– Леотхелаз Фейн, подтверждаю, – проговорил я, переведя взгляд на Рэя и видя удивление в глазах брата. Он не ожидал от меня поддержки и готов был сейчас сражаться до конца. У меня же был свой расчет, если Рэй и правда решит занять место Геннадия на время его отсутствия и сможет убедить всех, что лучше это будет он, чем беременная женщина, то после сегодняшнего брат должен считать, что я поддержу его и в других вопросах. Значит, он будет мне доверять, и у меня будет доступ к важной информации, которая поможет Рейнхарду. Воцарилась тишина, граф недоуменно смотрел на меня, а генерал по ту сторону связи обдумывал услышанное или просто не мог поверить своим ушам. Не знаю, как долго продолжалось это молчание, мои ладони снова успели замерзнуть, но теперь я не решался убрать их в каманы. Наблюдая за выражением лица брата, пытаюсь понять ход его мыслей, но из-за выпитого им алкоголя, это остается для меня секретом.

– Слышали? Бомбите, а я пойду холодный душ приму, назначьте совещание со всеми участниками процессов, я должен быть в курсе всего, – распорядился Рэй, развернулся и пошел прочь из кабинета, громко хлопнув дверью. Оставшись со мной наедине, граф недовольно чмокнул.

– Я назначу совещание, вы пока свяжитесь с маршалом и объясните ему ситуацию, пусть сам принимает решение, исполнять приказ или нет, – проговорил мужчина, после чего повесил трубку и посмотрел на меня, – не мне вас осуждать…– начал было он.

– Так нужно, – сразу отрезал я, надеясь, что не придется ничего объяснять. Возможно я ошибался, но мне было не жаль. Ну погибнут там пара тысяч преступников, какая разница? Рейн и без них выиграет свою войну, ну или они все равно погибли бы на ней. Если солдаты будут грамотно сбрасывать бомбы – то нефтерождения не пострадают, они расположены на отдаленности от самой колонии, я это помнил, видел на карте. Только Юрий собирался что-то мне сказать, как дверь кабинета снова без стука распахнулась, но на пороге стояла Елена.

– Где он? – с ужасом в голосе проговорила женщина, даже не войдя в кабинет. При виде ее заплаканного лица, без косметики, мне стало даже жаль девушку. Стянув с головы шапку, покрытую легким слоем еще не успевшего растаять снега, она принялась снимать верхнюю одежду и сделав два шага внутрь, скинула ее на диван. Очнувшись, граф встал из-за стола, обошел его и сделал приглашающий жест обратно в коридор.

– Я вас провожу до его палаты, сейчас его там еще нет, но после операции Его Высочество переведут именно туда, – когда они скрылись в коридоре, я остался один. Осмотрев еще раз помещение, не хочу находиться здесь, да и в больнице есть еще один человек, которого стоит проведать. Выйдя в коридор натыкаюсь на гвардейца, протягивающего мне вешалку с одеждой. Недоуменно уставившись на него, вспоминаю приказ раздобыть рубашку и пиджак. Ничего себе, исполнил все же.

– Благодарю, – отзываюсь я. Ну ладно, сперва переоденусь, умоюсь и только потом пойду искать палату Скарлатины Лей Мортанс, моей двоюродной сестры.

В последние дни на меня свалилось много чего, но вот обрушившийся балкон стал кульминацией событий. Перед глазами крутился тот самый момент, когда рушатся перекрытия и все, что когда-то было над нами, летит вниз. Как выжила? Не знаю, но очень хотелось умереть там под завалом и посмотреть на выражение лица принца Геннадия, когда бы он услышал эту новость. Не случилось, главный ведущий казни прикрыл меня своим телом и получил большую часть повреждений. Я же отделалась переломом руки, вывихнутым плечом и крошечным рубцом от ожога в области брови, как раз над тем местом, где планировалось образование шрама. Замечательно, так к возвращению принца Рейнхарда сама на себя перестану быть похожа и он меня просто не узнает при встрече. Откинув эти мысли, я опомнилась, действительно, чего это я, мне же на тот свет в ближайшем будущем отправляться. Больше ничего, кроме казни, на меня сваливаться не будет.

Когда я в первый раз пришла в себя, в палате никого не было, но через приоткрытую дверь в коридор отчетливо слышалась больничная жизнь, причем, довольно активная. Бегали люди, раздавались объявления по громкоговорителю, кто-то кричал, и не только от боли, а подзывая врачей или медсестру. Именно тогда мое пробуждение и заметил какой-то доктор, провел очередной осмотр и огласил диагнозы. Сотрясения мозга нет, и на том можно закончить, все остальное несущественно. Соседу по палате повезло меньше, про него мне тоже рассказали, но в тот момент я не знала, кто он и не слушала. Мало ли, с кем в одну комнату меня положили, в голове ни на секунду не проскакивала мысль, что это тот самый человек, что прикрыл меня и принял удар на себя.

Когда я проснулась второй раз, в помещении стоял полумрак. За окном легко угадывалась покрытая снегом улица. Ближайший фонарь светил в другую сторону, но все же задевал часть подоконника. Дверь все еще приоткрыта и первое, на что падает мой взгляд – две женщины в форме гвардейцев по ту ее сторону. Приказ Геннадия выполнили, приставили ко мне охрану определенного пола. Усмехнувшись, морщусь от неприятного ощущения в области брови и тянусь почесать там, как чья-то ладонь останавливает мою руку.

– Врач сказал повязку не трогать, еще есть возможность, что ожог пройдет и ничего не останется, – спокойно проговорил мужской голос, в котором я с легкостью узнала принца Леотхелаза. Переведя взгляд на него, понимаю, почему сразу не заметила присутствия парня. Стул стоял возле изголовья кровати, я же в самый первый момент посмотрела на окно в ногах и дверь – с другой стороны. Привстав, подтягиваю под спину подушку и принимаю больше сидячее положение, и тут же вспоминаю про сломанную руку. Окинув наложенный гипс, неуклюже шевелю пальцами и приподнимаю брови. Боли не чувствую, разве это нормально? Только сейчас замечаю, что правая рука Леотхелаза тоже лежит на перевязи. Целым со сцены принц не ушел, а я снова прокрутила в голове произошедшие события.

– Алистер, – вырвалось у меня, но парень поднес указательный палец к губам и покосился на приоткрытую дверь, я запнулась и уставилась на него в ожидании завуалированного ответа.

– Его еще не нашли, но тебя он второй раз не похитит, можешь не беспокоиться. По приказу Геннадия, эти две милые леди будут сопровождать тебя везде и всегда. У них есть пара сменьщиц, – очень своевременно сообщил он, на что я облегченно выдохнула. Если бы блондин погиб или что-то в этом духе, Лео мог прямо сказать. Истолковав его слова как хорошую новость, благодарно киваю. Теперь наследному принцу точно нечем мне угрожать, нет рычага давления и ничего делать, против моей воли он не заставит. Хочет пытать? Пусть пытает, хочет казнить – вперед. Вот бы сказать спасибо тем, кто устроил взрывы и помог Алистеру избежать казни.

– Что это было? – поинтересовалась я у принца, предварительно хорошо подумав. Нет, в моем желании узнать о случившемся нет ничего подозрительного. Вполне естественная реакция девушки, чуть не погибшей под балконом и обстрелом во время массового мероприятия в центре столицы.

– Мы не знаем, сейчас ведется расследование и пока тот еще бардак. Рэймонд взял все в свои руки, – последняя фраза не обнадеживала, скорее наоборот вызывала ужас и негодование, – Геннадий еще без сознания, его операция только что закончилась, он сильно пострадал, как и несколько высокопоставленных лиц Империи, – пояснил он, а я обратно сползла спиной на кровать, приняв горизонтальное положение и уперевшись головой в подушку. Новости не очень радостные, да и мне все равно. Ну не Геннадий, так Рэймонд, наконец, исполнит задуманное, изнасилует меня и казнит за свое похищение, блеск.

– Прекрасно, – только и смогла выговорить я, закрыв глаза на несколько минут.

– Врач сказал, что если ты захочешь, он может тебя выписать. Перелом руки можно лечить и во дворце, да там и лечить нечего, как и ушибы, а места в палатах сейчас очень востребованы. Если что понадобится – можешь обращаться к своим охранникам, – кивнув в сторону девушек у двери, усмехнулся принц, вызвав на моих губах улыбку, – они и транспорт до дворца организуют, и поесть, и все что захочешь, – сообщил он, чем честно меня удивил. Повернув к нему голову, открываю глаза и замечаю вторую кровать, ближе к окну. Профиль лежавшего там человека знакомый, но не могу его узнать из-за повязки и заклеенных пластырями ссадин на лице. Удивительно, как нас еще разметили в одной палате. Помнится, у мамы в больнице были строгие правила в отношении разнополых больных в одном помещении. Проследив мой взгляд, Лео поморщился, но потом почесал переносицу и вернул внимание мне.