Я думала так, пока мне не прислал сообщение Алексей, мой бывший муж. Как-то нехорошо засосало под ложечкой. Я испытывала и к нему, и к своей прошлой жизнью с ним какую-то гадливость, даже стыд. Ну как я могла такое допустить? Как угораздило в это вляпаться? Отчего я была так слепа? Алексей писал, что соскучился, хотел бы повидаться, и просил разрешения заехать, побеседовать. Я позволила. Втайне я надеялась, что он раскаялся, что как-то оправдается, найдет способ загладить свой безобразный быстрый уход, свой сугубо практичный подход к семейной жизни, который выставлял меня высокофункциональной свиноматкой с набором полезных насадок на руки. Поломанной только. Одна из основных функций слетела и восстановлению не подлежала, так что разочарованному просчитавшемуся Алексею пришлось искать модель поновее и более качественную. Так я мысленно пыталась шутить, но шутки получались невеселые. Мне уже хотелось отнестись к этой истории с разводом легче, без противной горечи, оставить в прошлом. Забыть, наконец. Освободиться от этих гаденьких воспоминаний. Попытаться найти и хорошие стороны в нашем разводе. Например, хорошо, что я не родила от Алексея ребенка, иначе мы так и продолжали бы жить в угнетающем меня, фальшивом браке. Произошло событие, которое открыло мне истинное лицо Алексея, но я хотела его простить. Правда, при условии, что Алексей попросит прощения. Искренне и от души.

– Это ужасно, – рассказывал он, как только без приглашения протопал на кухню и бесцеремонно сам налил себе чай, – о, ты сделала ремонт? Да, ничего так, сойдет. Дорого? А, так вот, я начал рассказывать про ребенка. Ужасно. Знал бы – не пошел бы на это. Ребенок этот постоянно орет, моя успокоить его не может. Я переживаю дикий стресс, постоянно не высыпаюсь…

– От меня-то ты что хочешь? – перебила его я. Никакого раскаянья не наблюдалось, и я не желала тратить время на его жалобы.

Он удивленно воззрился:

– Как что? Поддержки. Возможности выговориться. Я сбежал к тебе с большим трудом, поверь, и всего на час. Мне жена голову снесет, если узнает. Она в последнее время постоянно на взводе. Да я и сам вот-вот сорвусь. Ты бы знала…

Алексей продолжал говорить, а я молча смотрела на него. Он пришел выговориться ко мне. С полной уверенностью, что я его выслушаю, пожалею, приголублю, дам отдышаться. Искал поддержки. От меня. Я почувствовала, что закипаю внутри. Вместе с моим гневом на улице поднимался ветер. И тогда я поняла – эта ярость и впрямь подавлялась долгое время. Пора уже дать ей выход. Одно за другим с громким звоном полопались стекла в окнах. Алексей с недоумением озирался по сторонам. Ветер дул ему прямо в лицо. Все конфорки разом загорелись, и языки пламени, быстро поднявшись и лизнув потолок, вдруг свернули в сторону Алексея и стали быстро подбираться к нему. Он вскочил и кинулся к двери, но от порыва ветра дверь захлопнулась, и не поддавалась его усилиям открыть ее. Я захохотала, глядя, как он в панике колотится, пытаясь выбраться, пока огни пламени стремительно подбираются к его одежде и волосам.

Всё произошло в считанные минуты, пламя успокоилось только после того, как схватилась одежда Алексея, и он с воплями принялся кататься по полу, пытаясь сбить огоньки. Ветер стих.

– Если увижу тебя еще раз… – сказала я.

Я не договорила, но этого и не требовалось. Не дожидаясь, пока я подвешу фразу в воздухе, Алексей вскочил, похлопал себя по телу, удостоверяясь, что погасил все подожженные участки, и быстро выскочил за дверь.

Я медленно подошла к зеркалу и увидела заметное сходство с портретом Тимофея. Даже сильное сходство, практически один в один. Если не считать рожек, которых, уверяю вас, в действительности у меня не было, я выглядела в точности, как на портрете. От ветра из разбитого окна волосы сдуло назад, глаза сузились, рот презрительно скривился, обнажая верхние зубы. Настоящая демонесса из фильма ужасов. Я смотрела в зеркало несколько минут, узнавая себя. Так вот что они увидели? Вот она – моя суть, мое нутро. Зрелище, и впрямь, не для слабонервных.

ГЛАВА 2

Когда я вышла с работы в среду вечером спустя две недели после случая с Алексеем, я увидела Стаса, блаженненького младшего сына из семейства видящих, который ошивался у входа, внимательно осматривая каждую выходящую женщину. Я изменила прическу: зачесала волосы назад, и надела солнечные очки, так что у меня был шанс проскользнуть незамеченной. Пожалуй, так и нужно было сделать. Но я замешкалась.

– О, – воскликнул Стас, заметив меня, и осторожно подошел ближе.

Стесняясь, он протянул мне сложенный листок.

– Мама приглашает, – объяснил он записку, застенчиво улыбаясь.

Я поблагодарила, взяла листок и развернула, краем глаза заметив, что Стас, передав послание, тут же смотался.

«Дорогая Яна, – говорилось там, – я была уверена, что у Тимофея есть твой номер телефона, выяснилось – нет. Ты не нашла бы его на пятачке портретистов, даже если бы искала. На Тимофея снизошло вдохновение, и он не выходит из своей студии. Пишет новую картину. Так что у меня появились опасения, что мы потеряем друг друга, и наше знакомство сойдет на нет. Согласишься ли ты приехать ко мне на ужин в пятницу? Очень надеюсь, что да. Я буду в городе по делам, и могу тебя захватить. Можем встретиться на студии у Тимофея в половине шестого, дом напротив фонтанов, вторая парадная, последний этаж и еще пролет вверх по лестнице. Приходи, пожалуйста. Буду с нетерпением ждать. Наташа».

В пятницу к назначенному времени я подошла к дому у фонтанов, поднялись на лифте на последний этаж, прошла еще один пролет вверх по ступенькам, и позвонила в дверь.

Дверь открыл Тимофей и явно удивился, увидев меня. Вероятно, Наталья его не предупредила о моем появлении.

Я не знала, что делать. Выглядеть навязчивой не хотелось. Я уже подумала, не спуститься ли вниз, чтобы подождать Наталью там. Но Тимофей отошел в сторону, освободив мне проход.

– Проходи, – неохотно предложил он, предлагая мне пройти в студию.

Я осторожно зашла и осмотрелась. На одной из стен в беспорядке, иногда кривовато, были вывешены картины. Некоторые картины Тимофей не стал вывешивать, просто прислонил к стене. Все они были довольно выразительными. Чувственные, с переплетенными обнаженными телами. Еще одна картина, неоконченная, была поставлена на мольберт. Я подошла поближе, чтобы поразгядывать. На ней были изображены козлоногие сатиры и наяды, томно отдыхающие на солнечной поляне посреди леса. Они парами, тройками, группами и поодиночке расположились на залитой солнцем поляне в расслабленных позах, подставляя полуобнаженные лоснящиеся тела и лица под солнечные лучи. Это было впечатляюще. Выглядели, как живые, словно вот-вот вывалятся с полотна. Я не слишком-то разбираюсь в живописи, но могу определить, трогает произведение искусства или нет. Эта картина трогала, прямо сильно трогала, до мурашек по коже. Я рассматривала ее несколько минут, забыв обо всем, наслаждаясь каждым штрихом.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.