Когда Тони наконец открыл глаза, на лице его появилась робкая улыбка.

– Ты снова пришел, – произнес он, не разжимая рук, словно боялся, что Рин опять исчезнет.

– Я и не уходил.

– А почему я тебя не видел?

– А почему ты вообще меня видишь? И даже умудрился дотронуться.

– Ой, извини, – покраснел Тони, убирая руки. – Наверное, я не должен был…

– Скорее, не мог. Того, что ты сделал – не бывает. Как у тебя получается?

– Не знаю, – пожал плечами Тони, и, спохватившись, торопливо спросил: – Ты можешь больше не уходить?

– Я всегда рядом.

– Да., но… Пожалуйста! Можно мне тебя видеть?

– Зачем? – удивился Рин.

– Не знаю, просто… с тобой спокойней, – ответил Тони, опуская взгляд.

Рин понимал, что мальчишке не стоит привыкать к его обществу, но впереди у Тони ожидалось столько потерь, что он понял – передышка не помешает.

Дав согласие, Рин знал, что сам себя обманывает.

Первое, что спросил Тони, когда Рин, наконец-то перестал прятаться, это имя.

– Зачем тебе? – насторожился Рин. Истинное имя имело великую силу, мальчишка конечно же этого не знал, но бдительность проявить стоило.

Истолковав вопрос по-своему, Тони смутился.

– Прости, наверное, тебе не положено говорить. Но как мне к тебе обращаться?

Рин задумался. До нынешнего момента смертные к нему не обращались никак, они вообще не догадывались о его существовании. Глядя на ожидающего ответа Тони, закрыв глаза на собственные сомнения, Рин назвал ему свое имя. Прямого запрета на это действие все-равно не было.

– Красиво, – улыбнулся Тони, и тихонько повторил: – Рин…

Это было странное чувство, еще ни один смертный не называл его по имени.

Новое ощущение Рину понравилось.

Мальчишке, видимо, тоже, поскольку произносить его имя тот стал довольно часто. Как оказалось, в спокойном расположении духа Тони был большим любителем поболтать, а Рядом с Рином ему действительно было спокойно. Мальчишка наконец-то вышел из вечно полусонного состояния, став нормальным подростком, не особо отличающимся от сверстников. Разве что более задумчивым и немного странным, поскольку, по мнению окружающих, он слишком часто разговаривал сам с собой.

У него даже появилась подружка – девчонка по имени Лючия, еще одна помощница пекаря, которая запросто мирилась со странностями Тони, а точнее вовсе их не замечала. Жила она на окраине, в грязном, опасном и отвратительном квартале, и Тони, конечно же, взялся ее провожать. Следуя за парочкой, Рин был всегда настороже, отвлекая пытающихся пристать то блеснувшей в грязи монеткой, а то и просто камнем под ноги. Одному особо упорному пришлось уронить на голову карниз.

Подружкой дело не кончилось, прошло немного времени и Тони притащил домой собаку. Точнее, больного щенка, которого нашел в канаве. Щенок был не жилец, мальчишка этого не знал. Впрочем, если бы и знал, все равно не прошел бы мимо, в этом Рин был уверен. Глядя, как Тони пытается выходить беднягу, уже стоящую на том свете всеми четырьмя лапами, Рин сжалился и, незаметно для мальчишки, вернул щенка к жизни. Радости Тони не было предела. Пожалуй, впервые Рин видел подопечного таким счастливым.

Радость самого Рина омрачала мысль, что он снова поступил неправильно, поскольку счастье взрослению духа не способствует; ведь не обретению счастья его подопечный пришел учиться в этот мир, а совсем наоборот. Он даже ждал кары за такое самоуправство, но Создатель молчал, подтверждая догадку, что за хранителями высшего ранга действительно приглядывают не так уж тщательно.

Рин понял, что ошибся в этой догадке, когда в один чудесный вечер, глядя, как Тони дурачится со щенком, услышал прозвучавший в голове голос:

– Молодец, Рин, очень дальновидно. Теперь ему есть, что терять. Я верно поступил, назначив тебя его хранителем.

Той же ночью, когда Тони уснул, Рин забрал жизнь собаки, оставив маленькое тельце тихо остывать на коврике у порога.

На следующий день, глядя, как, вытирая рукавом слезы, Тони закапывает мертвого друга на пустыре, Рин утешался тем, что большее время вместе с собакой принесло бы ему еще большую боль. К тому же теперь хоть на какое-то время мальчишку должны оставить в покое.

Тем же вечером выяснилось, что и в этом Рин тоже ошибся. Когда двое пьяных бродяг возле дома Лючии бросились на ребят с ножами, Рину приказали не вмешиваться.

Все произошло в считанные мгновенья: оказавшись между жертвами и нападающими, Рин хотел поставить защиту, но остановился, услышав приказ, и медленно опустил руки. Нападающие атаковали одновременно. Ни секунды не колеблясь, Тони бросился вперед и… заслонив собой Рина, напоролся на нож.

Истошный крик девушки, смешался с топотом удаляющихся шагов… Недоумение в угасающем взгляде Тони медленно сменилось облегчением.

– Рин… он тебя не тронул… – прошептал он, осторожно улыбнувшись. Из уголка губ скользнула по щеке алая струйка крови.

На крик Лючии уже сбегались люди.

– Зачем ты это сделал? Меня невозможно убить! – в отчаянье произнес Рин. – Кроме тебя меня никто не видел!

– Не тронул… – прошептал Тони, и сознание его стало гаснуть.

Рядом кричала Лючия, металась, пытаясь дотронутся. Но Рин не позволил, отгородив себя и Тони невидимой стеной. Прочь! Все прочь!

Мальчишку все еще можно было спасти, несмотря на кровь, растекающуюся по грязным булыжникам мостовой. Рин протянул руку, чтобы это сделать и услышал голос Создателя:

– Не вмешивайся.

– Он умрет!

– Да.

Долгое, бесконечно долгое ожидание, и рядом с лежащим телом появился еще один Тони – растерянный полупрозрачный, невидимый никому из смертных. Он с удивлением посмотрел на лежащего на земле двойника, затем перевел взгляд на Рина. Открыл рот, чтобы что-то спросить, но в этот момент Рин услышал новый приказ:

– Забирай, его жизнь кончена.

И сумрак физического мира сменился хорошо знакомым ослепительным светом.

Это место Рин называл комнатой ожидания. Все души, за которыми он приглядывал, заканчивали свой путь здесь, в извечной белизне. Здесь они вспоминали себя, цель своего рождения и размышляли о том, удалось ли к ней приблизиться. Здесь они выбирали дальнейший путь – место будущего рождения и новую цель.

Объяснить это своему подопечному Рин не успел, едва они оказались здесь, ему было приказано явиться пред светлые очи Создателя.

– Я скоро вернусь, жди, – велел он Тони. Уходить не хотелось, и держало его не столько чувство долга, сколько растерянный взгляд мальчишки.

– Ты правда вернешься?

– Обязательно, – к нежеланию уходить добавилась еще и тревога, но ослушаться приказа Рин не мог. – Жди, я быстро, – он еще секунду помедлил, а затем притянул Тони к себе, укрывая крыльями. – Не волнуйся, все будет хорошо.

Дежурные расспросы усилили беспокойство.

– Мы можем договорить позже? – решился перебить Создателя Рин, чего с ним никогда ранее не случалось. – Я не закончил со своим подопечным.

– Закончил. Ты больше его не увидишь. Он отправлен в новое воплощение.

– Но как… Почему так быстро? Он не успел ничего вспомнить.

– Ты слишком эмоционален для ангела, – попенял ему Создатель, и в душе у Рина вспыхнула злость. – Он и не должен ничего вспомнить. У меня на эту душу свои планы, в которые я не собираюсь тебя посвящать. Ты не должен был к нему привязываться, для хранителя это недопустимо. И не должен был идти против моей воли. Так пусть произошедшее станет тебе уроком. О твоем, теперь уже бывшем подопечном я могу сказать тебе только одно: его душа воплотится в стабильной богатой стране, в любящей семье, в мирное время.

– Нет, только не это! – взмолился Рин.

Он слишком хорошо помнил, как набирался опыта на душах, пребывающих в таких вот «спокойных» воплощениях, делал самые безумные ошибки, и это ему прощалось, поскольку это был всего лишь испытательный полигон.