Получившееся чудовище обладало огромным ростом, ядовитыми крыльями, широкой змеиной пастью с двойным рядом обоюдоострых зубов и двумя короткими витыми рогами, на которые нередко попадается зазевавшийся всадник.

По сути, скерх – это убийца.

И только два вида воинов могут оседлать его. Это берсерк и нефритовый страж, один из тех, что ходит в горы на зачистку от расплодившейся нежити. Зачем отец держит скерхов я не знала, ни тогда, ни сейчас. Обычный человек, даже обладающий большим количеством маны, не может даже подойти к этому монстру. Что уж говорить обо мне.

Однажды мне уже пришлось испытать на себе ненависть животного. Тогда от неминуемой смерти меня спас брат.

Скерхи ненавидят людей, потому что чуют их страх за несколько миль. Только самые отчаянные, те, кому уже нечего терять, способны их не приручить, нет. Они могут только договориться.

Ведь скерхи умеют говорить.

– Человечка.

– Мала ещё сюда приходить.

– Иди сюда. – Совсем рядом с моей головой фыркнули и шумно втянули воздух. – Обещаю съесть быстро.

Вытерев потную ладонь о платье, я прикрыла на секунду глаза и выдохнула весь воздух из лёгких. Потом снова вдохнула. И выдохнула.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Вдох…

– Я пришла, чтобы спасти жизнь.

Конюшню наполнил дикий, восторженный ржач. Каждый скерх норовил выбить лбом дверь денника и оторвать мне голову.

– Да что ты можешь! – Тяжёлый смрад окутал весь коридор.

Ох. Вот и вожак.

– Я пришла спасти жизнь, – медленно повторила я и сделала шаг. – В вашем доме лежит умирающий воин. Я хочу вернуть ему долг.

– Долг?

– Долг!

– Она сказала долг!

Всё верно. Единственное, что может заинтересовать скерха – это равноценная плата. Даже если плата предназначена не ему.

– Что ты можешь предложить этому воину? – Голос вожака въедался в лёгкие вместе с дымом. – Ты всего лишь жалкий детёныш.

– У меня душа воина.

– Врёшь!

– Не вру. – Я собрала волю в кулак и пошла в самое нутро конюшни. – Я воин. И хочу вернуть умирающему долг. Вы позволите пройти? – Я остановилась перед самой высокой дверью, замок которой переплетали десятки цепей, и взглянула в глаза вожака.

Гибкое, когда-то белое тело, покрывали сотни кровоточащих шрамов Один глаз скерха был скрыт толстой плёнкой, второй смотрел с осуждением. Его пытали. Судя по свежести шрамов, совсем недавно.

– Ты врёшь. – Вожак открыл пасть и приблизил морду так, чтобы я смогла рассмотреть каждый зуб. – Ты слишком маленькая для долга. Зачем ты здесь?!

– Отдать долг.

– Врёшь! – Скерх ударил головой, и решётка содрогнулась. – Говори!

– Отдать долг.

– Пр-рав-вду… – В нос ударил смрад и запах гниения. Если сейчас дрогну, то больше никогда не смогу даже подойти к конюшне, иначе буду убита. – ГОВОРИ!

– Отдать долг, – упрямо повторила я, до боли сжимая пальцы. Сердце колотилось так громко, что заглушало дыхание. – Я пришла отдать долг.

– Почему?

Фух. Первая преграда пройдена.

– Этот воин был наказан за слабость в тренировочной битве, – пояснила я. – Наказание было суровым и приговор был вынесен моим отцом. Но… – я запнулась и поёжилась, подбирая правильные слова.

– НО?!

– Его нынешнее состояние вызвано магией, а не слабостью. Антрацитовая стража верна хозяину и… тот человек это знал.

– Тот человек?

– Да. – Я сглотнула. – Мой отец. Мой отец знал, что воин выполнит любой приказ, и послал его на верную смерть.

– Зачем? Жизни хозяина угрожала опасность?

– Нет. Эт-то… это был эксперимент. Отец забрал жизнь воина. Я пришла её вернуть. Это мой долг, как наследницы.

– Наследницы? – Скерх заржал и вдруг опустил голову так низко, что его глаза оказались почти на уровне моих. – Наследницы чего?

– Рода.

– Вр-рёш-шь, – зашипели со всех сторон. – Всем известно, что наследником хранителей может стать только мужчина. Ты умрёшь.

Сердце стучало уже в горле. В ушах шумело и я готова была хлопнуться в обморок в любой момент, но… мне нужен этот берсерк.

– Я говорю правду.

– Докажи, – потребовал вожак и выдохнул в меня облако ядовитого дыма.

– Я требую неприкосновенности.

– Я тебя не трону, – фыркнуло животное. – Слово вожака.

– Этого мало. Я требую неприкосновенности для меня и тех, кого я выберу.

– Требуешь?

– Д-да. Требую.

– А что дашь в обмен на жизнь?

– Это.

Я потянулась пальцами к главной магической точке на груди и вытащила хранителя. Сейчас он был для меня слишком тяжёл, даже его клинок всё ещё не обрел законченной формы.

Меч качнулся и воткнулся в землю.

Скерх повернул голову так, чтобы его глаз смотрел точно на меня. На меня и на меч.

– Я дам свободу. Лезвие хранителя может разрезать любую цепь и разорвать любые узы.

Секундная слабость стоила мне шляпки. Почуяв страх, скерх молниеносно высунул длинный язык и сдёрнул головной убор.

– Если делаешь ставку – иди до конца, – пронеслась чужая мысль в голове.

Ого. Так они не только говорить могут.

– Мы можем гораздо больше того, о чём знают люди, – хмыкнули совсем рядом.

Единый разум.

Скерхи разумны и…

– Не стоит думать того, что будет стоить твоей маленькой никчёмной жизни, – вслух предупредил вожак и кивнул. – Я согласен на твои условия, маленький детёныш. Но первая выступишь ты.

Б-боже.

Руки дрожали, пока я выдёргивала меч из земли и старательно поднимала его в воздух. Надеюсь, я не совершила ошибку пойдя на сговор со скерхом. В будущем именно Дражен станет их проводником в земли предков. А так, как мне нужно было уничтожить все его козыри до начала официального знакомства, я…

Фух.

Как же это сложно – действовать без оглядки на последствия.

Чтобы разрезать цепи, мне пришлось налечь на меч всем телом и ещё попрыгать. Как по маслу не получилось. Прежде, чем рухнуло первое звено, я выдохлась и промокла от пота.

Да уж. Отец точно по головке не погладит, но пути назад уже нет. Либо сейчас, либо никогда. Хорошо ещё, я успела выучить некоторые заклинания из арсенала прислуги. Тира ими пользоваться не могла, а вот Миэла периодически грешила, Каудир рос ну очень непослушным ребёнком.

Когда дверь денника скрипнула и распахнулась, я упала на колени и тяжело задышала. Всё-таки быть хранителем меча Справедливости чертовски сложно, особенно в этом возрасте и в этом теле. Нужно что-то делать с физической формой, иначе отец никогда меня не примет.

Вожак выходить не спешил.

Сначала меня обдало вонью протухшего мяса, потом запахом горелого мяса, а следом… Следом меня вырвало.

Чтобы скрыть все следы преступления, берсерка бросили прямо в денник вожака. И пытали скерха, видимо для того, чтобы весь свой гнев он обрушил на гниющего заживо воина.

– Слабая, – задумчиво сказал вожак и переступил через меня, выходя из клетки. – Но это поправимо. Слушайте все!

Голос в моей голове звенел от напряжения. Говорить связно мысленно я ещё не умела, но очень старалась. Чтобы не привлекать лишнего внимания, скерхи общались по ментальной связи.

– Это дитя и каждый выбранный ею…

– Существо, – шепнула я, не отводя от стаи глаз.

Остальные ждали слов главного в клетках, но это поправимо. Вожак освободит их сам. На большее сейчас я просто не была способна.

– Кх. И каждое выбранное ею существо будет неприкосновенно. Почему существо? – Скерх тряхнул гривой и хлопнул об пол хвостом, подняв в воздух частицы оторванной кожи и пряди вырванной гривы.

– Потому что я не уверена, что буду выбирать исключительно среди людей, – честно призналась я. Среди людей я вообще не хотела бы выбирать, но говорить об этом не собиралась.

По условному соглашению, вожак должен был выпустить стаю только после того, как уйду я. Ну и берсерк, естественно. Хотя, сомнения относительно его живучести ещё оставались. Вдруг эти животные меня обманули и несчастный давно умер, а торговались только для виду, ожидая, когда же освободят старейшего из них.