Игорь рассказывал восторженно даже о самых обычных местах, и она, не чувствуя усталости, отправлялась в незнакомый мир, в котором для неё сказочно открывались новые картины, а рассказы и стихи из его уст звучали необыкновенно сладкой, завораживающей музыкой.

Их разговор на улицах города, набережной, за чаепитием в ресторанчиках нескончаемо тёк, и она проникновенно, с лёгкой полуулыбкой слушала собеседника, наблюдала за его движениями и запоминала, чтобы потом наедине видеть его жесты, приятную улыбку и мысленно повторять их диалоги. Он ловил её взгляд и светился от счастья, радовался малейшему знаку внимания с её стороны. Открытый взгляд и мягкое лицо его действовали на неё благотворно, и ей хотелось доверять ему свои помыслы…

– Завтра уезжаю, – с сожалением сказала она, когда он подвёл её к двери санатория.

– Как жаль… очень жаль, что так мало общались, но я и этому бесконечно рад и счастлив…

Он взял её руки и положил на свои ладони, задумчиво гладил их и нежно сжимал, затем наклонился и прикоснулся к ним губами. Медленно перевёл взгляд на её лицо и жадно скользил по нему, будто желал запомнить каждую его клеточку.

– Пусть у тебя всё будет хорошо.

– И у тебя… – она смотрела на него и не спешила отводить глаз.

– Я за тебя молиться буду…

Перед сном в постели Ирина мысленно отправлялась по местам их увлекательных прогулок, слышала его искренний голос и сожалела о скоротечности их неожиданной встречи.

– Что вздыхаешь и вздыхаешь? – в тёмной комнате проплыла недовольная фраза Ларисы.

Последовали задумчивые слова Ирины:

– А какие птицы самые верные? Лебеди? Голуби?

– Я не орнитолог, а бывший бухгалтер. Есть птицы и животные, которые всю жизнь вместе. Засыпай уже. Сама не спишь и другим не даёшь.

– У людей ведь бывает верная любовь, крепкие счастливые браки… Знаешь, у меня с ним много общего… Профессии похожи – мы детей учили: я – математике, а он – изобразительному искусству… И семьи у нас распались…

С ним легко общаться. Он, оказывается, как и я, любитель путешествий…

– И что из этого? Да такого сходства у миллиона людей.

– А как ты думаешь, первая любовь может быть в нашем возрасте?

– Ты в своём уме?! Нет, конечно. У тебя первая любовь была. Но умерла.

– А мне кажется, что не было. Если б была, она оставила бы приятные воспоминания, а мне совсем не хочется о ней думать… А ведь меня никто никогда не любил. А я? Я тоже ни одного мужчину не сделала счастливым. Прожила на свете однобоко, не встретив свою половинку, не почувствовав силы притяжения к кому-то. И чьей-то ко мне. Что кто-то стремится создать прочное единое целое. А тут вдруг оказалось, что такой человек был, только я о нём не знала. Может, я и есть его половинка? От него веет теплотой, будто он меня, перемёрзшую, укутал пуховой шалью, усадил у камина и я согрелась. Теперь мне захотелось отдать ему своё тепло…

– Не рисуй иллюзий. В санаториях бывают курортные романы, которые тают, как лёгкий туман, когда поезд мчится домой. Спи давай…

В день отъезда Ирина пошла к морю бросить в воду монетку. Море на сотни метров от берега серое с проседью. Волны, как строй солдат одинаковыми шагами, приближались к берегу, а потом, слизав песок длинными языками, оставляли на нём белую пену. Ветер рвал плакаты, уже ненужные в этом сезоне, срывал и уносил с роз последние листья. Дрожали лужи. На дорожках позёмкой крутился песок. Пустынно, и лишь из кафе «Черкесский аул» доносилась негромкая музыка…

Она надеялась, что Игорь приедет к санаторию и проводит её на вокзал.

Этот вопрос они не обсуждали, но он знал, каким поездом она уезжает, и до определённого времени она не волновалась. Но Игорь не появился, даже когда часы продиктовали время отъезда и чемоданы стояли в вестибюле первого этажа, ожидая такси.

Где же Игорь? Звонков от него не было. Почему? Неужели решил не провожать её? Нет-нет, в это ей совсем не хотелось верить. А вдруг что-то случилось? Волны переживаний окатывали сердце. Ирина быстро достала телефон и набрала номер Игоря, но связь с ним не восстановилась.

Она продолжала задавать себе вопрос «почему?» и в такси, и на вокзале, глядя ищущим взглядом по сторонам.

– Ведь для чего-то же мы встретились… так неожиданно, неповторимо… И вместе нам было прелестно… Неужели это для того, чтобы так нелепо оборвалась наша встреча? Чтобы потеряться на всю оставшуюся жизнь? – Ирина с горечью произнесла мысли вслух.

– Ты же, наверное, из-за своей скромности и сдержанности не уведомила объект вожделения о своей симпатии к нему, а он не догадался о твоих чувствах. И решил завершить отношения без проводов.

Ирина неодобрительно покосилась на подругу.

Лариса добавила:

– Сама же говорила, что он странный.

– Да, непредсказуемый, – с грустью вздохнула Ирина.

Объявили посадку на поезд Анапа – Москва, и пассажиры покатили к вагону чемоданы, втащили их на свои места. Лариса осталась в вагоне, а Ирине не сиделось – вышла на перрон и глазами искала Игоря, глядя то в один, то в другой конец поезда. Сомнения переплетались с надеждой, огорчение – с приятными незабываемыми воспоминаниями.

До отправления поезда оставалось несколько минут. Игорь не появился. Ирина прошла на своё место. Села, уныло глядя в квадрат окна, за которым сновали незнакомые люди, ожидая, расставаясь, встречаясь.

И вдруг промелькнул узнаваемый ищущий взгляд! Он!

Она вскочила, выбежала из вагона.

– Игорь!

Он дёрнулся, оглянулся и сразу засиял. Подбежал к ней с какой-то ношей в руках.

– Прости, – взволнованно дышал. – Всё пошло не так… Батарейка села, не смог тебе позвонить. Рамку для портрета заказывал в багетной мастерской – вчера не смог получить. Вот сейчас ездил… Возьми…

Он протянул ей упакованную картину. Она заторможенно приняла, не обрадовалась, а, наоборот, восприняла возврат портрета как прощание с ней навсегда, помрачнела. – Ты же хотел себе оставить…

– Я ещё напишу твой портрет, если ты позволишь, – смотрел на неё умоляющим взглядом. – К тебе можно приехать?

Она кивнула и оживилась:

– Приезжай! Адрес тот же. Знаешь?

– Найду! – его широкая открытая улыбка выражала искреннюю радость.

Проводница позвала Ирину, и она метнулась в тамбур вагона. Помахала ему рукой, прошла и села на своё место. Он подбежал к её окну и прижал ладонь к стеклу. Она со своей стороны окна приложила к его ладони свою…

В воскресенье город пробуждается только к обеду, и потому на улице было безлюдно. Не сновали машины, не скрипели двери подъездов, провожая и встречая жильцов. И только пожухлые листья катились по тротуару, обгоняя Светлану.

– Тётенька! – донёсся умоляющий детский голос.

Невдалеке, у подъезда пятиэтажки, стояла девочка лет десяти, бережно прижимая к себе какой-то чёрный комочек. Светлана посмотрела по сторонам: тётей её, недавнюю студентку, ещё никто не называл.

– Возьмите себе котёнка… – прошептала девочка. – Он плакал, звал свою маму…

Котёнок свесил с детской ладошки тощий хвостик и обернул к Светлане печальную мордочку. Нетрудно догадаться: никому не нужный бродяжка.

– Я бы взяла его, – посочувствовала Светлана, – да я целый день на работе. Ты сама возьми, будешь о нём заботиться.

– Мне мамка не разрешает, – тонкие губы девочки согнулись от обиды.

– Катька! – послышался хриплый крик с высоты.

На балконе второго этажа стояла женщина. Красное лицо, будто она вышла из парилки на свежий воздух. Женщина наклонилась через перила балкона. Махала руками, словно пыталась заглянуть под балкон.

– Ты что там прячешься?

Светлана поняла, что женщина изрядно пьяна.

– Я не прячусь, – девочка посадила котёнка под скамейку и заслонила сапогами.

– Самим жрать нечего, а она котёнка тащит. Брось его, тебе говорю! А то без ужина оставлю!

Катя схватила подопечного и шмыгнула с ним за угол дома.