Стюард склонился над Джессикой и уже во второй раз поинтересовался, не хочет ли она что-либо выпить перед ужином.
- Шампанское, пожалуйста.
Вино несколько успокоило Джесс, помогло даже почувствовать нечто вроде смирения перед судьбой. В конце концов, решение принято: она в пути. И теперь поздно беспокоиться о Рафаэле и выставке. Джессика вытянула ноги и, уставившись на носки своих потрепанных, но очень удобных башмаков из мягкой телячьей кожи, попыталась угадать, что же могло приключиться с Викторией.
Предположений было больше чем достаточно. Виктория Рейвн, журналист-международник, вела безрассудную, полную опасностей жизнь. Она специализировалась на войнах, переворотах, революциях и при этом не только не думала об опасности, но и обладала сверхъестественной способностью оказываться в самый решительный момент в нужном месте., неизменно становясь первым репортером, сообщавшим о захвате самолета, заложенных бомбах и прочих актах насилия.
Она была тяжело ранена в Бейруте, потом в Северной Ирландии и Сальвадоре. Если и на этот раз она ранена, то, значит, точно находится теперь в госпитале, а не с братом в средневековом замке, расположенном в глуши северной Шотландии.
Если бы Виктория была просто больна, Танкреди, естественно, хоть как-то об этом сказал. Почему нет? Какие в таком случае недомолвки? И, что особенно важно, Танкреди, прекрасно зная, как к нему относится Джесс, ни за что не осмелился бы ей позвонить.
Может быть, Танкреди каким-то образом узнал о том предсказании и решил мрачно пошутить? Мог ли он быть настолько жестоким?
Джесс решила, что, конечно, мог, но не сейчас. Ведь, как бы там ни было, проблема реальна: Виктория в беде.
И сейчас, после стольких лет, после того как Виктория Рейвн вывернула всю свою жизнь наизнанку, Джесс все же не могла не поехать к подруге. У Джесс были обязательства, и она никогда не забывала о них.
***
"Ох, Боже ты мой! - мысленно недоумевала Гвиннет. - Что, черт возьми, происходит? Что я делаю?"
Позвонил Танкреди, и она слепо ему повиновалась.
- Бегство в Шотландию, - Альфред Смит пристально посмотрел на Гвиннет, - иначе это не назовешь.
Время выпало ужасно неудачное.
Альфред должен был сейчас находиться в Лондоне, но вместо этого он торчал в Нью-Йорке, в спальне Гвиннет, куда они поднялись еще в семь вечера, прихватив с собой сандвичи с цыплятами и шампанское. Гвиннет пребывала в полнейшем восторге от встречи с Альфредом. Несколько часов подряд они занимались любовью и теперь в сладком изнеможении лежали в разоренной постели. Рука Альфреда все еще покоится у нее на груди, ее щека отдыхает на его животе.
- К черту телефон, - сонно пробормотал Альфред и, когда Гвиннет пошевелилась, предложил:
- Пусть наговорят, что надо, на автоответчик.
- Я его отключила...
Гвиннет высвободила руку, сняла трубку и услышала Голос, мгновенно напомнивший ей о существовании рая и ада.
- Я еду вовсе не из-за него. Я нужна Виктории, - попыталась объяснить Гвиннет.
Само собой, Альфред ей не поверил:
- Не надо мне вешать лапшу на уши. Я что, придурок, что ли? С каких это пор Виктория Рейвн стала в ком-то нуждаться?
- Такого действительно никогда не было. Именно поэтому я и еду.
"Скоро тридцатое июня, - могла бы добавить Гвиннет, - и что-то случится. Что-то страшное. Я чувствую".
Альфред прошел за Гвиннет в ванную и, стоя за ее спиной, с недовольной миной наблюдал в зеркале, как она пригоршнями плещет холодную воду на разгоряченное лицо.
- А ты бы поехала, если бы она сама позвонила?
- Конечно.
Альфред пристально посмотрел на Гвиннет, и внезапно выражение его лица смягчилось. Оно выглядело печальным и постаревшим.
- Ах, милая, что мы творим? Это бессмысленно...
Альфред поднял руки, призывая Гвиннет в свои объятия.
Потянувшись навстречу, она сделала полшага вперед, желая ощутить блаженную безопасность в сильных, надежных руках. Губы Гвиннет безмолвно произносили имя Альфреда.
Но тот неожиданно опустил руки, и лицо его посуровело.
- Поезжай, если должна. Но прежде чем на что-то решиться, хорошенько подумай. Я, если говорить откровенно, никогда не верил, что синица в руке лучше журавля в небе.
***
Гвиннет задумчиво смотрела сквозь тонированные стекла лимузина на коттеджи Куинса и густо покрытые пылью ряды деревьев вдоль шоссе. Она думала о собственном доме,. которого у нее никогда не было. До сих пор ее мало волновала проблема семьи: всегда находились вещи, в данный момент более важные. Но вот ей уже тридцать семь. До сорока осталось всего каких-то три года, и это пугает. Круглые даты всегда казались ей роковыми. Сейчас она теряет любовника.
Не за горами и закат карьеры...
***
Франческу решение Гвиннет привело в бешенство:
- Ты просто помешалась. Даже тебе непозволительно крутить-вертеть все, как Бог на душу положит.
Франческа была не только главой агентства "Де Ренза модел", но и близкой подругой Гвиннет. А положа руку на сердце, даже гораздо больше, чем просто подругой. В свое время Франческа спасла растреклятую ее жизнь, что теперь давало ей право в гневе не стесняться выражений.
- Неделю назад я подрядила тебя на обложку и разворот. Даже несмотря на то что это твоя двадцатая обложка "Вог", ты не можешь наплевать на нее. Вспомни, Джонс, времени у тебя в обрез: еще три года - и конец!
- Я знаю, Фран.
- Черт тебя побери, а ты не можешь подождать хотя бы неделю? Тогда я смогла бы без лишнего напряга как-то выкрутиться с заявками... Не поступай так со мной!
- Больше этого никогда не случится. Обещаю.
- Хотелось бы верить, - поджав губы, ледяным тоном отрезала она.
Гвиннет же про себя поклялась, что и впредь будет поступать так, как считает нужным. В запасе у нее все же еще есть несколько спокойных лет. Сколько раз ей говорили, что с таким классическим телосложением красота Гвиннет неподвластна времени.
- До чего же хорошо ты сложена! - сказал ей Танкреди в тот далекий летний вечер, когда Гвиннет почувствовала, что безнадежно влюблена в брата Виктории.
А еще раньше...
Сердце Гвиннет заныло от накативших на нее воспоминаний.
