Стремясь лишь к наживе (я с отвращением слушал вопиющие факты о коррупции, царящей в Альянсе, особенно в сфере военных закупок, о которой умалчивали наши местные СМИ), эти подлецы не только втянули мирные прежде европейские общины в разрушительное противостояние с ЮНР, в результате которого погибли десятки тысяч людей (ведь именно неудачная попытка свергнуть Ильина, устроенная спецслужбами Альянса, в которую был обманом втянут мой папа, привела к войне!), но и умудрились вконец испортить отношения с Содружеством, которое долгие годы вкладывало миллиарды фунтов в восстановление и развитие Европы. Их самозваное правление (а ведь сэр Уоллес правильно сказал, никто нигде не проводил никаких голосований по поводу того, хотят ли люди создания этого Альянса!) уже стоило людям слишком дорого. В лучшем случае люди расплачиваются за него голодом и нищетой, а в худшем — жизнями своих близких. Мне лично стоит благодарить Пирелли и его приспешников, таких как эта стерва Бруна Бут, за то, что они оболванили моего отца и отправили его на заклание, и спровоцировали войну, на которой бесследно исчезла моя мать. Так можно ли винить Патриджа в том, что он хочет помочь людям наконец избавиться от этих мерзавцев?!

«Господи, хоть бы в Европе мирно прошли все эти референдумы, хоть бы люди наконец проголосовали за выход из этого проклятого Альянса и война наконец прекратилась», — взмолился я мысленно. — «Хоть бы моя мама была жива и здорова, хоть бы это позволило ей наконец вернуться к нормальной жизни у нас в Генераторном!»

Я не был уверен, что это спасет папу, который под влиянием обмана сделался соучастником серьезного преступления в ЮНР. Однако в глубине души я понадеялся, что произойдет какое-нибудь чудо и его тоже отпустят. Ведь он не хотел всего этого. Не хотел этой проклятой войны. Может быть, они там в ЮНР поймут это и простят его?

15 апреля 2078 г., пятница. 367-ой день.

Одной из сложнейших для всех дисциплин и нелюбимейшей всеми дисциплин в интернате было «Управление временем». И дело не только лишь в том, что вел его ненавистный профессор Кито. Самым худшим было то, что этот проклятый урок никогда не начинался и не заканчивался — он длился каждую минуту, проходил красной нитью через всю нашу интернатовскую жизнь. По меньшей мере дважды в неделю нескольким из нас приходилось держать ответ перед куратором за время, потраченное нами за сутки, неделю или месяц. Отчитываться приходилось перед всем учебным отрядом. Во лжи и утайках мгновенно уличали, при необходимости с применением «детектора лжи». Куратор Кито щедро награждал дополнительными баллами тех, кто подвергал отвечающего «конструктивной критике» или задавал ему «удачные вопросы», поэтому наиболее успешными здесь были те, кто готов вылить на своих однокашников больше всего грязи. Нередко «Управление временем» доводило учеников до слез и истерик.

В эту пятницу настал мой черед. Я поднялся со своего места со спокойствием и достоинством, хоть и не ждал «легкой прогулки». В рядах моих одногруппников скрывалось несколько завистников и недоброжелателей, которые не преминут бросить в мой огород камень-другой, да и сам Кито не станет меня щадить.

Как я и ждал, со мной сцепился Паоло Торричелли, который, как я знал из рассказов товарищей, любил распускать за моей спиной неблаговидные слухи, но до недавних пор не решался выступить в открытую. У Поля накопился ко мне немалый счетец обид начиная от давней истории с его несостоявшейся подружкой Бетти Льюис и заканчивая случаем на занятиях по физподготовке буквально на этой неделе. Поль, заработавший себе статус отличника благодаря щедрому лизанию преподавательских задниц и многочисленным доносам, позиционировал себя как компьютерный гений, презирающий такие глупости, как занятия физкультурой, и демонстративно плелся позади строя, не проявляя излишней прыти. На правах старосты, которому учитель поручил проводить разминку, я сделал ему замечание и получил вызывающий ответ. Предложение отжаться двадцать раз он отверг, с ехидной улыбочкой сославшись на плохое самочувствие. Завязавшуюся словесную перепалку прервал учитель физкультуры мистер Закли. Начатое физруком разбирательство привело к тому, что Поль вдобавок к двадцати отжиманиям (из которых смог выполнить девять) получил еще и выговор. По сравнению со взглядом, которым он меня одарил после той физкультуры, взгляд ядовитой кобры показался бы дружелюбным.

— И что же ты, Дима, каждый день с семи до девяти проводишь в занятиях спортом? — взял слово Поль, презрительно сощурившись. — Бегаешь по стадиончику, наслаждаешься свежим воздухом и направленными на тебя взглядами таких же бездельниц-девчонок, делающих вид, что занимаются гимнастикой!

В рядах парней донеслись редкие смешки. Я не мог обвинить Поля во лжи — все это действительно так.

— Да, я действительно занимаюсь в это время физподготовкой, — подтвердил я, не дрогнув.

— Замечательно! Эх, а я-то дурак, сижу в это время и кроплю над задачами повышенной сложности, которые сам же и выпросил у преподавателя по математическому анализу! — театрально всплеснув в ладоши, иронизировал Поль, обведя группу в знак поддержки.

Поддержка, конечно, присутствовала — со стороны таких же, как он сам, толстых близоруких гениев, мучимых подростковыми комплексами. Все они считали, что задающегося старосту пора проучить. Только трое моих соседей по комнате — моя верная гвардия — сидели, насупившись, и неодобрительно глядели на оратора. Впрочем, после шестидесяти суток в «зубрильной яме» Шон Голдстейн и Ши Хон скорее позволили бы себе лопнуть и задохнуться от негодования, чем дать хоть одному неосторожному слову вырваться у себя из груди, а Сережа Парфенов в принципе был тихоней.

— Вместо этого лучше бы тоже прогулялся бы у озера, как ты — атлет с оголенным торсом… на дворе, кстати, семнадцать по Цельсию — далеко не жара. Ветер прохладный. Какой смысл бегать полуголым? Простудишься ведь! Хотя… девчонки ведь смотрят.

Вопрос — если слово «вопрос» здесь уместно — выходит за рамки предмета обсуждения и мне впору указать на это. Но боковым зрением я заметил, что Кито, ухмыляясь краем губ, ждет от меня ответа. Неужто я не приму вызов?

— Это способ закаливания организма. — спокойно ответил я в улыбающиеся глаза Поля. — Пора года для этого самая подходящая — солнце в этот период щадящее, негативное влияние ультрафиолета сводится к минимуму. Спасибо за заботу, но при моем здоровье я не рискую заболеть — тем более, что тренируюсь каждое утро. Кроме того, этим летом олимпиада, и мне нужно быть в хорошей форме.

Я не сомневался, что такой ответ выведет оппонента из себя. И конечно же, я оказался прав — Поль не мог не взбеситься от слов «при моем здоровье». Вместо того чтобы погасить конфликт, я подбросил в топку углей.

— Хочешь сказать, что дело только в закаливании?! Совсем не выделываешься перед девушками?! — злобно осведомился Поль.

Кито и многие однокашники с интересом уставились на меня — всех интересовало, как я уйду от такого провокационного вопроса. Я не стал изворачиваться, наоборот — выбил из рук противника оружие откровенным ответом:

— Я уделяю много времени совершенствованию своей физической формы и мне только приятно, если кто-то оценит результаты моего труда. Парни или девушки.

Последняя фраза вызвала ряд одобрительных смешков.

— Вы удаляетесь от темы. — прервав смешки, вступил в разговор Кито, обратив на меня тяжелый взгляд. — Товарищ считает, что вы нерационально используете свое время, Сандерс. Что вы на это скажете?

— Я скажу, что товарищ ошибается. — не дрогнув, спокойно ответил я. — Занятие физической подготовкой укрепляет мое здоровье, повышает работоспособность и выносливость. Чередовать физические нагрузки с умственными необходимо непременно — это подтвердит любой хороший педагог. Я воспитываю себя в духе принципа, озвученного еще древними римлянами: mens sana in corpore sano, что означает «в здоровом теле — здоровый дух».

— Кому дело до твоих римлян?! — непочтительно прыснул Поль.