Во-вторых, обо мне знали всевозможные руководители и рядовые сотрудники в здании, которое тогда было серым. Не помню, говорила ли это уже, но именно там и располагался отдел новостей, куда так яростно стремилось мое сердце. Однако все, кто знал обо мне и моей мечте, обсуждали меня в формате легенды о призраке помешанного человека. Всем вокруг казалось, что только сумасшедший может мечтать о том, чтобы работать в поте лица на свое государство.

Однажды в одном из коридоров серого здания ко мне подошел незнакомый мужчина в гражданской одежде, улыбнулся так, как улыбаются маленьким милым детишкам, и спросил:

– О, это ты та девчонка, которая полицию любит?

– А вы разве не любите?

Он захохотал и поспешил удалиться. Позже я узнала, что он – начальник одного большого отдела, по всем формальным и, оказывается, необъективным признакам, это серьезный и уважаемый человек. Видимо, уважение и заинтересованность в службе – это отнюдь не то, за что назначают на высокие должности.

Обдумывать свое бедственное и бесперспективное положение мне становилось все обиднее и неприятнее с каждым днем. И тут я поняла, что мне снова нужно сделать то, что я умею лучше всего. Мне снова нужно написать письмо. И я его написала:

«Я не один месяц силилась собрать свои мысли, чтобы написать это письмо. Но все никак не выходило перевоплотить горестные эмоции в печатные буквы. Неверие в то, что мне помогут, останавливало меня. Наверное, я слишком много знаю об этой жизни, чтобы верить в реальность ее положительных качеств.

Сегодня я наконец расскажу вам о своей беде. Нет больше сил думать об этом в одиночестве.

В детстве, глядя, как мой папа, сотрудник органов внутренних дел, надевает форму, собираясь на службу, я не могла отвести восхищенный взгляд. На всем белом свете не было для меня никого красивее папы. Я зачитывалась книгами о подвигах советских милиционеров, мечтая, что однажды тоже надену погоны и никогда их не опозорю.

Мне безумно хотелось воспевать великие дела людей в форме, учить общество уважать их тяжелый труд. Образец благородства и мужества, честный, самоотверженный, компетентный – вот таким должен быть сотрудник правоохранительной системы. Вот таких туда берут. Потому что только такие люди способны сделать мир лучше и отдать свою жизнь во имя других людей. Если я буду именно такой, меня обязательно примут в органы. Но я ошиблась.

В 2003 году я поступила на факультет филологии и журналистики РГУ. И сразу же начала пытаться стать внештатником отдела новостей. Мне отказали. Не интересуясь, как я пишу, почему тянусь к ведомству, не желая даже увидеть меня. Просто хладнокровно отказали по телефону. Всю жизнь буду помнить ответ тогдашнего начальника пресс-службы: „Нам никто не нужен. Все кадровые вопросы мы решаем своими силами“. Шли годы учебы в университете и продолжались мои попытки приблизиться к моей мечте. Бесполезные попытки. Горькие доказательства того, что Россию действительно не понять умом.

В 2009 году я окончила университет, овладела профессией, которая в современных условиях очень полезна для полиции. Продолжала попытки попасть в место моей мечты. Но опять по телефону слышала резкие отказы без малейшего интереса ко мне. Год назад мне несказанно повезло: мне позволили писать в газету. Мне не платят за мой труд ни единой копейки. Меня не берут на работу. Но вы не представляете, как я счастлива, имея возможность наблюдать за работой полицейских, общаться с ними, писать о них, видеть свои тексты на газетных полосах… Но вот только не покидает меня ощущение того, что я будто нахожусь за стеклом: все вижу, все знаю, а внутрь меня не пускают.

И никому нет дела до моей беды. Почему при сегодняшнем дефиците кадров, при атрофии совести, при тотальном неуважении к людям в погонах, система отторгает честного и образованного человека? Почему я вижу только равнодушие и злорадство в глазах высокопоставленных правоохранителей, которых прошу помочь мне? Неужели, у нас действительно все решают только родство и кумовство? В нашей стране никогда не наступит эра милосердия, о которой мечтали братья Вайнеры устами своих героев, если это правда. Если это правда, то я затрудняюсь ответить на вопрос, ради чего живу. Наверное, действительно зря.

Я хочу знать ответ на вопрос: почему мне нет места в системе, которой я без сомнения посвятила бы свою жизнь? Почему другим людям, которые потом оказываются оборотнями в погонах, без труда достаются их посты? Страна надеется на них, а у них даже не йокает сердце, когда они принимают Присягу. Я не могу жить дальше с этой болью в душе. Ответьте мне: почему мои таланты и стремления не нужны?».

Отправила письмо в приемную начальника полиции региона через сайт. В то серое здание. Прикрепленный файл назывался «горе». Наверное, далекое эхо благочестия, раздающееся из федерального центра, все-таки создает определенное поле электро-магнитного излучения на просторах нашей необъятной Родины. И от этого происходят положительные явления. Отправляя письмо, я почувствовала, что меня услышат. Потому что система – это кусочек нашего современного общества, где собран весь ассортимент как человеческих пороков, так и безусловных достоинств. Поскольку на первые я уже насмотрелась, сейчас жизнь обязана начать демонстрировать мне вторые.

На следующий день, это было в октябре 2013 года, на экране моего мобильника высветился звонок. По начальным цифрам номера я поняла, что это кто-то из серого здания. Наверное, снова хотят дать задание, которое самим не хочется выполнять. Ладно, пусть пока будет так, хоть это и очень горько.

– Да.

– Галина Сергеевна? Это генерал Ионов вас беспокоит. Я сейчас держу в руках ваше письмо. Это все правда, о чем вы пишете? Работать в полиции хотите?

Я много раз видела по телевизору выступления этого человека и помню его голос. Нет никаких сомнений в том, что это именно он. Настоящее, невообразимое чудо произошло в тот прохладный осенний денек. Большого человека, много видевшего в этой жизни, впечатлило мое изложение фактов и мыслей, и он мне позвонил. Меня настолько тронуло и обрадовало то, что во главе серого здания находится человек, не утративший способности сочувствовать, что я разрыдалась, но при этом не растерялась. Сквозь всхлипывания я смогла произнести уместные слова.

– Очень хочу, помогите мне, прошу вас. Все вокруг насмехаются, я на грани отчаяния.

– Вас только отдел новостей интересует?

– Да, я хочу туда. Потому что писать – это мое призвание.

– Я вас понял, я вам помогу. Только сделайте так, чтобы я об этом никогда не пожалел.

– Обещаю, что не подведу!

– Хорошо. Всего доброго.

Благородный человек сдержал свое слово. В тот же день дал указание кадровому подразделению, которое прежде неизменно сообщало мне, что вакансий нет, трудоустроить меня. Но исполнители поняли генеральское указание по-своему. Однако тайное всегда становится явным. Через несколько лет, когда у меня уже был статус офицера отдела новостей, я случайно увидела копию распечатки моего письма. Рукой генерала Ионова на ней было написано: «Трудоустроить в новостной отдел. Дать направления на ВВК, ЦПД и пр.». Обращаю внимание непосвященных граждан: ВВК (военно-врачебная комиссия) и тестирование ЦПД (центр психофизиологической диагностики) проходят претенденты на аттестованные должности, которые предполагают весь набор и участия в красивых церемониях (форма, смотры, стрельбы, парады), и букет социального обеспечения.

Мне же кадровое подразделение выдало направление на медкомиссию для вольнонаемных работников, и на должность меня оформили соответствующую. Я ведь не знала, что именно в отношении меня задумал и предпринял генерал, и была согласна даже на это. Хоть зарплата и нищенская, 13 тысяч 440 рублей, но это хоть какой-то официальный статус, какое-то начало. Наверное, это меня снова таким образом проверяют, мои настойчивость и искренность признаний. Понимая, что это в два раза меньше той зарплаты, которая у меня была на гражданке, я планировала подрабатывать частными уроками по культуре речи и русскому языку.