— Привет, Майк.

— Привет…

Значит, он ошибался, когда решил, что поднялся первым. Марни выглядела на удивление яркой и весёлой для человека, который всю ночь трахался и тусовался на ногах. Она была одета и даже успела поправить причёску и макияж. Он проклинал себя за свою близорукость. Он даже не заметил её отсутствия в гостиной. Если бы он просто воспользовался дополнительной минутой или двумя, чтобы лучше рассмотреть местность…

Ну… и что тогда?

Ничего, наверное.

Он был бы в такой же ловушке, как и сейчас.

— Закрой дверь, Майк, и садись.

Она похлопала по ступенькам рядом с собой.

Он всё равно думал о том, чтобы сбежать к своей машине, но отказался от этой идеи, когда увидел, что она держит полуспрятанный между ног пистолет. Он сомневался, что Марни застрелит его прямо здесь, среди бела дня, по крайней мере, он так не думал. Но уже трудно было говорить о чём-либо, особенно о ней. Он полагал, что пистолет был здесь только для того, чтобы побудить его слушать её и делать то, что она говорит. И при этом выполнять своё предназначение.

Он прикрыл дверь и опустился на ступеньку рядом с ней.

— Приятный день.

Она хмыкнула.

— Да.

Небо было ясным, и воздух был полон обычных звуков выходных в пригороде. Откуда-то поблизости донёсся звук газонокосилки. Собаки лаяли, дети играли. Минивэн проехал по улице и через несколько домов свернул на подъездную дорожку, извергнув ещё больше вредных детей. Всё было так до ужаса нормально. То, что произошло прошлой ночью в доме позади него, не должно происходить в такой обстановке. Это было оскорблением всего того, что было правильным и хорошим в мире.

Марни посмотрела на него.

— Пытаешься ускользнуть, да?

Майк этого не отрицал. Зачем возиться с очевидной ложью? Он кивнул на пистолет.

— Ты действительно хочешь меня застрелить?

Она не ответила на этот вопрос. Не говорила ему вообще ничего в течение нескольких мгновений, пока смотрела, как мать из минивэна на улице собирает своих буйных детей и толкает их в дом.

Потом она встала и протянула ему руку.

— Дай мне свои ключи.

Майк уставился на неё.

— Это была не просьба.

Он ещё мгновение смотрел на неё, потом покорно вздохнул и передал ключи.

— Что теперь?

— Вставай. Мы собираемся прокатиться.

Было странно ездить на собственной машине на месте пассажира. В этом было что-то почти кастрирующее. Он задавался вопросом, не может ли это быть частью его инициации? Или, может быть, это был способ проиллюстрировать, как он передал контроль над своей жизнью культу? Но по мере того, как они путешествовали по разным местам в городе, стало ясно, что есть более простое объяснение — Марни точно знала, куда едет, и просто не хотела утруждать себя утомительным указанием ему направлений.

То тошнотворное чувство страха, которое он помнил прошлой ночью, повторилось, когда он увидел, как она свернула на знакомый ряд улиц, ведущих к неизбежному месту назначения. Их первой остановкой был небольшой многоквартирный дом. Она припарковалась у тротуара снаружи и открыла сумочку, чтобы достать скомканную пачку сигарет. Ментоловых. Она выкурила одну до фильтра, ничего не сказав. Обычно Майк не разрешал курить в своей машине, но на этот раз он не протестовал. Он был слишком взволнован, чтобы обращать на это внимание. Его сестра и её новый муж переехали в это здание всего месяц назад. Он был почти уверен, что никогда не упоминал об этом факте Марни во время их недавних разговоров.

Марни выбросила окурок в окно, включила передачу и поехала через город в другое знакомое место. Она въехала на стоянку возле дома престарелых, где на втором этаже жила его мать. И снова она не сказала ни слова, закурила ещё одну сигарету и выкурила её до упора. После этого она отвезла его в несколько других мест, разбросанных по городу, каждое из которых имело для него личное значение. Он хотел сказать ей, что в этом нет необходимости, потому что к тому времени он уже понял суть, но его беспокойство было так велико, что он держал рот на замке, пока она заканчивала свою экскурсию по городу.

Она хранила молчание, пока не вернулась в район Нади и не припарковалась на том же месте у обочины, которое они освободили часом ранее. Она похлопала свою сумочку и посмотрела на него. Её пистолет лежал там рядом с сигаретами.

— Я не буду стрелять в тебя, Майк. Ты мне слишком нравишься для этого. Правда. Но у меня нет такого уровня привязанности к твоей сестре, твоей матери, твоим чёртовым дедушке и бабушке или твоему проклятому лучшему другу детства. Понимаешь?

Майк изо всех сил старался не задыхаться.

— Да. Я понимаю…

— Будь спокоен.

Майк закрыл рот и вздрогнул, когда его расстроенный желудок снова забурчал.

Марни протянула руку и коснулась его колена, заставив его немного подпрыгнуть.

— Ты один из нас, Майк, и будешь им до самой смерти. Спасения нет. Навсегда. Понимаешь?

Он кивнул, но его трясло.

Это было несправедливо. Это было неправильно. Он был свободным человеком. Гражданином со всеми правами и свободами, как и любой другой. И, как любому другому свободному человеку, ему должно быть позволено определять ход своей жизни, включая людей, с которыми он решил общаться. Но даже когда он думал об этих вещах, он понимал, что это уже не совсем верно. Теперь он принадлежал к этому культу. Этому проклятому Дьявольскому Заговору. Они владели им. Ему хотелось кричать, злиться на несправедливость, но он знал, что никакие крики ничего не изменят.

— Если ты когда-нибудь дашь мне повод усомниться в твоей приверженности делу, я вернусь в каждое из тех мест, которые мы посетили сегодня. И в следующий раз, когда ты увидишь кого-то из этих людей, он будет в чёртовом гробу. Понимаешь?

Он посмотрел на неё, дрожа, встретив её непоколебимый взгляд.

— Ты… ты раньше убивала людей?

— Да.

Ответ без колебаний. Он уловил намёк на гордость в её тоне? Он так и думал. Наверняка в её жёстком выражении лица было больше, чем след самодовольства. Она убивала людей, чёрт возьми, да, и она гордилась этим.

Она вынула ключ из замка зажигания и бросила связку ключей Майку.

— Как Надя сказала тебе прошлой ночью. Просто отдайся этому. Прими это. У тебя действительно нет выбора. И не думай предупреждать своих близких, потому что мы обязательно пронюхаем, — она улыбнулась и снова коснулась его колена. — Ты можешь забрать меня сегодня в шесть вечера.

— Что?

— Забери меня в шесть. У моего дома. Какая-то проблема?

— Эм-м-м… — он вздохнул и покачал головой. — Нет проблем… так сказать… мне просто любопытно, зачем я должен забрать тебя? У вас, ребята, уже намечается другая встреча, не так ли? Я не могу справляться с этим дерьмом каждую ночь, несмотря ни на что.

— Расслабься, встречи пока не будет, — она сжала его колено и подмигнула ему.

Какого хрена?

— Ты забираешь меня, потому что ведёшь меня на ужин. А потом в кино. По моему выбору, конечно. Помнишь, я обещала тебе свидание, если пойдёшь со мной на вчерашнюю встречу?

Майк понятия не имел, что на это сказать. Настоящее свидание с Марни было тем, чего он хотел больше всего в течение многих месяцев. Но теперь, когда это происходило на самом деле, это было чуть ли не последним, чего он хотел. Странно, как иногда мир переворачивался. На самом деле, это было довольно хреново. Как, чёрт возьми, он мог вести вежливую беседу за обедом с кем-то, кто только что угрожал убить всю его семью?

Она коснулась его лица, погладила его щёку кончиками пальцев.

— Я знаю, о чём ты думаешь, и тебе нужно расслабиться. В конце концов, ты получаешь только то, чего всегда хотел, — она наклонилась к нему, когда её рука скользнула ему за шею и прижала его ближе. — А теперь поцелуй меня, ублюдок.

Он поцеловал её.

Больше он ничего не мог сделать. Как она и сказала, он должен принять то, что происходит.