– Мам, а я ведь так и не поблагодарила Игоря за портрет…

Мама взяла со стола листок.

– Так поблагодари. Лучше поздно, чем никогда. Вот его адрес…

Принесли их заказ – чёрный чай в чайнике и пирожные.

– Может, перейдём на «ты»? – предложил он.

– Да, конечно… Откуда у тебя фото? – спросила она, переведя взгляд с чашки на собеседника, желая убедиться, что в своей догадке она не ошиблась.

– Мне его дал Митя, твой одноклассник. Мы с ним вместе служили в армии. Вернее, я выпросил у него…

– Кажется, до меня дошло, кто ты… Игорь… – она всё ещё пребывала в задумчивости.

– Вот и познакомились, – сиял он. – Не верится, что мы вот так сидим вместе за одним столом… Столько об этом мечтал! Много думал о тебе и в армии, когда изображал тебя с фото, и после… Приезжал к тебе – не застал. С твоей мамой почаевали…

– Мама рассказывала о вашей встрече… Я после тебе отсылала письмо по тому адресу, что ты ей оставил.

– Ты писала мне? – удивился он.

– Да. Благодарила за тот юношеский портрет.

– Не получал… Ну как же так? Почему не получил?.. – он разочарованно опустил голову, помолчал. – Так меня же переселили в другое общежитие! Ах, как жаль… Как жаль, что твоё письмо не нашло меня. Очень жаль. Если б я его получил, я бы был на седьмом небе от счастья! Я бы сразу полетел к тебе! Да я и так то и дело ездил к Мите, чтобы увидеть тебя или хотя бы узнать о тебе, украдкой наблюдал за тобой. Не хотел вероломно вторгаться в твои отношения с кем бы то ни было. Да и не смог бы – я не хищник. Не хотел разрушать твои чувства к Мите. Знал, что Митя с Юлей, но думал, может, у тебя с ним наладится… Ведь первая любовь – она особенная, дорогая…

– Первая любовь – как первый костёр в детском походе. Разгорается, и ты радуешься чему-то яркому, новому. Но не знаешь, как поддерживается горение, и думаешь, что костёр никогда не погаснет. А он вспыхнул – и прогорел, как солома. А ты по неопытности сунул руки в пламя и обжёгся, терпишь боль и больше не желаешь подобных испытаний… Вот так и у меня: костёр прогорел, я обожглась… Видела в Мите только восхитительное, не замечала недостатков. И в результате – разочарование, крушение надежд и пустота. Первая любовь обречена на покинутое пепелище… Я очень переживала, а сейчас и вспоминать не хочу…

– Может, то была не любовь. Первая любовь, она как вечный огонь – горит и не погаснет до дней последних, горит при любых обстоятельствах, ровно, не обжигает и не ранит, а греет, даже если по жизни ты идёшь с другим спутником. Я женился поздно – всё думал о тебе. Может, поэтому и брак распался, хоть и жили мы с женой ладно, не ссорились никогда… С тех пор один… Твои глаза серо-синие, как озеро глубокие и огромные, всегда посещали меня, как видение… – он смотрел на неё с явным обожанием.

– Так разве бывает?..

– Бывает, – он положил на её гладкую свою суховатую руку и слегка сжал. – Сам удивляюсь… Приезжал к тебе, но так ни разу не удалось встретиться. Да и не верил в свои силы, что ты предпочтёшь кому-то меня. Да что я мог предложить? У меня тогда – ни кола, ни двора. Решил выучиться сначала, в художественное училище поступил, потом в институт…

– Мама нахваливала тебя: симпатичный, высокий, вежливый, да ещё выбрал профессию в искусстве… – Ирина придвинула к себе чашку с чаем.

– Мои чувства к тебе помогали мне много работать, творить. Организовал первую выставку картин, хотел пригласить тебя и Митю… Митя и Юля приезжали… А когда второй раз наведался в ваш город, увидел тебя с другим. Крался за тобой по скверу – ты с парнем в обнимку… Потом от Мити узнал, что ты замуж выскочила, приехал через год – ты малыша в коляске катаешь… Я тогда на БАМ укатил, много денег заработал, приехал сюда, дом построил, начал семейную жизнь… Вернулся к своей профессии. А сейчас почти пенсионер, веду детскую изостудию да отдыхающим портреты пишу…

– Тот портрет до сих пор у нас хранится.

– Правда? Приятно. Когда я у Мити увидел твоё фото, мне показалось, что ты похожа на мою маму. Я её никогда не знал, но часто воображал… Расскажи о себе, Ира. Как ты? Как мама?

– Много всего было – и радости, и разочарования. Замуж выскочила назло ему, а получилось, что наказала себя. Всю жизнь себе внушала: стерпится – слюбится. Распалась семья. Одна воспитывала дочь… Да что говорить? Жизнь прожита, я уже на пенсию вышла, дочь выросла… Мама за последние годы сильно сдала, но крепится. Я после развода переехала с дочерью к ней, теперь вместе живём, как в былые времена. Представляю, как она удивится, когда я расскажу ей о нашей встрече…

– А как там Митя? Мы с ним давно не общались.

– Митя постоянно в поиске работы – то безработный, то находит работу на короткое время. И в поиске женщин: после Юли переключился на другую, после той – на третью, на четвёртую. Любит рассказывать, что полгорода женщин по нему сохнет. С уходом его мамы в мир иной ушла и забота о нём, стал совсем непривлекательной внешности…

– Привет передавай маме, Мите, Юле…

– Непременно… Расскажи о своих творческих успехах, выставках.

Он рассказал скромно, вкратце. Потом они погрузились в мир искусства, музыки и литературы, говорили о своих предпочтениях, обменивались впечатлениями. Затем коснулись темы путешествий, и она оказалась весёлой и бесконечной. Тут совсем исчезли границы напряжённости в разговоре – много удивлялись, восхищались, смеялись…

– А ты здесь ездила на экскурсии? – поинтересовался он.

– Нас возили на обзорную по городу и ещё…

– Так, завтра я не работаю. Я покажу тебе мой любимый город и его округу. Хочешь? После обеда.

– С удовольствием.

– Заеду. А ты надень удобную обувь. Мы поднимемся на площадку, откуда поручик Лермонтов любовался окрестностями… Потом поужинаем в ресторане с панорамным видом на Анапу, с дегустацией местных благородных напитков…

Когда Ирина вернулась, Лариса лежала в кровати, просматривала смартфон, но сразу положила его на тумбочку.

– Как прошло свидание?

Она наблюдала любопытствующим взглядом за возбуждённой, порхающей по комнате подругой.

– Хорошо, – улыбнулась Ирина.

Она чувствовала лёгкость своего тела, будто невидимые крылья помогают ей приподняться, взлететь, посмотреть на мир широко открытыми глазами и любоваться его радужными красками. Быстро переоделась. Вышла из туалетной комнаты и задержалась у зеркала, массируя кожу лба и нанося крем.

– Сколько ни старайся, не помолодеешь. Обратного пути нет. Морщины – это пройденные нами дороги в уменьшенном масштабе, и не сотрёшь ты их печали и радости… – прокомментировала Лариса. – Он портрет тебе когда вернёт?

Ирина будто опомнилась.

– А я не спросила…

Лариса рассмеялась:

– Значит, погуляли точно хорошо. Продолжение будет?

– Да, завтра. Тогда и выясню про портрет, – ответила она и задумалась.

«Обязательно заберу у него портрет и увезу – в нём частица его души, и я сохраню её… Но тогда у него останется только моё юношеское фото… Пусть забирает, если хочет…»

На следующий день Игорь явился к ней с букетом крокусов.

– Какая прелесть – подснежники среди зимы! Как в сказке, – она приняла цветы, разглядывая их бело-фиолетовые макушки. – Спасибо. У меня ещё розы не завяли…

Он улыбнулся:

– Вот и хорошо. Я столько букетов не подарил тебе, которые мечтал подарить! Много раз представлял, как я это делаю… Относи, пойдём погуляем.

– Да, я скоро, – она направилась к лестнице.

В комнате суетливо одевалась и сожалела, что привезла сюда скудный набор одежды, а хочется нарядиться с изюминкой.

Он встретил её дежурной фразой «Чудесно выглядишь», но из его уст она воспринималась искренне, ново, желанно…

Каждый день Игорь приходил к ней в санаторий с разными букетами цветов. А после – новые прогулки.

– Продолжим знакомство с моим любимым городом? – предлагал воодушевлённо.

– Конечно. Я уже его тоже полюбила.

Они путешествовали по разным эпохам, знакомясь с историей края, по разным рельефам, наслаждаясь природой. С высокогорных панорамных точек смотрели начало Кавказских гор, весь округ Анапы и даже берег Крыма. Любовались живописной долиной Сукко и озером с растущими прямо в воде роскошными болотными кипарисами. Шли через реликтовые рощи заповедника «Большой Утриш» с можжевельником и фисташковыми деревьями, вдыхая потрясающие ароматы.