Согнувшись опять, чтобы укрыться от ветра, Сектон почти прокричал:

– Мы не можем просто сидеть здесь и ждать!

Барнет положил руку на его плечо и, придвинувшись ближе, сказал:

– Мы должны ждать, мистер Блейк. Осталось уже не долго, уверяю вас. Сам комиссар будет лично руководить всеми действиями, вот насколько серьезное положение.

– Так почему же его нет до сих пор? – с возмущением произнес Сектон. – Почему он заставляет нас сидеть и ждать?

– Что происходит наверху на самом деле, я не знаю. Но мне кажется, что он сейчас проводит подготовку на втором фланге. У нас есть сведения, что мы имеем дело не просто с бандой фанатиков-террористов, а с людьми, которые занимают достаточно высокое положение, почти такое же, как сам Гант, а может быть и выше. И я думаю, что комиссар сейчас консультируется в парламенте по некоторым тонким моментам.

– Но сколько же можно тратить на это времени!?

– Мы войдем туда через несколько минут после того, как получим приказ. У нас есть подкрепление в виде корпуса морских командос, которых сюда перебросили из Плимута на вертолетах. Теперь нам уже известно, что Гант имеет свою собственную армию, поэтому если он вздумает сопротивляться, здесь может начаться небольшая война. Но должен вам заметить, что я и сам плохо переношу подобные ожидания, они очень нервируют меня, но ничего нельзя поделать, пока не получен приказ. Поэтому наберись терпения и попытайся отвлечься от мыслей о Стедмене. Ведь до сих пор он все делал без ошибок, не так ли?

Секстон в расстройстве отвернул лицо. Нет, Гарри до сих пор не сделал ни одной ошибки. Но как долго это может продолжаться? И не изменит ли эта удача ему в самом конце?

Стедмен постепенно приходил в себя. Его глаза, еще с трудом, но уже могли различать раскачивающийся пол: голова все еще гудела и кружилась от полученных ударов.

Он начал припоминать свои ощущения, и смог вспомнить только как его волокли, ухватив за руки, по длинному коридору, а его ноги все время ударялись о темный деревянный пол. Он слегка повернулся, чтобы разглядеть окружающую обстановку, как в этот же момент услышал знакомый голос, принадлежавший Григсу.

– Он уже пришел в себя, дальше пусть идет сам.

Детектива подняли на ноги, и, первое, что он увидел, было свирепое и мрачное лицо Поупа.

– Я очень рад, что вы вновь среди нас, Гарри, хотя думаю, вам бы очень этого не хотелось.

– Продолжаете выпендриваться, Поуп? – произнес Стедмен, все еще пытаясь стряхнуть головокружение. Григс и Бут поддерживали его с обеих сторон, чтобы он не свалился вновь.

– А у вас, я вижу, осталось все то же высокомерие. Я бы даже мог восхищаться вами, не будь вы таким дураком.

– Это вы дурак, Поуп, если верите, что весь этот бред может действительно осуществиться. – Стедмен сделал попытку распрямиться, но его руки были по-прежнему блокированы.

Толстяк издал утробный звук, отдаленно напоминающий усмешку.

– Посмотри на все это с другой стороны, Гарри. Разве есть какая-то альтернатива? – произнес он, но уже без тени юмора, и отвернувшись, сделал знак своим людям идти вслед за ним.

Стедмена развернули в нужном направлении, и он подчинился, чувствуя себя еще не готовым к новому сопротивлению. Его любопытство, тем не менее, возрастало по мере того как на протяжении их пути менялась отделка коридора. Сейчас она напоминала убранство средневекового замка. Стены были выложены серым камнем темного оттенка, в отдельных местах дверные проемы были занавешены гобеленом. Двери были сделаны из старого дуба и украшены сложной резьбой. На них были укреплены ручки из тонко обработанного металла. И хотя его наблюдения были весьма поверхностные, но он заметил, что на дверях были изображены разного вида гербовые щиты, украшенные инкрустациями из дерева и металла, напоминающими отделку драгоценными камнями, и снабженные краткой надписью.

Вскоре коридор превратился в своего рода галерею, открытую с одной стороны, откуда как с балкона можно было видеть большой темный зал. Они остановились перед каменными ступенями широкой лестницы, и глаза Стедмена округлились от новой тревоги, которая начала подниматься внутри него как только он смог подробнее рассмотреть возникшую перед ним картину.

Огромная комната по внутреннему убранству напоминала античный зал для застольных пиров. Здесь было много дорогих мягких ковров, а стены увешаны гобеленами с тонким и причудливым рисунком. Вокруг с почти идеальной симметрией были размещены толстые свечи черного цвета. Их пламя придавало этому месту своеобразную атмосферу, сливаясь со светом, который падал из огромного, в человеческий рост камина, выполненного в виде пещеры, в глубине которой полыхало яркое пламя. Главным символом, украшавшим все предметы в этой обстановке, был знак золотого копья.

В самом центре этого зала стоял большой массивный круглый стол, сделанный, как показалось Стедмену, скорее всего из дуба. Вокруг стола были расставлены деревянные же стулья с высокими спинками. Со своего места он смог разглядеть, что на наружной стороне спинки каждого стула была прикреплена серебряная пластинка с надписью. Все стулья, за исключением может быть двух, были заняты, а лица сидящих на них, были повернуты в его сторону.

– Добро пожаловать в наш Вевельсбург. – Это был голос Эдварда Ганта, и глаза Стедмена обежали стол, чтобы видеть место, откуда он прозвучал. В центральной части стола поднялась высокая фигура, и Стедмен увидел, что это и есть Гант, который продолжал: – Спустите его сюда!

Стедмена грубо толкнули в спину, и он, потеряв равновесие, скатился вниз по каменным ступеням. Сзади раздались шаги, и его вновь поставили на ноги. Он попытался сбросить державшие его руки, чтобы стоять самостоятельно.

– Кажется, Кристина не справилась со своей задачей. – Голос Ганта был холодным и жестким, в нем не было и намека на насмешку.

– Вы что, действительно могли поверить, что меня может соблазнить это... существо? – грубо оборвал его Стедмен.

– Ее сила в ней самой, мистер Стедмен. Да, надо признаться, я удивлен, что вы устояли против него. Это означает, что ей следует еще продолжить занятия со своим наставником, доктором Шеером.... Гант сделал короткое движение рукой, и из темноты выплыл стул, который был установлен примерно в двух футах от круглого стола, и Стедмену было предложено на него сесть. Теперь, прежде чем остановить свой взгляд на Эдварде Ганте, он смог как следует рассмотреть свое окружение, включая и одетую в форму вооруженную охрану, которая занимала все стратегические точки комнаты. Взглянув в сторону бизнесмена, он обратил внимание, что сегодня на его лице присутствует искусственный нос, придавая ему тем самым человеческий облик. Одет он был в серый костюм, с оттенком, напоминающим древесный уголь, белую рубашку и черный галстук. Детектив был несколько удивлен отсутствием на собравшихся средневековых костюмов, более соответствовавших бы атмосфере этого темного зала, оформленного в духе замка древних баронов. На столе перед каждым из присутствующих лежал короткий ритуальный кинжал, а на пальцах тех из присутствующих, чьи руки лежали на поверхности стола, можно было видеть пестни с печатками. Среди сидящих за столом Стедмен мог видеть несколько гостей, с которыми он встречался еще днем, а другие, незнакомые ему, вообще-то мало чем от них отличались. Доктор Шеер тоже был здесь, и казался еще более постаревшим в этой необычной обстановке. Стедмен постоянно ощущал присутствие этого человека, который пожирал его своим взглядом. Удивление детектива вызвало и то, что один из стульев за столом занимала массивная фигура Поупа.