– Я… я… э-э… – Добрых тридцать секунд ее лицо было совершенно пустым, а потом она рассмеялась гортанным смехом, больше похожим на кашель. – Я упала с кровати. – Пожала плечами, стискивая в пальцах край футболки. – Ты же знаешь, я во сне верчусь, как бешеная.

Она вовсе не вертелась во сне – наоборот, спала, словно придавленная невидимым валуном. Редко шевелилась, едва дышала, не чувствуя ничего.

– Опять? – спросила я, качая головой. – Может, тебе следует переехать на нижнюю койку?

– Ха! Эйприл на это не согласится. Она уже заняла половину комнаты своим барахлом.

Спальня Мандей была для меня абсолютной загадкой. Я всегда просила ее рассказать про эту комнату, потому что не могла побывать у нее дома. Но она только давала расплывчатое описание, заканчивавшееся пожатием плеч и словами «она не такая уж большая». У меня были собственные представления об ее спальне: огромная комната с кремовыми стенами, безупречно-чистый ковер цвета слоновой кости, золотистая двухъярусная кровать с пушистыми бледно-розовыми покрывалами, лампы в хрустальных абажурах и динамики для «Айпода». Не знаю, почему я вообразила ее именно такой – может быть, потому, что хотела для Мандей только самого лучшего.

– Так что будем смотреть? – спросила она. – Думаю, что-нибудь смешное, а?

И в одно мгновение снова стала сама собой. И хотя спина ее выглядела так, словно Мандей избила целая армия троллей с бейсбольными битами, как я могла не поверить ей? Она была моей лучшей подругой. Если она и лгала, у нее были на то веские причины.

Правда?

Тема, предложенная для эссе, заставила мой желудок сжаться в комок. Я не думала, что какая-либо часть тела способна так сжиматься.

Тема: Опишите, почему вы хотите учиться в старшей академической школе имени Бенджамина Баннекера.

Я понятия не имела почему.

Мы с Мандей должны были работать над этим эссе вместе. В одиночку я могла выжать из себя лишь предельно глупый ответ: моя лучшая подруга хотела пойти туда, и мы договорились сделать это вместе.

– Клодия, ты меня слышишь?

Пришлось снова сосредоточить внимание на мистере Хилле, моем школьном консультанте; он сидел за рабочим столом, на котором царил идеальный порядок, в тесном и бесцветном кабинете.

– Э-э… что, извините?

– Я сказал, что школа Баннекера – сложный вариант. – Он вздохнул, протирая очки. – Кроме того, что для нее требуется средний аттестационный балл три-ноль и уверенная степень в DC CAS[14], тебе понадобятся также расширенное эссе и рекомендательные письма от директора, преподавателей математики, английского и от меня лично. Еще будет собеседование, которое обычно проводится весной. Ты уверена, что готова ко всему этому?

Старшая школа имени Бенджамина Баннекера – одна из десятка лучших школ в нашем городе с жесткой системой отбора. Это подразумевает трудности – а у меня и в средней школе было достаточно проблем. Было загадкой, почему Мандей так сильно хотела попасть именно туда. Но зная, насколько она одержима этим, я полагала, что у нее, очевидно, был какой-то план подготовки, и я должна была последовать ему.

– Да, уверена.

Мистер Хилл сжал губы и поправил галстук.

– Клодия, они также очень придирчиво относятся к выпускным тестам средней школы и среднему аттестационному баллу. Судя по тому, что я видел, твои оценки в этом семестре… заметно снизились. У тебя все в порядке?

Математика, естествознание и Мандей были единственными причинами, по которым мой средний балл еще не пробил дно, – до нынешнего года. За несколько коротких недель, прошедших после исчезновения Мандей, учебники так и остались непрочитанными, домашняя работа – несделанной, а тесты и классные задания я и вовсе была не в силах сделать.

Почему часы тянутся так долго, а дни пролетают мгновенно?

– Просто в этом году весь материал сложнее. Но я не одна такая! Другие ученики тоже жалуются на это.

Мистер Хилл кивнул и улыбнулся.

– Да, я слышал об этом. Но им предложено после школы посещать репетиторов в учебном центре. Может быть, тебе тоже следует подумать об этом.

Я подскочила так, словно подо мной развели небольшой костер – слова «учебный центр» сработали, подобно спусковому крючку.

– Нет! Я имею в виду, у меня все в порядке, – сказала я, засовывая бланк школы Баннекера в рюкзак между учебников и отступая к двери. – Я буду стараться лучше. Обещаю.

– Что ж, ладно.

Классная фотография, висящая на стене возле двери, навела меня на одну мысль.

– Мистер Хилл, вы не знаете, почему Мандей Чарльз больше не ходит в школу?

– Мандей Чарльз? – задумчиво протянул он. – Ах да, Мандей! Ну-у… не могу сказать точно. Думаю, она переехала куда-нибудь, так?

Я нахмурилась.

– Нет, она не переехала.

– Э-э… ну, ладно.

– Я пыталась дозвониться до нее, но телефон все время выключен.

– Хм… Кажется, у меня есть два ее телефонных номера. Я поищу и позвоню ей.

– Правда? – Я улыбнулась. – Спасибо вам!

Мистер Хилл встал.

– Пожалуйста. Ты уверена насчет репетиторов из учебного центра? – еще раз поинтересовался он. – Потому что я мог бы…

– Спасибо за предложение, мистер Хилл. До свидания!

Я развернулась, едва не врезавшись в закрытую дверь, жутко спеша оставить позади эти пылающие слова, и помчалась по коридору так, будто они гнались за мной.

– Все в порядке. Все в порядке. Все в порядке, – бормотала я себе под нос во время большой перемены. Ноги начинали дрожать всякий раз, когда я видела бланк, торчащий среди учебников. Стенки пузыря, в котором я пряталась, смыкались вокруг меня. Если Мандей не вернется в скором времени и не поможет мне раздвинуть их, я задохнусь в своем мирке, который сама создала для себя.

– Как ты думаешь, мать Мандей отослала ее подальше, потому что они были лесбиянками? – прошептал чей-то голос у меня за спиной.

– Скорее всего, – ответил другой голос. – Ты слыхала, их в прошлом году застукали в туалете, когда они там занимались всякими гадостями.

Я не хотела оборачиваться, хоть эти слова прожигали дыры в моем пузыре.

– Это просто сплетни.

– Ха! Какие могут быть сплетни, если кое-кто видел это своими глазами?

– Говорят, Мандей встречалась и с парнями, и с девочками. Шлюха по жизни… как и ее сестра.

– Ты слыхала, что «Эд Боро» скоро прикроют?

– Да… но городские власти говорят, что потом люди смогут вернуться на старое место. После того, как построят новые дома или что-то еще.

– Ха! Моя двоюродная сестра жила в комплексе «Кэпперс». С ними было то же самое. Снесли бульдозерами все дома, и ни одна из тех семей обратно не вернулась. Из «Темпл-Кёртс» просто сделали парковку. Сейчас кузина с сестрой живут где-то на краю света…

Библиотека хранила миллионы историй, заключенных в стеклянном здании. Один бросок камня – и все эти истории утекли бы наружу. Именно так я ощущала себя в пузыре. Один острый камень – и все мои секреты хлынут вовне. «Но мистер Хилл найдет ее, она скоро вернется», – надеялась я.

– Здравствуйте, мисс Пол!

Она подняла взгляд от стола и посмотрела на меня поверх стопки книг.

– Здравствуй, милая. Как у тебя дела?

Сейчас, когда Мандей не было рядом, а папа и мама пропадали на работе, дом казался пустым и гулким. В библиотеке, по крайней мере, становилось немного легче.

– Все в порядке. Хочу немного позаниматься в медиацентре.

– Хорошо. Я сообщу твоей маме, что ты здесь.

– Круто, – отозвалась я, направляясь в дальнюю часть здания.

– Ах да, Клодия… Ты знаешь, я уже довольно давно не видела Мандей. Как она поживает?

– Она… у нее все хорошо, – солгала я. – Просто она занята.

– А, ладно. Я так привыкла к тому, что она все лето болталась здесь, и теперь решила, что она переехала…

– Вы привыкли видеть ее… все лето?