— М-м-м? — дракон, подобравшийся к собравшимся на одном луче постамента подругам, посмотрев на голубую летунью, вопросительно выгнул брови.
— Ты не мог бы своим пламенем отправить меня в одно место? — Дэш встретилась взглядом с ящером и подмигнула. — В этот раз спасение мира чуточку сложнее, чем обычно, и состоит из нескольких этапов.
— Ты так говоришь, будто это какой-то квест, — проворчала оранжевая земнопони.
— Ну… если я когда-нибудь бывал в этом месте, то — да, — немного помолчав, Спайк внушительно кивнул.
— А если я покажу тебе воспоминания Рейнбоу об этом месте, сможешь отправить нас обеих? — сделала шаг вперёд Твайлайт, наконец-то отстав от Дитзи, которая под взглядом фанатично блестящих глаз сиреневой единорожки почувствовала себя подопытным материалом.
— Я не уверен… — стушевался ящер, когтями правой передней лапы принявшись чесать затылок. — Можно попробовать, но я должен видеть то место так, будто был там сам…
Следующие несколько минут ушли на то, чтобы Спаркл при помощи заклинаний передала нужные образы дракону, после чего две пони вновь надели шлемы, оставили Элементы Гармонии на сохранение подруг, а затем вышли в коридор, где встали на ровный участок пола.
— Скоро увидимся снова, Спайк, — звонко произнесла сиреневая единорожка.
— Не робей, — встав рядом с подругой, хранительница Элемента Верности добавила: — Зажарь пару кобылок.
— Кхе… Кхе-кхе-кхе… — поперхнулся воздухом Спайк, закашлявшись клубами чёрного дыма.
— Дэш… — приложила правую переднюю ногу к шлему ученица принцессы Селестии.
— Не смешно, дорогуша, — укоризненно покачала головой Рарити.
— Хи-хи… — приглушённо хихикнула Дидзи, а когда на ней скрестились недовольные взгляды, невинно захлопала глазами. — Я не смеялась. Честно-честно…
Со второй попытки телепортация через драконье пламя всё же сработала, после чего на некоторое время в помещении установилось молчание. Наконец, ящер повернулся к оставшимся с ним подругам и спросил:
— А теперь… может быть, кто-нибудь мне объяснит, что за дискордовщина происходит?..
…
Цок-цок, цок-цок, цок-цок…
Цок-цок, цок-цок, цок-цок…
Цок-цок, цок-цок, цок-цок…
Дробный стук множества копыт сливался в монотонный шум, в то время как шагающие по коридору и непроизвольно жмущиеся друг к другу боками пони сохраняли напряжённое молчание. Однако же ничто не может длиться бесконечно, вот и их путь вверх прервался после очередного поворота, когда в глаза внезапно ударили яркий свет и холодный ветер, бросивший в мордочки жеребцам и кобылам пригоршни белого и чистого снега.
Раздались шепотки, тихие возгласы, всхлипы… но белая единорожка совершенно не вслушивалась в них. Преодолев неожиданную робость, она сделала вперёд один шаг, а за ним второй и третий… пока над головой не разверзлось синее бездонное небо, проглядывающее сквозь рваные раны в облачном покрове, буквально на глазах расползающемся на лоскуты.
Солнечные лучи, всё гуще прорывающиеся к земле через прорехи в пелене, долгие месяцы скрывавшей землю от светила, яркими весёлыми отблесками заиграли на сугробах, начавших медленно таять…
— Мя? — маленькая серая единорожка, одетая в столь же маленький комбинезон и укутанная в шарф и шапочку на завязках, сидя у мамы на спине, вопросительно ткнула копытцем вверх, широко распахнув удивлённые чистые глаза.
— Это называется небо, Окти, — изогнув шею и повернув мордочку к малышке, с тёплой улыбкой ответила Винил, в свою очередь тоже поднимая взгляд вверх. — Я уже и не думала, что когда-нибудь снова его увижу…
Тем временем всё больше жителей стойла двадцать девять выходили на улицу, опасливо оглядываясь, оглашая окрестности вздохами, охами и ахами. В какой-то момент вперёд протолкалась группа из шести жеребят, одетых в курточки и сапожки поверх комбинезонов: когда первые из них с открытыми ртами засмотрелись вверх, бегущие сзади на них натолкнулись, и в результате в снег покатилась визжащая и брыкающаяся куча мала.
Тут же рядом с подопечными оказалась их воспитательница, которой ближайшие взрослые стали помогать распутать обиженно сопящих малышей. Другие же пони смотрели на это с улыбками и ностальгией во взглядах.
Сняв дочку со спины, Скретч осторожно поставила её на ноги, тщательно страхуя каждый шаг. В воздухе же становилось всё больше радостных, восторженных голосов, которые словно бы сливались в музыку… А затем зазвучала песня:
Уходит война, героев имена,
Память о них будет жить всегда…
Боль от потерь годы не затупят,
Шрамы земли нам о них говорят!
Подхватив маленькую единорожку передними копытцами и поджав под себя задние ноги, Винил прижала дочь к груди и стала петь звонко, но при этом нежно, оглашая округу звенящим, будто серебряный колокольчик, голосом:
Путь непростой мы достойно прошли,
Ради спасения любимой страны.
Скоро Эквестрия цвет обретёт,
Новый рассвет пробуждение несёт!
И в этот момент к диджейке присоединились и взрослые пони, и жеребята, всей своей сутью чувствующие те узы, которые отныне связывают их крепче любых цепей:
В этот мир приходит время без страдания и бед,
