— Прекратить! — не дав вспыхнуть очередному бессмысленному конфликту, придавила обоих спорщиков своим взглядом владелица чёрной короны. — У нас важное задание, от которого зависит судьба возрождающейся Эквестрии. Постарайтесь проявить профессионализм и дисциплинированность.

     — Так точно, ваше высочество, — поспешно покорно склонила голову бэтпони.

     — Хр… — досадливо рыкнул Лаенхарт, отступая и отворачиваясь. — Как прикажете, «ваше высочество». Нам в главный корпус…

     ***

     Темнота, тишина, отсутствие тактильных ощущений, вкуса и запаха. Лишь магическая чувствительность, да и то какая-то притуплённая, оставалась её связью с внешним миром.

     Кто-то другой на её месте мог бы сойти с ума от своего незавидного положения и чувства одиночества, но… у неё был опыт, позволяющий сохранить себя. В конце концов, во время заточения на спутнике Эквуса в чём-то было даже тяжелее, пусть тогда и имелась возможность шевелить собственными конечностями.

     Время от времени ей удавалось погрузиться в состояние сна, что почти не приносило облегчения из-за того, что её удерживала в границах некромантического облака некая непонятная сила. Те же пони, которые, как и их принцесса, стали жертвами магии зебр, но при этом сохранили некое подобие жизни, во сне не нуждались вовсе, тем самым лишая аликорницу даже такого общения.

     В какой-то период Луна обнаружила Рейнбоу Дэш, попавшую под воздействие некромантического облака, но всё ещё живую и почти здоровую. Пришлось приложить немало усилий, чтобы оградить пегаску от пагубного влияния, из-за чего не вышло даже нормально поговорить. Впрочем, осознание выживания хотя бы одной из тех пони, которым она доверяла и на которых надеялась, наполнило душу аликорницы радостью (пусть её и хватило не так уж надолго).

     Сложно было следить за временем, при этом не имея нормальной связи с внешним миром. Принцесса уже была готова попробовать грубый контакт с разумом кого-нибудь из населяющих дворец пони, но они не приближались к покоям павшей правительницы, лишая её даже призрачного шанса на успех. В результате этого оставалось терпеливо ждать и надеяться, что за пределами поражённой чарами зебр области всё ещё есть нормальная жизнь. Терпеть же она пусть и не любила, но умела очень хорошо…

     К своему стыду, Луна едва не пропустила тот момент, когда ситуация изменилась: находясь в созерцательном безэмоциональном состоянии, принцесса ночи засекла вторжение каких-то механизмов в свои покои лишь тогда, когда они вплотную подошли к постели. А дальше… попытка взаимодействия провалилась, так как сил не хватило даже на банальный светляк, чего оказалось более чем достаточно для ответной реакции. Итогом же стало помещение сосуда души в контейнер, который полностью лишил павшую правительницу возможности хотя бы как-то «видеть».

     Если бы Луна была полноценно живой, то наверняка запаниковала бы. Однако же у её нынешнего состояния, кроме кучи минусов, было и несколько плюсов, одним из коих можно было назвать почти полное отсутствие эмоций. Благодаря этому удалось разработать несколько планов действий, первым из пунктов коих являлся сбор информации о собственных похитителях-спасателях, после чего шли радикальные отличия в вариантах взаимодействия с окружающим миром в зависимости от того, кто будет находиться рядом.

     В следующий раз принцесса оказалась вне экранирующего контейнера только тогда, когда её доставили в экранированную лабораторию. Казалось бы, разница не такая уж и большая, так как одну клетку заменили на другую, но сюда заходили пони, что само по себе вычёркивало из списка самый неприятный из вариантов развития событий, где зебры победили в войне, при этом превратив Эквестрию в вымершую пустыню…

     И вот она лежит на неком постаменте рядом с неким неживым объектом, а рядом находится знакомый-незнакомый источник магии, кажущийся гораздо сильнее, чем он должен быть, при этом несколько… ярче и будто бы гуще. Обладатель (хотя правильнее было бы сказать — обладательница) этой силы исторг из себя сложную структурированную волну, похожую на паутину из света…

     Зрение и слух внезапно вернулись, но оказались какими-то странными, будто бы неполноценными: вокруг находилось бескрайнее ровное зелёное поле, над коим сияло зелёное небесное полотно без звёзд, луны или солнца. Посмотрев же на свои передние ноги, Луна увидела изящные копытца, бархатистую синюю шёрстку… и никаких, даже самых незначительных дефектов.

     — Это кажется необычным только с самого начала, а потом ты привыкаешь, — прозвучал из-за спины спокойный, тёплый, такой знакомый голос, заставивший скорлупу спокойствия треснуть и разбиться.

     Тёмно-синяя аликорница сама не заметила, как обернулась и бросилась на белую крылато-рогатую пони, врезаясь ей в грудь, прижимаясь к изящной шее своей шеей, утыкаясь мордочкой в развевающуюся гриву и захватывая передними ногами в крепкое кольцо… Только вот она не ощутила ни тепла, ни привычного запаха, ни даже тактильного контакта, что в один миг будто бы отрезвило, вновь позволяя смотреть на происходящее с рационализмом… машины.

     — Я тоже рада тебя видеть и слышать, Лу, — мягко улыбнулась Селестия, приобнимая сестру за плечи и отстраняясь, чтобы заглянуть ей в мордочку. — И я очень надеюсь, что скоро смогу обнять тебя по-настоящему. Пока же… тебе многое следует узнать. И… Я должна тебя кое с кем познакомить.

     — Приветствую, ваши высочества, — ещё секунду назад рядом никого не было, но стоило по пространству пройти искажению, состоящему из нулей и единиц, как на зелёном поле появился светло-серый, практически белый земнопони с чёрными хвостом и гривой, совершенно усреднёнными чертами мордочки и невзрачным телосложением (увидев его на улице, крылато-рогатая пони забыла бы о его существовании уже через пару мгновений). — Рад возможности общаться с вами обеими. Меня зовут Крусейдер.

     Принцесса ночи отстранилась от сестры, поочерёдно посмотрела на обоих первых собеседников, которые у неё появились за очень долгий срок, а затем произнесла:

     — Рассказывайте.

     ***

     Переступая передними ногами и не решаясь сделать ещё хотя бы один шаг вперёд, словно провинившаяся школьница перед кабинетом сурового директора, готового отчитать нерадивую ученицу… Скуталу стояла перед входом в атриум стойла два. Она затягивала визит сюда так долго, как только могла, но самые срочные дела оказались завершены, новые задачи решались по удалённой связи… и откладывать встречу дольше стало практически невозможно (это было бы попросту грубо и оскорбительно по отношению к той, кто терпеливо ждала и ничем не намекала на своё недовольство).