Катриона лежала на кровати в нижней юбке и лифчике, а Гвиннет массировала ей ноги.
- Ничто не сравнится с массажем ног после долгого трудового дня.
- И ты думаешь, что достаточно народу клюнет на мое предложение?
- Конечно, клюнут. Продай идею бизнесменам и корпорациям. Возьми, к примеру, меня. Я бываю в Лондоне по меньшей мере четыре раза в год. И я бы с большим удовольствием останавливалась не в гостинице, а на квартире. Там я могла бы делать все, что мне вздумается, и пить кофе, когда захочется.
- Ты уверена?
- А то нет! Конечно, уверена. Прекрати паниковать, и вскоре ты станешь заправским магнатом.
- Благодарю покорно. Не забывай только время от времени напоминать мне об этом.
- Договорились. А теперь я напоминаю тебе, что ты опаздываешь. Мы уже полчаса как должны быть в "Плазе".
- Иди без меня.
- Не болтай глупости. Тебе надо развлечься.
- Я не хочу развлекаться. Я хочу спать.
- Ерунда. Доверься мне.
Фон Хольценбурги устраивали коктейль в своем шикарном номере в отеле "Плаза", где Катриону ждал сюрприз: на вечер приехала Джесс.
- Говорила - доверься мне, - самодовольно ухмыльнулась Гвиннет.
Джесс заключила Катриону в крепкие объятия. У Джесс появился любовник-мексиканец, и половину своего времени она проводила с ним в Мехико. Она загорела, похудела и светилась счастьем.
- Похоже, у тебя не очередное увлечение, а серьезно.
- Все не так просто. Но я наконец-то рисую. И это замечательно!
- Боже мой! - Андреа схватила Катриону за руки. - Поздравляю! Не слышала ничего, кроме похвал. Тебя ждет ошеломляющий успех, а нас богатство. Ты должна рассказать мне все о своей поездке... - Но взгляд Андреа был постоянно устремлен на столик, за которым сидели Максимилиан и Гвиннет. - До чего же чудесно, что мы смогли вот так встретиться. Обычно мы с Максом бываем в Нью-Йорке в апреле.
- Думаю, что все прошло успешно, - начала было Катриона. - Когда я была на западном побережье, я...
- Горю нетерпением услышать твой подробный рассказ, - с сияющей улыбкой перебила Катриону на полуслове Андреа и тут же подошла к Гвиннет. А теперь поведайте мне, дорогая: ведь в вашей жизни наверняка уже появился новый мужчина. Расскажите мне все о нем! Я настаиваю!
Но прежде чем Гвиннет успела запротестовать и заявить, что никакого мужчины у нее нет, Андреа взглянула на свои часики с бриллиантами и заторопила всех.
- Так, допиваем и отправляемся в путь. Иначе мы опоздаем на открытие выставки Альфреда Смита. Это на углу Пятьдесят седьмой и Медисон. Можно даже пешком дойти.
На дворе стоял мягкий апрельский вечер - время, когда весь Нью-Йорк вываливает на улицы, решив, что весна наступила окончательно, хотя на следующий день вполне могли снова вернуться холода.
У входа в галерею толпились люди. Стало очевидно, что художник пользуется большим успехом, и действительно вскоре публика до отказа заполнила залы экспозиции.
- Альфред Смит - очень популярный английский художник, - пояснила Андреа. - Макс несколько раз встречался с ним. Он считает Смита интересным. А лично я думаю, что Смит просто бесподобен.
Проговорив все это, Андреа принялась раздавать налево и направо приветствия знакомым, подставляя для поцелуев упругую щеку.
- Дорогая, это сверх всяческих похвал! Выглядишь потрясающе, твоя прическа, милочка... - чмок, чмок, чмок, - надо будет вместе пообедать.., звякни мне.., мы на месяц остановились в "Плазе"...
Гвиннет, волоча за собой Катриону, решительно направилась прямиком в бар.
- Вот уж чего совершенно не ожидала! Извини. Сейчас выпьем по стаканчику винца и уберемся отсюда куда-нибудь подальше, где спокойно поужинаем. Что за идиотский зоопарк! Даже картин не видно.
Джесс, следовавшая за ними сквозь толпу великосветских снобов и выставочных завсегдатаев, тоже размышляла о том, до чего же она ненавидит подобные сборища, столь тягостные и для самого художника, вынужденного принимать весь этот парад. Впрочем, Джесс в последние дни радовалась всему, что ее окружало... Тут она остановилась, неожиданно стиснутая между черноволосой девушкой с ярким макияжем и бородатым мужчиной в вышитом кафтане, и вдруг в просвете, образовавшемся в толпе, увидела картину, выполненную в стиле, который Джесс сразу же узнала. На картине была изображена городская сценка - на краю тротуара улицы, залитой кисло-лимонным светом фонаря, сидел согбенный старик с беспомощно повисшими руками, уставившись на разбитую бутылку джина "Гордон".
- Дрянь дело, приятель, - произнес знакомый голос. - Бедный педик разбил свой пузырь. Вот это и есть внутренняя выразительность.
- Боже правый! - громко воскликнула Джесс.
Она медленно повернулась. Джесс узнала бы его лицо из тысячи, хотя он теперь и постарел на тринадцать лет: высокий красивый мужчина тридцати пяти лет, копна черных как смоль волос, лицо пирата со сломанным носом и сросшимися на переносице бровями, карие глаза, в которых светится ирония.
Альфред Смит.
Джесс знала его как Фреда Ригса.
Глава 9
- Джесс? Ты? Ну и дела!
Выражение изумления на лице Фреда неожиданно быстро сменилось гневом. Схватив Джесс за руку, он поволок ее в угол, решительно прокладывая себе дорогу локтями в переполненном зале, при этом Фред даже не заметил, что угодил в величественную грудь миссис Кокер Ванбург Армитаж, тут же определившую его как "грубое животное, не имеющее элементарных представлений о правилах хорошего тона" (что тем не менее не помешало ей приобрести картину Ригса, пополнившую ее богатую домашнюю коллекцию).
- Какого черта ты здесь делаешь?
- Откуда мне было знать, что Альфред Смит - это ты? - растерялась Джесс.
- Похоже на правду. Ты ведь тогда слиняла по собственной инициативе, а?
- Что?
- Удрала. Избавилась от меня, как от ненужного мусора.
- Избавилась от тебя? Но, Фред...
- Очень мило. Очень. Как сказал Каселли, а чего я еще должен был ждать от сучки из высшего сословия?
- О чем ты говоришь?
Фред изобразил благопристойно-гнусавый голос леди Хантер:
- Джессика живет со своими друзьями в Америке. Полагаю, что у вас нет более повода звонить сюда, мистер Риге.
