— Эй, — шутливо возмутилась Винил, легонько ткнув подругу левым передним копытцем. — Я, может быть и не молодая, но и не немощная старуха.

     — Заметь… — начала было говорить чёрная единорожка, но услышав сердитое сопение, повернулась к подруге и подняла передние копытца в защитном жесте. — Молчу-молчу.

     — Так-то, — фыркнула Скретч, подходя к дочке и начиная развязывать пелёнки. — Лучше принеси воды.

     — Угу, — подруга кивнула и направилась в ванную. — Сколько нести?

     — Стакана хватит: мне только горло промочить, — ответила диджейка.

     — Эй! — резко обернулась Шилд, сердито глядя на подругу. — Я тебе не служанка.

     — Шучу я, — вздохнув, театрально закатила глаза Винил. — Окти нужно почистить. Не забыла?..

     За прошедшие месяцы ситуация в стойле окончательно стабилизировалась и даже вопрос воды уже не стоял столь остро: непрерывно работающие конденсаторы и посменно сменяющие друг друга гидроманты, полностью обеспечивали потребности пони в жидкости. Впрочем, стирка одежды всё равно оставалась слишком большим расточительством, так что привилегия одеваться осталась только за жеребятами.

     Вдвоём, белая и чёрная единорожки быстро справились с устранением причины неприятного запаха и плохого настроения светло-серой кобылки, маленький рог которой больше напоминал шишку на лбу. Ну, а закутав дочь в чистую ткань, диджейка принялась с ней сюсюкаться:

     — Кто у нас такой чистый? Кто у нас довольный? Хочешь кушать?.. Ты моя прелесть.

     — Сейчас принесу, — вздохнула Оникс, направляясь к выходу в коридор.

     — Смотри какая вредная эта тётя Шилд: как принести мне стакан воды, так возмущается, а если нужно сбегать на кухню за молоком… Ууу, — надула щёки Скретч.

     — Ты сама сказала, что не немощная, — показала подруге язык чёрная единорожка, прежде чем скрыться за дверью.

     — Вредина, — дёрнув ушками, проворчала диджейка, удобнее усаживаясь крупом прямо на пол и прижимая к груди маленький свёрток. — Только ты меня и любишь, моя маленькая Окти…

     Покачиваясь вперёд-назад, немолодая кобыла продолжала говорить мягким, негромким голосом, в каждое слово старательно вкладывая все тепло и заботу, на которые только была способна. Для неё было тяжёлым ударом узнать после пробуждения после родов, что она не сможет сама кормить свою дочь, да и слова о немощи были не столь далеки от истины, так как стоило чуть-чуть перенапрячься, как сердце начинало колоть и дыхание сбивалось.

     — Я ни о чём не жалею, моя дорогая, — чмокнув крохотную единорожку в макушку, заявила Винил. — Я сделаю всё, чтобы дать тебе счастливое детство и лучшее будущее. Обещаю.

     …

     Грузовик, приводимый в движение электродвигателем, работающим от спарк-батареи, въехал в металлический ангар, пристроенный к небоскрёбу, словно бы окружённому тонкой прозрачной плёнкой. Едва он остановился, как внешние створки закрылись, отсекая внутреннее пространство от тусклого света серого и безрадостного дня, а установленные под потолком распрыскиватели включились, покрывая все поверхности химическим составом. Только после этого, ещё одни двери (на этот раз — внутренние) открылись и, стуча по полу тяжёлой обувкой, из второй шлюзовой камеры вышли пони в костюмах химической и радиационной защиты.

     Трое жеребцов и две кобылы, кто — копытами, а кто и при помощи магии, сноровисто вскрыли контейнер и стали выгружать из него тяжёлые ящики. Им понадобилось не более получаса, чтобы переместить продукты питания из транспортного средства во вторую герметичную комнату, после чего один из работников подошёл к кабине, где на водительском месте разместился причудливый робот, похожий на паука.

     — Мистер Крусейдер, мы закончили, — прокашлявшись, привлёк к себе внимание таинственного покровителя Хуфбол.

     — Я заметил это, — прозвучал спокойный ответ механическим голосом. — Ваша часть сделки?

     — Да-да, конечно, — земнопони засуетился и, потянувшись к закреплённой на боку сумке, извлёк из неё защитный футляр, похожий на пенал. — Вот — четыре водных талисмана малой мощности.

     — С Цитаделью приятно иметь дело, — протянув трёхпалый манипулятор, шестилап забрал контейнер из копыт жеребца, а затем спрятал его внутри своего корпуса.

     — Мы же одно дело делаем, — смутился житель башни. — Да и если бы не вы, нам бы пришлось надолго затянуть пояса, пока теплицы выйдут на нормальную производительность.

     — К сожалению, не все пони понимают, что лишь взаимопомощь, взаимоуважение и взаимовыгодное сотрудничество помогут Эквестрии восстать, — констатировал тот, кто управлял дроном, после чего объектив камеры, установленной в поворотной башенке, навёлся на Хуфбола. — Да и я вовсе не уверен, что в условиях нехватки практически всего, главы Цитадели согласились бы отдать такую ценность как водный талисман совершенно безвозмездно. Да и можно ли винить их за это? В конце концов, щедрость, как и милосердие, способны проявлять только сильные…

     — Что вы такое говорите, мистер Крусейдер! — возмутился жеребец, даже всплеснув передними ногами в воздухе. — Милосердие…

     -…для слабых; сильным — яду из флакона. Мне бы слабость, я бы может не стоял у рубикона, — с нотками непонятной иронии словно бы процитировал механический голос, после чего вернулся к прежней манере речи: — Не берите в голову, друг мой. Никто не может сказать, что было бы если… Главное — это то, что мы делаем сейчас. А сейчас у нас с вашими лидерами выгодное сотрудничество.

     — Думаю… вы правы, мистер Крусейдер, — не стал дальше развивать спор работник башни, тем более, что не следовало задерживать напарников, уже ушедших во вторую шлюзовую камеру. — Хорошего вам дня.

     Пони ушёл обратно за вторые створки, которые поспешно закрылись позади него, после чего внешние ворота распахнулись. Двигатель грузовика заурчал и машина выехала из ангара, который после этого снова оказался закрыт.