— В памяти у «домового» зашит Устав общежития. Изучи его очень внимательно. Устав все должны знать наизусть. Это тебе не шутки. Усек?

— Я все еще не совсем понимаю, что за…

— Пока не начнется твоя учеба, ты будешь жить в этой комнате и будешь приписан к 22-ому отряду. Староста 22-го — Коул. Энди Коул. Ты познакомишься с ним после обеда, и он тебе все расскажет. А пока потусуйся тут, отдохни.

— Я не устал, — покачал головой я. — Лучше покажи мне что тут да как!

— Из комнаты тебе выходить нельзя, пока не позовут. Тебе все покажут в свое время.

— Слушай, а тебе тоже запихивали в голову нанороботов? — спросил я скорее из вредности, чем рассчитывая получить ответ.

Ничего не ответив, Стэнли закрыл за собой дверь. Я заметил, что на ней, как и на всех ранее виденных мною дверях в интернате, также установлен замок со сканером отпечатков пальцев. Попробовав воспользоваться замком, я вполне ожидаемо ощутил, что он замигал красной надписью «Не разрешено».

— Привет! Извини, но сейчас ты не можешь выйти, — вдруг раздался у меня в голове бесполый голос, и прямо перед моими глазами вдруг возникло, словно из ниоткуда, какое-то маленькое волосатое существо в ученической форме интерната.

Вскрикнув от неожиданности, я отпрянул — но чебурашка последовал за мной, не удаляясь и не уменьшаясь в размере. Я повертел головой по сторонам — он не исчезал и не менялся. От ужаса меня едва не парализовало. «Я сошел с ума!» — пронеслась в моей голове мысль, пока сердце едва не вырывалось из груди

— Ты… что такое?! — заорал я.

— Я — виртуальный интеллект твоей комнаты, — невозмутимо ответил «чебурашка». — В шутку меня зовут «домовым». Моя задача — помогать тебе в учебе и в жизни!

— Чего твой голос звучит прямо у меня в голове?!

— Я могу работать в двух режимах: индивидуальном и общем. В общем режиме меня видят и слышат все, в индивидуальном — только ты. Индивидуальный режим помогает не отвлекать твоих товарищей от учебы и отдыха…

— Переключись на общий режим! Здесь же никого больше нет!

— Хорошо, — согласился «домовой».

Я вздохнул с облегчением, когда вместо видимой мною одним галлюцинации в середине комнаты спроецировалась обычная визуальная голограмма.

— Работа в общем режиме, — донесся голос «домового» из динамиков, спрятанных где-то под потолком комнаты.

Подойдя к голограмме, я придирчиво осмотрел ее со всех сторон. А вот и проектор, он на потолке. Все нормально. Сердце в моей груди начало биться чуть-чуть спокойнее. Это всего лишь компьютер.

— Ты обязательно должен иметь именно такой вид? — спросил я, оглядывая волосатое существо.

— Существуют варианты. Этот скин установлен для общего режима по согласию жителей комнаты. Ты не можешь изменить его самостоятельно. В индивидуальном режиме ты можешь выбрать для меня другой скин. Перейти обратно в индивидуальный режим?

— Нет-нет! — испугался я от мысли, что голос сейчас снова зазвучит в моей голове. — Пусть все так и остается.

— Как скажешь.

— В общем, ясно. Ты… э-э-э… просто компьютер, так?

— Я — виртуальный интеллект твоей комнаты. Часть виртуального интеллекта интерната. Моя задача — помогать…

— Ладно, это я понял. Через тебя можно выйти в Интернет?

— Нет. Ученикам интерната не разрешен свободный доступ к глобальной информационной сети. Ученикам открыта наша внутренняя сеть. В ней полно интересного! Ты получишь к ней доступ сразу после своего вступительного собеседования.

— То есть, нет Интернета? C ума сойти. Включи хотя бы канал новостей.

— Извини, но ученикам интерната не разрешен свободный просмотр телевидения. В процессе обучения и досуга ты будешь смотреть множество интереснейших телепередач, отобранных для тебя воспитателями, которые помогут тебе наилучшим образом развиваться и познавать окружающий мир.

— А откуда мне новости узнавать?

— Все необходимые тебе новости будут сообщаться в нужное время с помощью виртуального интеллекта или непосредственно из уст воспитателей либо куратора твоего отряда. Не беспокойся, все стороны жизни в интернате тщательнейшим образом продуманы.

— А как я могу узнать новости о моих родителях?! Они пропали без вести! А на моей родине идет война. Я каждый день проверяю, не появилось ли новой информации. Как мне теперь это делать?!

— Все необходимые тебе новости будут сообщаться в нужное время с помощью…

— Бред какой-то! — я тяжело вздохнул. — Я хотел бы связаться кое с кем. Этого я тоже не могу?!

— Внутренний устав нашего интерната разрешает связь с внешним миром согласно процедуре № 25. Ты можешь ознакомиться с полным текстом процедуры или послушать ее краткое содержание.

— Давай краткое!

— Связь с внешним миром производится не чаще, чем раз в месяц, не более чем с двумя абонентами, общей длительностью не более чем полчаса, по представлению куратора отряда при отсутствии у ученика неснятых дисциплинарных взысканий. Круг тем, которые могут обсуждаться с абонентами, ограничен.

— Все понятно! А кто этот куратор?!

— Куратор отряда определяется после его формирования за три дня до начала учебного года. Относительно абитуриентов, проходящих подготовительные курсы в стенах интерната, обязанности куратора исполняет заведующий интернатом по воспитательной работе или один из назначенных им педагогов-воспитателей…

«Петье», — понял я, и все внутри меня опустилось. — «Я смогу связаться с внешним миром только по разрешению Петье! Проклятье!»

— Когда я смогу с ним увидеться?

— Вызов на вступительное собеседование последует сегодня же, — обнадежил меня «домовой».

Я обреченно покачал головой и огляделся в своей камере.

— Чем здесь вообще заниматься? Есть у тебя какие-то видеоигры, кино, музыка, книги?

— После вступительного собеседования тебе откроется замечательная мультимедийная библиотека со множеством образовательных, научно-популярных и развивающих произведений. На данный момент тебе доступен лишь сокращенный вариант библиотеки. Перед выбором какого-либо произведения я рекомендую посоветоваться со своим куратором.

— То есть, я не смогу даже читать и смотреть то, что мне нравится?!

— В интернате запрещено воспроизведение любого контента, содержащего в себе элементы, пропагандирующие секс, насилие, жестокость, непослушание, нарушение закона и общественного порядка, праздный и безалаберный образ жизни…

— То есть — здесь запрещено все, — кивнул я, едва сдерживая злость.

— Ты можешь использовать образовавшееся время, чтобы осмотреться в комнате, осмотреть свои новые вещи и разложить их на свои места. Также я советую тебе прослушать Устав общежития. Это очень важ…

— Не надо мне никакого устава, — раздраженно отмахнулся я.

— По распоряжению дежурного общежития я сейчас зачитаю тебе Устав…

— Вот так «советую»! — злобно усмехнулся я. — Я даже сраный компьютер не имею право заткнуть?!

— Ой-ой, — голограмма шевельнулась — «домовой» карикатурно прикрыл рот. — Плохое слово! В стенах интерната запрещается употребление ненормативной…

— Заткнись! Заткнись, сраная макака! — я в сердцах бросил в голограмму одним из пакетов со своими новыми вещами. — Я пробыл в этом проклятом месте еще и часа, а я его уже ненавижу!!!

Подскочив к двери, я с силой постучал в нее кулаками.

— Стэнли! А ну-ка открой мне, Стэнли! Давай живо! Ты что, не слышишь меня, дрыщ прыщавый?! Клянусь, когда я выйду отсюда, я тебя мигом научу застилать кровать! Понял меня?!

— Ой-ой, — прозвучал мерзкий голосок за моей спиной. — Постыдись! Оскорбления и угрозы в адрес товарищей — это поведение, недостойное…

— Да заткнись ты! ЗАКРОЙСЯ!!!

Первые полдня, которые я провел взаперти в этой комнатке, оказались для меня едва ли не самыми тяжелыми. Я словно обезумел. Ходил по комнате туда-сюда, как тигр в клетке, затыкал уши пальцами и бормотал себе что-то под нос, чтобы не слышать «домового», временами колотил кулаками в дверь и материл Стэнли. Я пробовал открыть окно, а один раз сгоряча даже попробовал выломать дверь плечом — но прочная конструкция не поддалась.