Однако вместе с роспуском любимой группы Котовский лишился ещё кое-чего не менее важного – целостности своего сердца. Потому что он тоже влюбился, в подругу девушки Влада – смешную и болтливую Машку. Милая, весёлая, говорливая, она как-то вдруг зацепилась ноготками за сердце парня, а потом выдрала его с корнями своим «Котик, нам надо расстаться. Ты замечательный, но я хочу идти дальше. Мне нравится другой мужчина». Просто как гром среди ясного неба. Без предпосылок и каких-то неочевидных или очевидных намёков.

Это было больно. Настолько, что Игорь едва не задохнулся, когда пришёл домой. Боль рвала внутренности, дыра в груди жгла, сбитые о стены кулаки саднили, но это никак не облегчало. К тому, что уйдёт отец, он внутренне был готов, даже к тому, что затухнет после его смерти мать, но вот удар от Машки был настолько неожиданный и вдруг такой удивительно болезненный, что Игорь не понимал, как справиться. Он пошёл к сестре и просто расплакался. Как маленький мальчик. Стыдно было, но Лиля не осудила, она обняла его и сказала, что эта девушка его просто недостойна.

Котовский отдышался, собрал свои вещи и вещи сестры и в шесть утра сел в такси и отправился на поезд. Ему даже сначала показалось, что на лавочке у подъезда в предрассветных сумерках сидит сжавшаяся такая знакомая фигурка. Но ему, наверное, показалось. Это не могла быть она. Его Машка ушла. Влад уехал, «Wet rain» больше не существовало, и в этом городе Игоря больше ничего не держало.

Сочи встретил Котовского приветливыми улыбчивыми людьми, перекрикивающими друг друга музыкой кафешками на набережной и морем. Бескрайним, солёным, шумным, обещающим новую жизнь морем. Заселившись в гостиницу, Игорь первым делом спустился на пляж. Стоял апрель, но ему было плевать. Он снял кроссовки, стянул носки и зарылся ступнями в прохладный после ночи песок. И твёрдо решил, что этот город его излечит. Даст ему надежду, откроет возможности. Игорь обязательно снова отрастит вырванные с мясом крылья.

Котовский нашёл для них с Лилей квартиру, устроился на работу. С его послужным списком в «Wet rain» это было не сложно. Его взяли ведущим диджеем в лучший клуб в центре набережной. А потом вдруг пошло-поехало, стартовый капитал, выплаченный Миксаевым после распада группы, увеличился. Игорь хорошо разбирался в той сфере, в которой работал, умел наблюдать, многое подмечать, делать выводы. Когда Влад вышел на связь, помог просчитать риски, потому что этот товарищ гений не только в музыке, но и в математике. И тогда Котовский рискнул. Сильно. Но кто не рискует, тот не пьёт шампанское, а своё Котовский не пропустил. Хваткий молодой парень заметил, что у одного из клубов дела пошли как-то не очень, и тогда он предложил владельцу войти в долю и вложиться.

Игорь снова просчитывал и снова рисковал. И снова у него всё получалось. Семьдесят процентов активов клуба были у Игоря в руках, и он планировал выдернуть из рук не совсем надёжного партнёра и остальные. Но этот осёл, увидев, как дела пошли в гору в последние два года, стал артачиться и набивать цену. Однако Игорь умеет ждать. А ещё наблюдать, подмечать, что волнует других и давить на точки, на которые ему давить нужно.

У Котовского были далеко идущие планы, тем более что он был не один, а с семьёй. Пять лет назад Лиля встретила одного мудака, который оставил её, как только узнал, что сестра беременна. Свалил в закат, ещё и обругал. Точнее, обругал, выхватил от Котовского, а только потом свалил. Теперь за крепкой спиной Игоря были Лиля и малышка Милана, в которой дядя души не чаял.

Это были единственные женщины в его жизни, которых он любил и подпускал близко к сердцу. Оно кое-как склеилось, срослось, понемногу забилось в нужном ритме, но так больше ни разу и не запнулось рядом ни с одной женщиной. Билось ровно и прямолинейно ровно до того момента, как следом за Князевой в его кабинет ввалилась Карташова.

В первое мгновение Игорь её даже не узнал. И дело не в отощавшей фигуре – Маша и раньше была худенькой, и даже не в непритязательном наряде. Это словно бледная тень девушки, которую он когда-то знал. Будто выцвела, выгорела на солнце. Покатилась, пошла по наклонной? Через скольких прошла? И какого чёрта, спрашивал себя Котовский, его это вообще волнует?

Нет, ему показалось. Сердце, конечно, не железное. Ёкнуло. Но тут же ровно забилось дальше.

Она ведь просто девочка из прошлого.

Тогда почему ему так жжёт в груди от злости, когда Егоров за столом окатывает Машу своим кобелиным взглядом? Почему Игорю хочется сломать ему нос за замечание о её ногах? И почему он так явно ощущает её взгляд, когда поднимается с Нелли по винтовой лестнице на второй этаж, чтобы уединиться в своём кабинете?

И злость нарастает.

Нелли – прекрасная женщина. Умная, красивая, знающая себе цену. Наверное, она даже влюблена в Котовского. Такую, как Нелли, тоже хочется любить, но только у Игоря не получается. Да он сильно и не стремится.

И сейчас он злится, потому что её поцелуи его совсем не возбуждают. Не обычно, а именно сегодня. И когда тонкая ладонь накрывает его ширинку, Игорь сжимает женское запястье и убирает в сторону.

– Игорь? – Нелли отстраняется и обеспокоенно смотрит ему в глаза. – Что случилось? Ты из-за Егорова?

– Неважно. Просто нет настроения.

Потому что перед глазами вдруг встаёт хрупкая фигурка, которой в его жизни давно не место. Потому что потухший взгляд и капли крови на руках почему-то не дают ему покоя. А ведь так быть не должно. Он давно переболел и выздоровел. Тогда в чём причина?

На следующий вечер в клубе среди персонала царит какое-то возбуждение. Я прибегаю едва ли не с опозданием – пришлось задержаться у последнего клиента. Виталий Арсеньевич, одинокий пенсионер, перенёсший инсульт, после массажа стал жаловаться на головокружение. Скорее всего ему скучно и просто не хватает внимания, вот он таким образом и пытался меня задержать, но всё же оставить его не могла, пока не убедилась, что давление у него в норме. А сама едва не опоздала, прибежав за десять минут до начала рабочего времени.

Девочки уже все переоделись и собрались на кухне для дополнительных указаний.

– Маша, ты сегодня дежурная, не забывай. Время уборки доппомещений указано в графике, твои столики в это время подхватывает Аня, но старайся побыстрее.

– Хорошо.

Я кладу в карман фартука блокнот с фирменным логотипом и ручку, поправляю волосы и спешу навстречу первым посетителям в моей зоне. Время летит сегодня быстро, народу, несмотря на будний день, много. Оно и неудивительно, ведь лето, разгар сезона, набережная в пятистах метрах.

– Сегодня будет весело! – Лена, крутнувшись на месте и танцевально поведя плечами, подхватывает поднос.

– Почему? – я сканирую заказ на кухне и ставлю на поднос салфетницу для третьего стола, на котором предыдущая куда-то исчезла. – Ждём каких-то выступающих?

– Не-е-ет, – Лена удивлённо смотрит на меня, что у меня возникает ощущение, что я не в теме. Хотя я и так же не в теме пока всего, что тут происходит. – Сегодня шеф за штурвалом.

– В смысле?

– Котовский в диджейской рубке. Думаешь, он в кабинете сидит всё время? Он тебе не «пиджак», Машка, наш босс крут со всех сторон. Талантище!

В её голосе сквозит такое восхищение, что мне хочется её стукнуть. Ревниво так. Но я напоминаю себе, что могла бы себе позволить такое семь лет назад, а сейчас могу только улыбнуться и побыстрее уйти, чтобы Лена не заметила моих эмоций.

И когда я принимаю готовый заказ и выхожу в зал к дорожке, по которой в основном двигаются официанты, чтобы лишний раз не маячить перед гостями, то замираю прямо посредине.

Диджейская рубка находится на высоком помосте, откуда видно весь танцзал. Кот стоит внутри над пультом. Платиновые волосы всколочены, бликуют в ультрафиолете, на ушах яркие синие наушники, белая футболка с синими кляксами светится фиолетовым. Взгляд сосредоточен на микшере.