— Ну вот опять, — недовольно поморщившись, Ши поднял взгляд на небо. — Третий раз за полчаса!

Из-под козырька своей кепи я в который уже раз увидел, как на фоне голубого неба, грохоча пропеллерами, проплывает пара конвертопланов с блестящим черным фюзеляжем, напоминающих громадных ворон.

Вообще-то летательные аппараты были обычным явлением в небе над Сиднеем. Каждый день мы видели высоко в небе силуэты взлетающих и садящихся авиалайнеров, а пониже — тихо скользящие дроны-беспилотники, стрекочущие винтами вертолеты и конвертопланы. Однако сегодня они были что-то очень уж активны.

— Это полицейские, — угрюмо произнес Ши Хон, сидящий на корточках, но давно прекративший работать. — Я видел на фюзеляже надпись “SPD”.

— Ну ты и глазастый, — признал я, напрягая зрение. — Даже я отсюда не вижу… А, нет, ты прав.

— И чего они тут разлетались? — хмыкнул Шон. — За нами и без них есть, кому следить.

— А почему ты решил, что за нами? — усмехнулся Ши. — Посмотри вон туда.

Мы обратили взгляд в сторону, куда кивнул кореец — и с удивлением заметили, как где-то вдалеке за внешним забором в воздух подымается столб густого черного дыма.

— Пожар? — забеспокоился Поль Торричелли, до этого не вступавший в наш разговор. — Это ведь где-то далеко, да? Для нас это не опасно?!

— Несколько миль от нас, — безошибочно определил Ши. — И я не думаю, что это простой пожар. Такой густой черный дым может быть только от автомобильных покрышек.

— Так что, горит какой-то завод или склад с покрышками? — наивно удивился Сережа Парфенов.

— Сомневаюсь, — покачал головой кореец. — Если прекратите на секунду копошиться и прислушаетесь, может, и у вас появится предположение.

Без команды мы впятером разом прекратили возню. И уже секунду спустя наш напрягшийся слух уловил мерный гул, доносящийся из-за стены. Сложно было однозначно сказать, что это был за звук и как далеко находился его источник. Однако уже через минуту прямо за забором пронеслась визжащая сирена автомобиля, а за ним еще одна, и еще. Сирены удалялись в сторону, откуда доносился гул.

— Да что же там происходит?! — поразился Голдстейн. — Какая-то большая авария? Стихийное бедствие?

— Мы в опасности?! — заволновался Поль.

— Нет, конечно. Если бы была какая-то опасность — нас бы предупредили, — заверил его я, однако мой голос прозвучал не слишком уверенно. — Возможно, там действительно произошло какое-то ЧП. Но нам не стоит из-за этого переживать…

— Присмотритесь к дыму, — перебил меня Шон, усмехаясь. — Видите, там не один столб, а как минимум три. Из разных мест. А этот гул вы слышите? Это голоса. Ропот. Целая толпа орет, топочет, бьет в барабаны. Никакая это не авария. Это бунт, ребята. Массовые беспорядки. Вот что это такое!

— Что?! — разом воскликнули я и Шон.

— Что ты такое говоришь, Ши? — Сережа прикрыл рот ладонью.

— Говорю что есть, — с чувством превосходства спокойно ответил кореец. — Думаете, нам с вами просто так прожужжали за этот год все уши о вреде нелегальной миграции? В Анклаве не слишком любят грязных мигрантов, лезущих сюда из трущоб. И не думайте, что эта нелюбовь безответна. У мигрантов тоже есть свои соображения по поводу всей этой ситуации. Поль, наверное, мог бы много об этом рассказать. Да, сиротинушка? Расскажи, как приветствуют сиднейскую полицию, если она появляется в фавелах…

— Нам не следует об этом говорить! — испуганно сжавшись в комок, пропищал Паоло. — Ты говоришь очень плохие вещи, Ши! Прекрати немедленно!

— Что я такого сказал? — мрачно усмехнулся Ши. — Я ведь не оспариваю правоту наших многоуважаемых воспитателей, или, Боже упаси, муниципальных властей. Я всецело на стороне доблестной полиции Сиднея. И я очень надеюсь, что стражам порядка хватит выучки и экипировки, чтобы сохранить спокойствие на тихих улицах этих замечательных кварталов, населенных добропорядочными обеспеченными гражданами, когда сюда двинет черная масса из несколько десятков тысяч грязных мигрантов, которых голод и нищета превратили в животных. А то как бы эта черная река не прорвала тут все шлюзы и не захлестнула, заодно, и наш маленький заповедничек…

— Прекрати! — едва не поседев, хрипло прокричал Поль. — Алекс, заставь его прекратить! Нас накажут за то, что мы слушаем весь этот бред! Я не хочу быть соучастником таких разговоров!

За забором вновь зазвучали сирены. Гул усиливался. Дыма в небе становилось все больше. Кажется, где-то вдалеке я услышал голос, вещающий через усилители. Несомненно, предположение Ши было верным.

— Странно, что нам ничего не сказали, — нахмурился я.

— По-моему, правильно, что не сказали, — многозначительно произнес Ши. — А то среди учеников ведь есть всякие. Не хочу называть имен, но не исключаю, что какой-нибудь неблагодарный подлец, может быть, обрадовался бы происходящему — и полез бы через стену навстречу бунтовщикам с распростертыми объятиями.

— Ты! — вскричал Поль, обливаясь потом от страха. — Ты бы так и сделал! Я знаю!

Шон переглянулся с Ши и ехидно усмехнулся.

— Нет уж, Полли, мы бы такого никогда не сделали, — прошептал он. — Разве хорошо бы было, если бы толпа разъяренных бедняков ворвалась сюда и причинила вред нашим любимым воспитателям? Это было бы ужасно. Мне становится жутко от мысли, что какой-нибудь невежда мог бы, например, ударить по лицу уважаемого профессора Кито, который всегда был так добр к нам…

— Ага, — Ши мечтательно закатил глаза. — Или, того хуже, подвесили бы его за ноги, раздели и заставили бы несчастных учеников, обливаясь слезами, хлестать своего любимого воспитателя плетьми…

— Эй, полноте вам, ребята, — остановил я чрезмерно распалившихся ребят, тревожно поглядывая за забор. — Что бы там снаружи не происходило, это вряд ли нас касается. Давайте продолжать работать.

В этот момент все мы вздрогнули и прижались к земле от мощного рокота, прокатившегося над нами резко и неожиданно, как гром среди ясного неба.

— Что такое?!

— Что за чертовщина?!

— Это землетрясение?!

От хлынувшего мне в лицо порыва ветра я невольно грохнулся на газон. Широко открытыми глазами я смотрел, как в небе надо мной, совсем низко, проносятся бесчисленные в своем множестве черные силуэты конвертопланов. От созданного ими урагана трава и даже деревья заколыхались, как морские волны во время бури. Грохот был таким, что я невольно закрыл уши руками. Сколько же их? Двадцать? Пятьдесят?

— Что это?! — визжал бледный как простыня Поль, напуганный до слез.

— Что за чертовщина?! — вторил ему Шон который тоже побледнел. — Мать вашу!!!

Мы все застыли, наблюдая с благоговейным ужасом эту величественную и грозную картину.

— Куда они?! Почему их так много?! — стараясь перекрыть шум двигателей, проорал мне на ухо Сережа, расширенными от страха глазами следя за удаляющимися конвертопланами.

Мои уши так заложило, что я едва разобрал слова.

— Мне откуда знать?! — прокричал я раздраженно.

Привстав на локте с газона, я заметил, как к нам бегут по газону перепуганные ребята из другой подгруппы.

— Вы видели это?! Какой кошмар! Никогда такого не видел… — беспокойно лепетал один из парней.

— Круто! — восхищенно вторил ему товарищ.

Все прекратилось внезапно, так же как и началось. Облако воздушных кораблей исчезло вдали, унося с собой ветер, пыль и рев.

— Там их было штук сто! — предположил Сережа со смесью страха и восторга в голосе.

— Нет. Тридцать штук, — спокойно возразил Шон. — Пять эскадрилий.

— Как вы думаете, что случилось? — спросил я.

— Какое-нибудь бедствие. Может, это спасательные корабли, — предположил кто-то из парней, прибежавших из соседней подгруппы.

— Ничего подобного, — покачал головой Ши, глаза которого блестели. — Мы видели за стеной дым от покрышек, слышали гул голосов и сирены, перед тем как это началось. Там происходят массовые беспорядки. А это был ударный отряд сиднейской полиции, который отправился их разгонять.