— Обойдемся тем, что есть у нас на нановизорах, — как я и ожидал, не согласился сержант. — Ты слишком полагаешься на технику, капрал. Доверься своим воинским инстинктам. Они тебя не подведут.

Локи был психопатом, помешанным на риске. Ему нравилось чувствовать опасность, балансировать на грани жизни и смерти. Его приказы не были разумными и рациональными. Однако от этого они не переставали быть приказами. Я выполнил все, что он сказал. В конце концов, я был всего-навсего мясом, и слишком сильно заботиться о своем состоянии не имело смысла. В одном Локи прав — всем нам предстоит «отправиться в Вальхаллу» намного раньше, чем мы состаримся. Именно для этого мы и предназначены.

Когда бронированный вездеход удалился далее по дороге, всколыхнув кромку засыпавшего потрескавшийся асфальт песка, мы с сержантом остались вдвоем посреди пустыни. В обозримой зоне не было не только признаков жизни, но даже и следов человеческого пребывания из далекого прошлого. Если бы не кислород, можно было бы решить, что нас оставили одних на чужой планете. Красное закатное солнце, оставшееся в стороне, откуда мы приехали, готово было опуститься за горизонт, но все еще жарило с такой силой, что ни один нормальный человек не стал бы бегать под его убийственными лучами. Я взглянул на Локи, и понял, что ему все равно.

Он не походил на скандинавского бога, в честь которого выбрал себе имя. Возможно, немного напоминал голливудского актера, сыгравшего это божество в старых фильмах, снятых по комиксах. Он выглядел на пару лет младше, чем я, хотя поручиться я не мог. Я так и не сообразил, какой он национальности или даже расы, слишком много было намешано в его чертах. Кожа была бледной, как у европейца, но глаза слегка косили, выдавая монголоидную кровь. Ярко-карие глаза, длинный крючковатый нос и остренькие торчащие уши наводили на мысль об арабских или еврейских корнях. В чертах лица сержанта и особенно в разрезе его глаз мне чудилось что-то неуловимо знакомое, но я не мог понять, что именно.

После того как мы покинули учебку, легионерам разрешили отпустить волосы, чтобы не слишком выделяться из пестрой компании наемников «Глобал Секьюрити». Я успел отрастить свои лишь немного, и убедился, что они наполовину седые. Таков был эффект больших доз «Валькирии». После сделанного открытия я каждую неделю стригся машинкой под три миллиметра, оставляя на голове лишь жесткую щетину. Не потому, что стеснялся седины или она сколько-нибудь меня заботила — просто не желал, чтобы мне задавали лишние вопросы. Локи же с удовольствием воспользовался правом иметь прическу и не стригся ни разу со дня прибытия в Африку. Волосы у Локи были черными, как зола, и седина на их кончиках была хорошо заметна, но не похоже, чтобы сержанта это смущало. Волнистые кудри, всегда небрежно всклокоченные, слегка напоминали мне о ком-то из далекого прошлого, человеке по имени «Джерри» или «Джером». Никак не мог вспомнить, где я это имя слышал.

— Отсюда до гор — семь миль. Мы должны преодолеть их прежде чем на пустыню опустится тьма. Будем двигаться в очень бодром темпе, бегом, — распорядился Локи, бодро подпрыгнув на месте.

— Каков наш план? — спросил я.

— Узнаешь, когда придет время. А для начала давай подзарядимся.

Я в ответ слегка нахмурился. Не из-за осуждения — такое чувство в лексиконе легионера отсутствовало. Просто мой доведенной до автоматизма организм привык травить себя строго по расписанию. Сегодняшний цикл действия «Валькирии» был в стадии завершения. Я находился в состоянии постепенного спада активности, который должен был окончиться апатией, забытьем и погружением в сон. Никогда еще я не принимал следующую дозу, не проспавшись. Не помню, что говорилось об этом в наставлениях. Кажется, «Слушайте приказы ваших командиров». Что ж…

— Ты чего пялишься, Сандерс? — подмигнул мне Локи, доставая из медпакета шприц с резервной дозой боевого стимулятора. — Сколько там в тебя закачивали в учебке каждый день? Девяносто миллиграммов концентрата? Сегодня утром ты принял всего сорок, пополам с плацебо. Двадцатку концентрата вплеснул перед боем. Подбодри себя еще двадцаточкой, чтобы двигаться и соображать живее. Ну же!

Прием новой порции стимулятора на закате, когда выдрессированный соблюдением режима организм уже готовился впасть в спячку, подействовал необычно, перевернул все биоритмы с ног на голову. И все-таки он подействовал. Я сам не заметил, как мы уже бежали с хорошей скоростью, бодро рассекая сапогами рассыпчатый песок. Дыхание оставалось ровным, вес тела и снаряжения почти не ощущался, а летящая в глаза пыль и жар солнечных лучей на затылке не вызывали беспокойства. В свете заходящего небесного светила песок казался красным, словно окропленный кровью, и блестел, как огромное месторождение рубинов. Горный кряж быстро приближался. Мы успевали достичь нижних отрогов как раз к тому моменту, когда солнце скроется за горизонтом.

— Здесь можем передохнуть, — переходя на шаг и отерев со лба пот, заявил Локи, когда наши ноги начали ступать по камням вместо песка.

Он шел пританцовывая, а на его лице была написана радость, какая всегда появляется после физических нагрузок, когда по жилам струится «Валькирия».

— Хороший темп, Сандерс. Часто доводилось бегать?

— Да.

Если призадуматься, я действительно часто бегал. Сколько себя помню. Привык находить в беге отраду, наслаждение, свободу. Мог бежать часами, не чувствуя усталости, погруженный в свои мысли. Но когда у меня появилась эта привычка? Где? Не думаю, что ответы на эти вопросы имеют какое-то значение. С тех пор как я стал частью Железного Легиона, ничто больше не имело значения. Я это четко усвоил, хоть и не помнил, где прописана эта истина.

— Убежище цели находится здесь? — деловито спросил я, кивнув в сторону острых скал, возвышающихся над нами на три-четыре сотни метров. — Надо определить маршрут подхода, разработать план атаки. У нас есть какие-то данные об охране?

— Ты о Джереми, что ли? — фыркнул Локи. — Большеносая крестьянка этого не сказала. А может, Колд просто не услышал, увлекшись отбиванием ее рыла, как бифштекса. Черт, ну наверняка уж нашу «телезвезду» охраняет пару горилл с автоматами. Может, с полдюжины. Но это неважно. Сколько бы их ни было — мы прикончим их. А затем прикончим его. Такова наша работа. Не думай об этом, Сандерс. Я сейчас не об этом.

Взгляд сержанта сделался загадочным и глубокомысленным, как бывало, когда он собирался толкать свои заумные речи. Я принял эту перспективу стоически.

— Знаешь, почему я взял тебя с собой? — повернувшись ко мне, полюбопытствовал Локи.

— У меня есть только одно предназначение, — ответил я, красноречиво положив руку на приклад.

— О, мы все существуем для этого. Чтобы «убивать!», — расхохотался Локи, как-то совсем святотатственно передразнив клич, который мы привыкли ежедневно повторять, как мантру. — Но почему именно ты составил мне компанию?

— Я — твой капрал. Я убиваю лучше других.

— Возможно. Возможно даже лучше меня, — хитро усмехнулся Локи, подходя ко мне и по-товарищески похлопав меня по плечу.

Я по меньшей мере на голову возвышался над Локи, который был не выше пяти футов и одиннадцати дюймов (около 180 см по метрической системе) — один из самых низеньких во взводе. Однако сержант не чувствовал инстинктивного страха, который часто овладевал мужчинами, когда они оказывались лицом к лицу с более мощными и физически сильными людьми. Легионеры вообще не чувствуют страха, а Локи, кажется, был лишен этого чувства с самого рождения — кажется, есть такое психическое заболевание.

— Ты убиваешь неплохо, Сандерс. Без изысков, но чисто и быстро. Но с тем, что нам предстоит, справился бы и Пайп. Или Дир. Да кто угодно из наших! Но я взял тебя. Потому что с тобой есть о чем поговорить. Ты — интересный тип, Сандерс. Черт возьми, чертовски интересный!

Я не счел нужным отвечать на словоизлияние, не содержащее ни ценной информации, ни вопроса, ни приказа. Фраза об «интересности» была лишена для меня смысла. Сейчас, когда по моим жилам тек эликсир убийцы, я особенно четко и недвусмысленно осознавал цель и смысл своего существования. Ничего общего с «интересными разговорами» это не имело.