.

– Извините… – Я смущённо отстранилась от довольного мужика. – Я очень опаздываю.

– Новенькая? – поинтересовался незнакомец, окидывая меня оценивающим взглядом.

– Что? Да… я первый день.

– Понятно. Ну, желаю удачи!

– Спасибо.

Двери раскрылись на нужном этаже, и я выпорхнула из лифта. Вбежала в журналистский отдел и застыла на пороге.

В отделе все сотрудники сидели по стойке «смирно», так как в отдел заглянул главный редактор с инспекцией.

Чёрт!

Главный редактор оказался мужчиной средних лет, примерно около пятидесяти, с лёгкой проседью в тёмных вьющихся волосах. Он резко обернулся и, прищурившись, сурово взглянул на меня.

Я не знала, куда себя девать под таким прожигающим взглядом: то ли провалиться сквозь землю, то ли написать заявление об уходе. Краем глаза наблюдала, как меняются выражения лиц сотрудников отдела – от откровенно сочувствующих, до злорадно ухмыляющихся.

– Здрасьте, – выдала я, но мой голос прозвучал пискляво.

– Немирова. Опаздываете? – на удивление доброжелательно произносит начальник.

– Простите… пробки, – попыталась оправдаться я.

– На первый раз можно и простить, но на будущее… – Он погрозил пальцем, а потом вдруг мне подмигнул.

Мне это показалось… или нет?

– Так, всем за работу! – строго проговорил начальник, а потом снова посмотрел на меня. – Немирова, в мой кабинет! Иванов тоже, – бросил на ходу стоявшему рядом парню.

Вместе с «попавшим под руку» коллегой я поплелась вслед за начальством.

В кабинете главного редактора, Петра Васильевича Рублёва, я уселась в предложенное мне кресло и обвела беглым взглядом кабинет. Всё современно и очень стильно – в общем, на высшем уровне.

– Итак, Варвара Анатольевна, – задумчиво протянул Пётр Васильевич, пристально разглядывая мою замершую в кресле фигурку, – надеюсь, вы понимаете, что в мою газету не попадают просто так? – Он сделал паузу, явно намекая мне на что-то. Вот только на что? Хотя я смутно предполагала, на что может намекать Рублёв (скорее всего, он имел в виду мой блат), но всё же надеялась, что мои предположения останутся беспочвенными. Поэтому я наивно хлопала глазками, делая вид, что не понимаю сути его слов. – Мне сказали, что вы окончили университет с красным дипломом и были одной из лучших на своём потоке. Надеюсь, что вы оправдаете мои ожидания, Варвара Анатольевна, и мне не придётся пожалеть о том, что взял вас в свою газету. У меня работают только самые лучшие, умеющие добиваться своих целей – целеустремлённые, работоспособные и выносливые. Справитесь?