— Они говорят, что эти монстры — живые пони! — прохаживаясь перед рядами своих бойцов, вещал «паладин», голос коего звучал хрипло и надрывно. — Они говорят, что этих тварей, самим своим существованием порочащих память тех пони, которыми были при жизни, нужно лечить! Они говорят… что мы ДОЛЖНЫ проявлять к ним терпимость, понимание… доброжелательность.
Последнее слово жеребец буквально сплюнул, а когда в очередной раз проходил мимо пленницы, остановился и от души врезал ей по морде, заставляя голову мотнуться в сторону, веером разбрасывая зубы.
— Не могут быть живыми те, у кого даже сердце не бьётся; кто не чувствует ни тепла, ни холода… ни боли, ни удовольствия, — схватив единорожку за клочковатую гриву, «паладин» заставил её поднять голову, водянистыми глазами смотря на ряды тех, кто пару минут назад по своей прихоти перебили её новых друзей и знакомых. — Скажите мне, какое милосердие мы можем им оказать? Чего заслуживают те, кто хотят отобрать будущее у наших жеребят?! Ведь они… могут влачить своё существование о-очень долго.
Ответом ему было хмурое молчание.
— Катись в Тартар, трусливый… ублюдочный дезертир… — зло прошепелявила кобылка-гуль.
— Сержант, отрежьте ей её грязный язык, — пророкотал командир этого отряда. — Затем — свяжите и бросьте в огонь.
— Сэр, я понимаю необходимость очистить Эквестрию от этой погани, пока она не стала повсеместной угрозой, — заговорила кобылка, удерживающая пленницу слева. — Но зачем нам опускаться до подобной…
— Затем, чтобы те, кто сейчас наблюдают за нами знали, что так будет с каждой зебриканской тварью, — перебил её «паладин». — Они могут прятаться от нас в заражённых радиацией городах, но стоит им выйти оттуда, как тут же появимся мы. Пусть сидят в своих норах и дрожат ожидая того часа, когда наши воины, верные идеалам истинных пони, придут за ними. Исполняйте приказ!
<p>
</p>
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
<p>
<a name="TOC_id20256966"></a></p>
<a name="TOC_id20256968"></a>Проекты машины
Примечание к части
Несмотря на все усилия фанатиков, предателей и и военных преступников, жизнь в Эквестрии и других уголках мира продолжается. Где-то в борьбе за выживание в грязь втаптываются нормы морали, а единственным законом остаётся право сильного, но в других местах ростки цивилизации проклёвываются сквозь слой пепла, покрывающий обожжённые руины старого мира.
<p>
</p>
Двери в операционную распахнулись, и в помещение вбежали красная пегаска, лазурная единорожка и чёрная рогатая пони, одетые в белые комбинезоны с шапочками, под которыми были спрятаны гривы, и масками на мордочках. Они везли каталку, на которой лежала ещё одна пони, тяжело дышащая и зажмурившая слезящиеся глаза, в то время как по её телу то и дело проходили болезненные судороги.
— Всё готово? — Лазурь, выглядящая сейчас намного увереннее и словно бы взрослее обычного, метнула взгляд на Зефир Роуз, рядом с которой находились сразу два «рободока».
— Да-да, перекладывайте её сюда… — медсестра с готовностью указала на причудливого вида стол-кресло с ремнями, окружённый капельницами и разнообразными приборами.
— Всё будет хорошо, Вини, — Оникс аккуратно убрала прядь взмокшей от пота гривы с мордочки подруги. — Мы уже на месте…
— М-м-м!.. — закусив нижнюю губу, промычала в ответ Скретч, едва удерживаясь от того, чтобы не закричать в голос.
— Сейчас-сейчас, дорогая, — Строуберри Джем, взгляд которой метался из стороны в сторону, буквально не знала, куда себя деть.
— Не толпитесь, — шикнула на кобыл доктор, при помощи телекинеза подхватывая пациентку и осторожно перемещая её на стол-кресло. — Джем — выйди в коридор и никого не пускай; Шилд — просто разговаривай с ней; Роуз… очнись и вставь в рот Винил капу, чтобы она зубы себе не раскрошила.
В считанные секунды Лазурь нашла всем помощницам работу, зафиксировала ноги диджейки на специальных полочках, закрепила на теле датчики, подключила капельницы. Взгляд белой единорожки в процессе этих действий прояснился, и она, выплюнув деревяшку, которую медсестра пыталась вставить ей в рот, произнесла:
— Никаких… обезболивающих…
— В твоём возрасте… — попыталась возразить Лазурь.
— Эта дрянь вредит жеребя-а-атам… — всхлипнула Скретч. — Я выдержу.
— Хорошо, — лазурная пони кивнула. — Крестоносец, вербально дублируй показания приборов.
— Принято, — отозвался механический голос из-под потолка, в то время как медицинские роботы встали справа и слева от кушетки. — Пульс — восемьдесят два; давление — сто сорок пять на девяносто…
— М-м-м! — зажмурив глаза и широко раздувая ноздри, Винил запрокинула голову назад.
— Дыши ровно; всё будет хорошо; ты со всем справишься… — сидя у изголовья стола-кресла, чёрная пони вооружилась губкой, начав протирать ею мордочку подруги.
Потянулись минуты, которые складывались в часы: жеребёнок, решивший появиться на свет почти на полмесяца раньше срока, неправильно развернулся, заставляя доктора прилагать все возможные и невозможные усилия. Процесс усложнялся ещё и возрастом матери, которая хоть и находилась в хорошей форме, но уже не могла похвастать былой выносливостью.
- …вижу головку… — словно сквозь туман слышала голос Лазури Винил, даже не заметившая момента, когда её зубы снова сомкнулись на сунутой в рот деревяшке. — Тужься…
