На лавке в саду под прикрытием зеленого куста, укрывшись за портьерой, да просто в темном углу коридора – любовники, казалось, предавались страсти прямо там, где она их застала, ничуть не стесняясь. Иванне хотелось бы думать, что это распутство отвратительно и совершенно недопустимо, но невольно на память приходили мать с отцом, которые тоже могли страстно целоваться в беседке сада (той самой, которую она потом спалила). Разве не насмотревшись на их, как они думали, незаметные поцелуи и ласки, не смущаясь от их страстных вздохов и прочих звуков в темноте спальни, сама Иванна не уверилась, что физическая любовь – это что-то прекрасное? И именно поэтому она так хотела попробовать, разгадать эту тайну, вот только мужчину выбрала не того. Нет, ее родители не выставляли свои отношения напоказ, Стефания даже всегда ругалась, если супруг обнимал ее слишком нежно при людях, но сложно что-то скрыть от любознательной девочки, которая любит гулять по дворцу по ночам.

После своего крайне неудачного любовного приключения, Иви и подумать не могла, что когда-нибудь снова взглянет на мужчину с интересом, но здесь, во Франкии, ей всё больше начинало казаться, что это не люди вокруг сошли с ума, а она дефектная.

Может, не всё так страшно? Поцелуи же ей нравятся. Может, и всё остальное понравится? И тут Иванна начала улыбаться, потому что всё остальное – да с мужем-некромантом и представить себе немыслимо. Что остальное-то? Изнеможение и слабость после брачной ночи она запомнила настолько хорошо, что повторять ей совершенно не хотелось, хотя даже в том своем страхе она осознавала, что супругу было хорошо. Его руки, сжимавшие ее тело, его хриплый стон прямо в ухо – тогда это скорее пугало, а сейчас от воспоминаний в животе колыхнулась горячая волна пламени – того пламени, которое она давно считала утраченным. Иванна с растерянностью прислушивалась к своему телу: неужели это правда? Неужели она снова это ощутила?

Она отбросила вышивку и закрыла лицо руками. Ей вдруг стало и страшно, и весело.

Девушка вскочила со скамейки и, не в силах удержаться, принялась кружить по беседке, кусая губы и ломая пальцы. Ей сейчас хотелось одновременно и убежать с криками прочь из этой развратной страны, и разыскать супруга и потребовать немедленно обнять её так же крепко, как в тогда в саду.

– Анна-Мария, – окликнула Иванна одну из своих фрейлин, которые сейчас шептались о чем-то на лавке, прижавшись друг к другу. – У тебя так глаза блестят, что я бы тоже послушала твою историю.

Что угодно, лишь бы не думать!

Молодая черноглазая франкийка лукаво улыбнулась:

– Я и не думала, что Ваше Высочество интересуют сплетни. Но если вам угодно, мы с Изольдой никак не можем выбрать, кого нам сегодня затащить в свой альков.

– Вы с Изольдой? – растерянно уточнила принцесса. – Ах, вы хотите попробовать одного и того же мужчину и сравнить впечатления?

– Вовсе нет, – рассмеялась кудрявая Изольда, похожая своим румянцем и вздернутым носиком на фарфоровую куклу. – Мы хотим его поделить. Правда, пока неясно, кто какую половину получит, но ведь можно меняться!

– Что? Как его можно поделить? – захлопала глазами Иванна.

– Ах да, у вас же супруг – некромант, – спохватилась брюнетка почти с жалостью. – Говорят, у них всё по-другому. Они же любят страх и боль.

– В этом есть своя прелесть, – возразила кудряшка. – Я бы не отказалась, чтобы меня кто-нибудь связал и грубо отшлепал, да только где же найти такого мужчину! Его высочество со своей жены глаз не сводит!

– Еще бы, я его понимаю, – хихикнула Анна-Мария. – Такая нежная, такая робкая! Я бы сама ее с удовольствием соблазнила!

– Что? – щеки Иванны запылали, а девушки вдруг потянули ее к себе на лавочку и почти силой усадили между собой.

– Вы очень красивая, – шепнула кудряшка с одной стороны.

– И очень невинная, – вторила с другой стороны брюнетка, завладевая рукой Иви и нежно перебирая тонкие пальчики.

– Вы так смущаетесь, так краснеете…

– При дворе делают ставки, как надолго вас хватит. Но мы не дадим вас в обиду.

– Нет, мы, словно верные рыцари, отстоим вашу честь!

– О богиня, – простонала Иванна, вырывая руку у Анны-Марии и закрывая ей глаза. – Ненормальная страна, ненормальные люди!

– Ну вот, вы опять делаете это! – встряхнула пепельными кудрями Изольда. – Само очарование!

– Ладно, не смущайтесь, – успокаивающе похлопала принцессу по коленке Анна-Мария. – Мы не будем вас соблазнять. Вы хороши именно такой. Но охранять вас не перестанем. У нас и вправду слишком вольная страна. Обычно люди, воспитанные в других традициях, просто ломаются здесь. Мы хотим вам помочь, это, если желаете, наша работа.

– И чем вы можете мне помочь? – поинтересовалась Иванна спокойно. Она уже взяла себя в руки. – Пока на мою честь никто не покушался, кроме вас.

– Во Франкии это скорее минус, чем плюс, – заметила кудряшка. – Но вы не понимаете: пока мужчины только присматриваются. Ищут ваши слабые стороны. Точки соприкосновения.

– Ну и опасаются темного короля, конечно, – добавила брюнетка. – Репутация у Маркуса ди Гриньона самая страшная. Он своим не делится ни с кем.

– Горе тому смельчаку, который посмеет украсть ваше сердце, – криво улыбнулась Изольда, снова беря в свои нежные ладони безвольную кисть Иванны. – А вот девушке он бы ничего не сделал… Всё же ди Гриньон воспитан как настоящий рыцарь.

– Так, девочки, – Иванна отмахнулась от своих фрейлин и встала со скамейки. – На сегодня откровения закончены. Расскажите мне лучше, что при дворе нельзя делать ни в коем случае. Не хочется попасть в неловкое положение.

– При дворе можно всё, – поморщилась Анна-Мария. – Если ты можешь за себя постоять. Можно лгать, можно спать с кем угодно, можно воровать… пока не попадешься. Можно драться из-за женщин или мужчин, конечно, не до смерти. Дурным тоном считается разве что супружеская верность. Но вас это не касается. Во всяком случае, пока.

Иванна выругалась про себя и подняла брошенную вышивку. Чем еще себя занять, она не знала.

А Изольда и Анна-Мария только переглянулись и продолжили свою увлекательную беседу. Девушки, разумеется, разговаривали совсем не о том, что так тревожило принцессу.

– Ты считаешь, эти слухи имеют под собой какое-то основание? – шептала Анна-Мария. В их паре она была старшей и более опытной.

– Не знаю, – тихо отвечала кудряшка. – Они не кажутся несчастными, но сама подумай, как Иванна выглядела после брачной ночи. Никакой простуды у нее не было, уж поверь. Я уверена, что это всё правда.

– Правда или нет, на репутации Гриньона это очень отразится, – вздохнула Анна-Мария. – А нам с тобой, вообще-то, платят за то, чтобы мы всеми силами защищали миледи от сплетен и злопыхателей. И какая сволочь это все болтает?

– Я попробую выяснить, – пообещала Изольда, нервно кусая губы. – Но это сложно, сама понимаешь!

– Понимаю, – кивнула Анна-Мария. – Поэтому я буду действовать с другой стороны: убеждать всех вокруг, что его высочество в постели просто жеребец. А что до некоторых проблем с его темной сущностью – не мне его учить, но способы бывают разные. Помнится, Леона рассказывала, что он все знает и умеет. Тем более, наша недотрога смотрит на него уже совсем по-другому.

– Знаешь, когда канцлер нас нанимал, мне казалось, под «служить верно и быть помощницами во всем» он имел в виду не постельные советы, – с некоторым сомнением заметила кудряшка.

– Это же Франкия! – пожала плечами брюнетка. – А репутация здесь – самое важное, сама знаешь. Ладно, пора уже к обеду нашу скромницу вести, а то Паучиха нас сожрет, если мы опоздаем. И кстати, а как тебе тот темненький? Ну с голубыми глазами, высокий такой? Думаешь, потянет?

– Пока Маркус справляется куда лучше, чем можно было ожидать, – заметила Бертильда, откладывая в сторону письма. – Я, пожалуй, готова признать свою ошибку. Он будет неплохим королем, особенно, если научится не рычать на людей, а разговаривать с ними.