Первым делом, достаём рюкзаки со сменой одежды, в надежде, что не всё промокло. Всё, что достаём, с силой швыряем в берег, чтобы вмазалось в грязь между прутьев, не съехало назад в воду. Иногда не с первой попытки. Наконец, удаётся вернуть байдарку в естественное положение. Совсем окоченевшие, пытаемся вскарабкаться по грязевой крутизне. Это не просто, но вылезли, подтащив несколько узлов груза. Надо срочно снять мокрую одежду, согреться. Найти то, что сухо и высушить то, что нечем заменить. Разожгли костерок.

Оказалось, что все мероприятия заняли всего несколько минут. Байдарка Эдика, шедшая сзади, приткнулась, чуть не доходя до нашего места аварии, у более приличного берега. Принесли кое-что из сухой одежды. Мы убедили их не дожидаться, пока мы обсохнем, догонять своих, предупредить о нашей задержке, искать стоянку: скоро стемнеет.

Мы готовы к отплытию. Идём. Начинает смеркаться. Предвкушаем, что придём к горящему костру и горячей еде. Не тут-то было!

Идём уже довольно долго, где-то должна быть наша стоянка. Видим знакомые силуэты, могучий дуб на берегу. Вот только костра не видать, и что-то все суетятся у воды. У самого берегового невысокого обрывчика перевёрнутая лодка. Серёжина. В воде – Наталья, барахтается, не умея плавать. Дружными усилиями её вытягивают на берег.

Произошло вот что: Солдатовы и Эдик с командой пристали, решив здесь остановиться. Серёжа с Натальей сильно отстали, Наталья вообще гребла мало, а Серёжка устал один выгребать и рулить. Но, подошли, встали. Серёжа стал вылезать из байдарки. Наталья одновременно попыталась продвинуться вперёд, наклонившись на один борт, к несчастью, тот же, что и Серёжа. Байдарка такого не вынесла. У берега оказалось глубоко. Продукты, которые были в их байдарке, они после перекуса второпях не закрепили. Продуктов у них было много, поскольку их в лодке двое, и нос – пустой. Рюкзаки ребята спасли и продолжали нырять, пытаясь найти торбы с продуктами. Уже сильно стемнело, поняли, что больше ничего не найдём. Почти у всех мокрая одежда, смены почти нет.

Собираем сушняк, разводим костёр, сушимся, ставим палатки. Мы со Светкой разбираемся с продуктами. Наш маршрут кончается. Ещё сегодняшний вечер, завтрак, и перекус перед дорогой. Все замерзли и промокли, нужно что-то горячее. Мясные консервы, картошка, соль, сыр, сгущёнка, печенье – кормят рыбок. Есть полукопчёная Одесская колбаса, зелёный лук, немного макарон, перец, хлебцы, чай, сахар, манка, килька в томате. Я решаю соорудить суп из колбасы. Колбаса, макароны, зелёный лук, всё быстро варится, туда же кидаются гренки из хлебцев. Суп получился вкуснейший! Все радостно на него набросились, говоря, что никогда ничего более вкусного не ели (ребята потом донимали своих жён, чтобы они сварили суп из колбасы, но дома он не был настолько вкусным). Пили чай и досушивались в полной темноте.

Рано утром нам надо пройти немного по речке Поле, которая стала значительно шире и прямее, до Клязьмы. По Клязьме вверх по течению километра 1,5 до дороги, где нас заберёт машина.

Клязьма – большая, полноводная, идти против течения, да ещё при встречном ветре очень трудно. Выгребаем с трудом. Виктор, самый миниатюрный и сильный, пересел в лодку к Серёже: Наталья со вчерашнего дня пребывает в истерике, Серёже одному не выгрести. Ну, а нам с Володей нормально.

Добрались, выгрузились, разложили байдарки для просушки. Машины пока нет.

Отдыхаем на припекающем солнце. Пробую воду: удивительно, не очень холодная. Раздеваюсь (купальник всегда на мне), прыгаю. Обжигает, потом уже не холодно. Делаю небольшой круг, выхожу, растираюсь полотенцем, которое заботливо уже держит наготове Володя. Вся усталость – долой. Кое-кто следует моему примеру. Тем временем закипает чай, к нему – килька в томате. Байдарки подсохли, можно сворачивать.

Мы уже беспокоились, что нет машины, но тут она и появилась. Погрузились, едем, шумно обсуждаем поход. Такого никогда не было, столько происшествий!

Утром вышли на работу, происшествия стали весёлыми приключениями.

3. Подмосковье. Баковка и Немчиновка,

Белорусской ж/д.

С конца 1955 года, как только выпадает снег, я еду к моей студенческой подруге Люсе Беленькой, в Баковку. Мы с Люсей на лыжах (прикрученных верёвкой с палочкой к старым ботинкам) уходим в сторону Немчиновки, пересекаем огромный овраг, поворачиваем направо, к Переделкино, к городку писателей. Огибаем его, выходим к глубоким Переделкинским оврагам, где Люся уверенно, а я, преодолевая холодок страха, спускаемся по крутым склонам. Устав на горках, идём по красивому спокойному лесу, к платформе Солнечная. (Переделкино и Солнечная – по Киевской ж/д). Возвращаемся уже в темноте, полуживые от усталости и голода. Люсина мама ждёт нас с горячим борщом. Эти лыжные походы закончились вместе с зимой 1967-го года, когда её мамы уже не было, и Люся вышла замуж.

4.

Ленинград, Санкт-Петербург.

Впервые я приехала в этот город в конце августа 1954 года. Первое моё самостоятельное путешествие за пределы Москвы и Московской области. Родители решили, что пора мне познакомиться с Ленинградом и получить опыт самостоятельности. Я остановилась у знакомой нашей семьи. Она живёт в коммунальной квартире на углу Невского и Литейного проспектов.

Целые дни хожу по городу, восхищаюсь, упиваюсь городом и его красотой. Царское село, Петропавловская крепость, Павловск, Петергоф с его фонтанами и морским воздухом! В Эрмитаже, я провела 4 дня, день в Русском музее (время поездки ограничено).

В 1962-м приехала сюда с подругой Юлей, гостили у наших знакомых, соседей по ″дикому″ отдыху на поляне ″Голубого залива″, в Крыму. Ребята – выпускники театрального училища, сфера их интересов театры Г.А.Товстоногова и В.Ф.Комиссаржевской. Так наше пребывание в городе обогатилось посещением этих недосягаемых тогда театров. Утро мы с Юлей посвящали музеям, во второй половине дня, когда кто-то освобождался, гуляли по городу, вечером шли в театр.

В начале апреля 1966-го года была командировка в Ленинград на целых 3 недели. Задание было очень насыщенно. Но ведь это был Ленинград! Как же не встретиться с Эрмитажем! Как не попасть в Мариинку, Ленком! По Эрмитажу мы ходим несколько дней, после работы до упаду, точнее до закрытия, и едва доползаем "домой". В Мариинском театре (тогда им. Кирова) удалось достать билеты на "Золушку", а в Ленкоме – на "Трёхгрошёвую оперу".

По заданию командировок едем на завод в Сестрорецк. И здесь видим замёрзшее море, вместе с волнами, правда, невысокими. Так удивительно и так необычно, что мы, несмотря на пронизывающий ветер, долго стоим на берегу и смотрим на это для нас чудо.

В гостиницу простым командировочным попасть невозможно. Я жила у знакомых моей мамы, двух сестёр, пожилых женщин, переживших блокаду. В блокаду умер их брат, художник. Прошло почти 25 лет, а его комната оставалась в том виде, как была при нём. Сюда меня и поместили.

Сёстры дружат с очень пожилой, 75-летней, бывшей фрейлиной её императорского величества, чудом спасшейся в революцию. Она живёт в маленькой комнатушке, на которую при делении квартиры пришлось пол-окна, в большой коммунальной квартире. У фрейлины был день рождения, и сёстры пригласили меня вместе ними пойти в гости. Приятно и трогательно было это знакомство. Дворянство этой женщины не надо доказывать: оно проявлялось во всём. Начиная от обстановки её комнатки: хотя и условно, но в комнате присутствуют прихожая, гостиная, кухня, столовая и спальня. Заканчивая сервировкой её более чем скромного стола. И это тоже лицо Ленинграда! Города, где жив Санкт-Петербург.

Я ещё несколько раз бывала в городе, в основном, в командировках. Однажды, в середине октября, мне забронировали место в 2-х местном просторном номере в гостинице ″Балтийская″, на Невском проспекте!

В свободный день я поехала на поезде в северном направлении, к морю. Вышла на привлекшей внимание названием станции: Лисий нос. Дачный посёлок. Опустевшие деревья и дачи. Только кое-где из-за заборов видны зелёные верхушки сосен. Как-то неуютно идти между заборами, редкому прохожему не знаешь, радоваться или пугаться. Шум моря всё ближе, все дома остаются позади. Море! Белый песок, серые, медленно катящиеся волны. Редкие северные сосны, раскидистые, с красноватыми стволами и длинными иглами. Немного суровая, северная красота. Погрузилась в неё, растворилась. Осенняя тишина, ни души. Брожу по песку с развеянными по нему длинными усами иголок. Прислонившись к сосне, смотрю и смотрю на шуршащие волны. Начался, собиравшийся с утра дождь, редкими каплями, очень быстро перешедшими в ливень. Прогулка закончилась, пришлось срочно возвращаться на станцию, и промокшей долго ехать в поезде. В сгустившейся промозглой темноте, спешу в тепло и изысканный интерьер старинной гостиницы.