Сколь долго она ещё собиралась сопротивляться чувствам, мучая как его, так и себя? Какой бы железной волей и неиссякаемым терпением он ни отличался, сейчас Курт был готов убить каждого за одну попытку влезть и замедлить развитие их отношений.

Скинув напряжение, он вышел из ванной в одном полотенце, низко обмотанным вокруг бёдер. До его ушей с первого этажа донёсся хлопок закрывшейся входной двери, но Курт никак на него не отреагировал и завернул в гардеробную. Натянул на себя первые попавшиеся брюки и стрейчевую рубашку в тёмно-голубом цвете с позолочёнными кляксами. Из аксессуаров ограничился спортивными часами в стальном корпусе и аскетичными золотыми запонками, по оттенку перекликающимися с кляксами.

На столешнице барной стойки лежал бумажный пакет с десятком заказанных сырков. Самого Лоренцо нигде не было видно, но по звукам, доносящимся из гостевого санузла, стало ясно, что он занят смыванием рабочего гримма.

Неторопливо сварив себе кофе, Курт прихватил несколько лакомств, на которые подсел ещё в Маколии, и опустился в кресло перед включённым телевизором. Смотреть утренний выпуск новостей по выходным вошло у него в привычку ещё во время сожительства с Наиной. Сосуществуя с ней под одной крышей, у него появилась необходимость обзавестись пристрастием, доступным её понимаю — в тот момент просмотр телевизора показался наиболее простым решением. Тем не менее Наины уже давно нет в живых, а его привычка одним ухом слушать часовой утренний репортаж осталась.

Журнальный столик утопал в документах, что ему успели натащить работники за последние пару дней. Поэтому, как покончил с сырками, Курт тут же подхватил из крайней стопки свежую распечатку и принялся вчитываться в мелкий текст.

— Думаю, нам стоит сменить исполнителей, — Лоренцо кинул файл в общую кучу на журнальном столике. С его мокрых волос по обнажённому торсу стекала красноватая вода с остатками рыжей краски. — Головорезы из банды скорпионов какие-то совсем отбитые. Ещё чуть-чуть – и они реально его к праотцам отправили бы. Он даже не пытался сопротивляться! Но эти придурки с таким смаком из него дерьмо выбивали, что пришлось вмешаться.

— Тебе нужно моё одобрение? — безучастно поинтересовался Курт. Смочил рот окончательно остывшим кофе и поднял на него усталый взгляд. — Мы вроде недавно это обсуждали. Мне нет никакого дела до того, с кем и как ты работаешь. Главное, чтобы чисто свою работу выполняли и не пытались под тебя копать.

В ответ он что-то проворчал сам себе под нос о чрезмерном доверии и давящий на него непомерно большой ответственности и ушёл на кухню, громко шаркая тапочками. Намеренно создавал много шуму, прекрасно осознавая, как сильно раздражал подобными детскими выходками.

Курт автоматически прислушивался к доносящемуся стуку и звону посуды, пока листал квартальный отчёт. Неожиданно слух выхватил знакомое имя в репортаже новостей. Пришлось отложить толстый документ и перевести взгляд на экран.

Лицо Юноны и Хьюго закрывала пиксельная мозаика. Но он был способен их узнать даже по пальцам рук при необходимости. Поэтому в том, что на его родственничков вышли детективы, не оставалось сомнений. Удивительно, как долго они ещё умудрялись уклоняться от внимания органов, учитывая, что фактически орудовали в одной местности на протяжении последних пятнадцати лет. Лишнее доказательство, насколько тупые в основной своей массе копы.

— Двадцать часов назад в Мироксе была задержана целая семья серийных убийц. На заднем дворе дома Бьёрков криминалисты обнаружили многочисленные останки людей. На данный момент насчитывается уже пятьдесят семь жертв, среди которых двенадцать детей, — эмоционально зачитывала репортёрша, в то время как камера показывала мутную картинку с раскопок, где на чёрных пакетах лежали кости. В сильном, дикторски отточенном голосе звенели едва уловимые нотки восторга. Её прямо распирало от счастья, что она смогла урвать настолько сенсационную новость. Как-никак от подобных историй напрямую зависел карьерный рост журналистов. — Семейство Бьёрков состояло в особых отношениях. И от этой аморальной связи дочери и отца на свет появился Даниэл, который, благодаря родителям, с ранних лет был аналогично приучен к каннибализму. Сейчас шестилетний мальчик проходит медицинское обследование. Результаты психиатрической экспертизы определят его дальнейшую судьбу…

— Это же, получается, твой племянник? Раз он сын твоей сестры. Или всё же младший брат?.. Что-то я запутался.

— Два в одном, — усмехнулся Курт.

— Ну, и что ты думаешь делать? Собираешься его забрать?

— С чего вдруг? Я давно не имею никакого отношения к этой семейке уродов. По документам Нейл Локксен трагически погиб ещё семь лет назад.

— Но из него вполне может что-то толковое вырасти… Да и кровь — не вода.

— Лоренцино, не действуй мне на нервы.

— Ладно-ладно, — поспешно капитулировал он и постарался сменить тему: — Ты же сегодня собираешься навестить шибанутую?

— Да, дочитаю и поедем.

— Ух, чувствую, её ждёт неприятный разговорчик.

***

Крашеная шатенка с нарощенными ресницами взволнованно теребила воротник медицинского халата под его выжидающим взглядом. Складывалось впечатление, что она бегала глазами по одной и той же строчке на экране монитора, постоянно отвлекаясь на него.

И эта её рассеянность начинала раздражать.

— Госпожа Райтон в палате тридцать семь. Я могу узнать, кем вы ей приходитесь? — спросила медсестра с толикой явно непрофессионального интереса и тут же добавила: — Это нужно для журнала посещений.

— Коллеги, — лаконично бросил Курт и двинулся по коридору вдоль стойки регистрации, на ходу снимая солнцезащитные очки.

Одиночная палата, отведённая под апартаменты Мари, утопала в букетах цветов. Благодаря чему, несмотря на переломанные в нескольких местах ноги, она благоухала не хуже роз, стоящих на прикроватной тумбе. Щёки украшал озорной румянец, взгляд ясный, а на широком рте с раздутыми инъекциями губами счастливая улыбка.

— Ты пришёл!

— Как самочувствие?

— Твоими стараниями — отвратительно себя чувствую. Но кое-что есть и хорошее. Я узнала, как много людей, оказывается, за меня переживают. Стоило запостить одну фотографию из больницы со слезливой припиской, как они кинулись помогать: кто деньгами, кто вниманием. Я даже не догадывалась, насколько выгодно получать травмы! Поразительно!

Криво улыбнувшись, Курт опустился на стул возле её кровати. Лоренцо же присел на край подоконника и выглянул на улицу. Они при возможности обоюдно игнорировали существование друг друга. А после случившегося их и без того сложные отношения ожидаемо ухудшились.

— Я сегодня пришёл, чтобы убедится, что ты поняла всю серьёзность моего предупреждения.

— Предупреждения?

— Я не держу возле себя бесполезных людей, — спокойной произнёс он, заглядывая в золотисто-карие глаза, и снова ощутил прилив раздражения от вида глуповатого выражения лица. — Ты же в последнее время доставляешь мне одни проблемы. Понимаешь, к чему я веду?

— Разорвёшь со своей сестричкой все связи? — Мари обиженно надула губы. — Я же осознала, что была не права. И даже не разозлилась из-за твоего наказания! Ну, чуть-чуть если только… и то, в первый день, когда оказалась в больнице. Но затем очень быстро поняла, что ты меня за дело наказал. Я правда раскаиваюсь. Искренне.

Со стороны подоконника донёсся короткий смешок. Она сделала вид, что не заметила его, упрямо продолжая отыгрывать святую. Прямо-таки невинная овечка с тягой к самопожертвованию.

— Мне плевать, как и чем ты живёшь. Но больше я не буду за тобой подчищать. Если не умеешь нормально заметать следы, то и не разводи мокруху.

Мари оскорблённо на него уставилась, прижав к пышной груди руки. А в уголках глаз даже слёзы выдавила. Вполне правдоподобные.

— Я не хотела его убивать! Как ты не понимаешь, что я всего лишь защищала себя!

Скептически выгнув бровь, Курт уставился на неё в лёгком изумлении. Неужели она настолько безмозгла, что и с ним собиралась прикидываться жертвой? Должны же быть пределы для её глупости — это же уже ни в какие рамки не умещалось.