– А что я могу сказать, ваша светлость? Ничего. Ничего конкретного. Спокоен. Точнее, выдержан. Холодный ум, трезвость рассуждений, и, кстати, великолепный боец. Обратили внимание на его оружие, гроссмейстер? Нет?

Теперь вздохнул тамплиер:

– Я не видел ничего странного или непонятного, святой отец. Обычный простой меч в таких же простых ножнах…

– Да?

Левая бровь монаха поползла вверх в издевательской гримасе. Не скрывая иронии, он заговорил:

– Ножны простые. Только вот кожа, покрывавшая их, вовсе не так проста, как выглядит. Это кожа слона. Огромного животного, обитающего в дебрях Святой Земли, с рукой вместо носа…

– Святый Боже…

Тамплиер торопливо перекрестился, а монах, тем временем, продолжал:

– Теперь, что касается его меча. Вы не обратили внимания на рукоятку, а зря! Обычный меч, говорите? Только вот голубоватый оттенок стали сказал мне, что это не обычное железо, и даже не драгоценный дамаск, а куда более дорогой и редкий металл. Драгоценный мифрил! Его у нас называют оружием драконоборцев. Только мифриловым клинком можно убить дракона. А уж простого человека, или рыцаря, одним ударом. И не спасут даже самые прочные доспехи…

Гроссмейстер не выдержал:

– И что?! Мало иметь, надо уметь!

Монах опустил глаза, пряча улыбку.

– Он умеет. Поверьте моему опытному взгляду, ваша светлость. Младший фон Гейер умеет биться мечом. Его руки. Стойка. Взгляд. Поведение. Всё говорит о том, что сей рыцарь прошёл не одну битву. И на его счету не одна душа. Напади мы на него, как вы предлагали, что если дело с новгородцами не выгорит, то просто убить его, чтобы не возвращать деньги, то барон бы спокойно вышел из гроссмейстерства, оставив за собой одни трупы. И вы зря пугали фон Гейера. Если он и уедет из Кале, то по собственной воле, а не потому, что… Посоветовали ему так сделать.

Гроссмейстер с шумом выдохнул. Замолчал. Только его широкие ладони сжались в кулаки, побелев на костяшках. Несколько минут стояла полная тишина, нарушаемая стуком шариков четок, которые монах непрерывно перебирал в руках. Затем прозвучала одна фраза:

– Вы считаете, что он… Шпион? Тех, из-за Великого Океана?

Дознаватель кивнул, и с его губ полетели слова:

– Вне всяких сомнений. Судя по всему, чужеземцы хотят иметь тайную базу на землях нашего мира. Поэтому данный воин и прибыл сюда под личиной сына барона фон Гейера. Я навёл справки… Данный барон действительно существовал. Младший сын одного из германских дворян. Отправился в Святую Землю, где отвоёвывал Иерусалим от неверных. Был замечен тогдашним гроссмейстером и приближен к нему, после чего отправлен в тайную экспедицию через тот самый Великий Океан в поисках новых владений и средств для Ордена. Экспедиция увенчалась полным успехом, и некоторое время мы в полной тайне вели дела с антиподами…[14]

…И очень успешно и выгодно для нашего Ордена и вящей славе Господней…

– Тогда почему всё прекратилось?

Хуго побагровел, но монах был по-прежнему спокоен, его голос звучал так же ровно и невозмутимо.

– Одним из условий поставки серебра…

…Гроссмейстер вздрогнул, но сдержался, не став прерывать дознавателя…

…– был выкуп из плена и рабства славянских пленников. Увы, первый же караван, который мы подготовили, перехватили алжирские пираты, братья, сопровождавшие выкупленных пленников, погибли, а славян…

…Теперь вздохнул монах:

– Никто не знает, что там произошло, но крупнейший порти город алжирцев перестал существовать. Неведомые воины стёрли Танджу с лица земли.

Гроссмейстер вздрогнул – эта история была широко известна из-за своих последствий: испанский король Хуан смог, наконец, объединить своих вельмож и выкинуть мавров с полуострова. Обещанная алжирцами помощь султану Кордовы так и не пришла. Вот, значит, кто невольно помог испанцам, правда, преследуя собственные интересы…

– Тогда что вы предлагаете, святой отец?

Монах вдруг щёлкнул четками, его взгляд стал жёстким:

– На вашем месте, гроссмейстер, я бы сдержал слово. Без всяких увёрток и выкрутасов. Продал бы юноше одно из наших командорств. И всё. Поверьте, там, откуда прибыл молодой человек, умеют ценить тех, кто держит своё обещание. И преференции, которые бы могли получить, были бы очень, очень и очень велики. Вполне возможно…

Монах замолчал, но гроссмейстер зло выпалил:

– Договаривайте, отче!

Нехотя дознаватель закончил разговор:

– Вполне возможно, что наши связи с этими таинственными людьми когда-нибудь спасут наш Орден и братьев…

– Вы слишком много говорите, брат!

Гроссмейстер вспылил. Впрочем, Хуго де Лаваллер всегда отличался несдержанностью характера и вспыльчивостью, что странным образом сочеталось с его изворотливым умом…

– Но я слышу от вас лишь угрозы, непонятные пророчества, на которые вы мастер, и – ничего конкретного!

Теперь побелел монах. От гнева. Он не мог достучаться до главы Ордена. Никак не мог. И что ему делать? Брат-Дознаватель был очень умён и осторожен, а годы деятельности на столь высоком и ответственном посту приучили его к осторожности и трезвости оценок. Ведь именно от его решения зачастую зависели судьбы братьев и простых членов братства. Теперь же монах всеми силами пытался уберечь Хуго от роковой ошибки. В отличие от гроссмейстера, которого полученная власть и возможности, которые те давала, пьянили своей вседозволенностью, Дознаватель наоборот, с годами становился всё осторожней, хотя многие члены Конклава считали это трусостью. Но именно это часто уберегало Орден от роковых ошибок. Впрочем, именно сейчас он, похоже, терпит неудачу… Гроссмейстер поднялся с кресла, нависая над столом грозовой тучей, затем процедил:

– Я не меняю своих решений. Пусть будет так, как будет. Вы свободны, брат.

Монах коротко поклонился и вышел из кабинета главы Ордена, не забыв притворить за собой дверь. Что ему делать?..

…Марк был зол. Очень зол. Пусть тамплиеры и посчитали себя умными, но ум слава мгновенно просчитал ситуацию, в которой тот очутился. Тот самый «золотой дым», которым он рассчитывал замаскировать свои промахи, сыграл роковую роль. Орден не хотел исполнять свои собственные обещания и просто решил прикарманить вложенные славами деньги. Ведь сумма по нынешним временам просто колоссальна! Не у всякого короля в Европе имеются такие деньги в казне! К тому же, запятая, фон Гейера отправили одного, что лишь утверждало гроссмейстера в его решении. Будь с Марком хотя бы десяток людей, всё могло бы обернуться совсем по другому. Воистину, один в поле не воин, каким бы богатырём ты не был… Шепча про себя самые чёрные ругательства, слав одним махом взлетел в седло своего коня и ударив того шпорами, буквально вылетел с подворья Ордена. От бешеного всадника бросились прочь простые горожане. Вид закованного в доспехи воина, как говорится, внушал… Впрочем, уже через сотню саженей слав опомнился и натянул узду. Захрапев, конь резко замер на месте. Потрепав рукой в кольчужной перчатке пышную гриву, Марк ласково произнёс:

– Прости, милый, не сдержался. Эти сволочи…

Жеребец всхрапнул, словно понял, что наездник извиняется за грубость, затем двинулся неспешным шагом. Куда? Да куда глаза глядят. Ночевать на постоялом дворе Марк не собирался, потому что выводить вшей и воевать с клопами настроения у него не было. Немного помедлив, пока конь шлёпал по раскисшей грязи улицы, он чуть натянул повод левой рукой, поворачивая в порт. Всё-таки, ему придётся последовать совету, точнее – рекомендации гроссмейстера. Но Орден ещё дорого заплатит за обман. Очень дорого! Он, Марк фон Гейер, клянётся в этом перед Истинными Богами…

…Додумать Марк не успел – что-то взорвалось у него перед глазами и мир вокруг погрузился в глухую черноту…

…– Шевелитесь! Быстрее!

Подгоняемые руганью кнехты торопливо освобождали безжизненное тело рыцаря от доспехов. Звякнул металл кольчуги, обильно смоченной кровью убитого. Внезапно один из солдат вздрогнул, затем испуганно повернул голову к командиру в белом плаще с чёрным крестом: