Потом была суета с показаниями в полиции о покушении. Никто ничего не понял. Все произошло за пару десятков секунд. Были враги и вдруг все умерли. Бойцы авангарда ничего не видели, только как нападавшие внезапно все упали. Два охранника из задней машины сильно пострадали, но успели рассказывать Виктору о том, что это Адам всех спас. В полицию они заявили, что ничего не видели. Стреляли из моего пистолета и их автомата, отпечатки стерты. Свидетели, что это не наших рук дело тоже есть. Место довольно оживленное.

И вот сегодня, он нестандартно нейтрализовал явно проплаченных офицеров из Комитета, да так, что, похоже, с погонами им придется расстаться. Опозорились на всю страну, едва не опорочив свою службу.

Несу маленькое тщедушное тельце в его комнату. Ребенок как ребенок, мой Гена гораздо крупнее, хотя они одногодки. Кто же ты, Адам?

В распахнутое окно врывается шумный птичий гомон. Хочется полежать, побездельничать. Ветерок освежает мое лицо и приносит с собой запах роз. Даю себе команду встать. Каждый раз пробуждаюсь в новой обстановке. Встаю, осматриваю себя. На мне легкомысленная пижама с веселыми зайчиками. Под кроватью нахожу тапочки, осматриваю комнату. Красочные детские обои, полки с многочисленными игрушками. Прежний Адам был окружён заботой и ни в чем не нуждался. Может когда-нибудь я смогу выяснить его судьбу. Очень надеюсь, что он выжил, хоть и сильно в этом сомневаюсь. Но в любом случае, сделаю все возможное, чтобы не подвести его.

Мое детство было куда скромнее. В нашем мире не было аристократии в таком виде, как здесь. но моя семья относилась к древней знатной фамилии. Нечто типа польских шляхтичей. Такие же бедные, но с истинно знатной родословной. Такое можно еще изредка встретить на Кавказе. Богатый представитель "плохой" фамилии вполне может получить от ворот поворот только из-за своего происхождения. Чистоту крови в моем роду сильно берегли. У меня в жилах всегда текла благородная кровь свободных и отважных предков. Мне повезло — здесь у меня та же кровь и никто не посмеет согнуть наш род.

На тумбочке лежат футболка и шортики. Прежде чем одеться захожу в ванную комнату. Пока принимаю душ разглядываю игрушки, здесь их тоже хватает. Трогаю Тигра. Становится грустно. После душа одеваюсь и выхожу в коридор, спускаюсь в пустующую столовую. Часы на стене показывают десять часов.

Захожу на кухню. Полная пожилая женщина в белой поварской одежде колдует над электрической плитой. При виде меня бросает все и бежит ко мне криком: "Адамчик проснулся!"

Несущиеся девяносто килограмм живого веса внушают опасение, но повариха виртуозно подбрасывает меня в воздух ловит и тут же прижимает меня к себе. Некоторое время я полностью лишен свободы маневра, после чего меня возвращают на грешную землю, хватают за руку и ведут к столу.

Я ничего не успеваю сказать, а меня уже усадили, за стол, на котором чудесным способом появляются всякие вкусности. Эта энергичная женщина успевает отключить плиту, садится на соседний стул и, по бабьи сложив руки, с умилением разглядывает меня, изредка смахивая слезы. Еще один привет из жизни прошлого Адама.

Пока я завтракаю она всхлипывает и изредка поглаживает по голове. Оборачиваюсь на звук шагов: в кухню входит мама, повариха вскакивает.

— Здравствуй, тетя Варя, — первой приветствует мама.

— Здравствуй, Аннушка, — тетка, оказывается привелигированная, — Вот Адамчик сам зашел, проголодался.

— Доброе утро, мама! Я уже покушал! — пора заняться изучением окружающего мира, пока что я действую в режиме собаки Павлова то есть реагирую на появляющиеся раздражители.

— Хорошо, Адам, пойдем поговорим.

— Да, мама. А ты мне покажешь поместье?

— Почему бы и нет! Давно не гуляла по поместью.

Я встаю и не забываю поблагодарить повариху.

— Спасибо, тетя Варя, все было очень вкусно, — в ответ меня вновь заграбастали в объятья и поцеловав в макушку подтолкнули к маме.

Мы вышли из столовой, мама привела меня в малую гостиную.

— Адам, подожди меня немного, я переоденусь для прогулки.

— Хорошо мама, я пока посмотрю телевизор.

Она удаляется, а я беру пульт в одну руку, телефон в другую. Пультом выбираю новостной канал, правой рукой включаю браузер, создаю четыре окна и начинаю серфинг. Для обычного человека мои действия просто немыслимы. Но мне нужна информация, пять одновременных информационных потоков это очень мало для меня. Но пока меня ограничивают технические возможности телевизора и смартфона. С полноценным компьютером дело пойдет веселее. Сейчас я получаю первичную информацию, на основе которой буду предпринимать дальнейшие решения. Быстро прокачиваю информацию по технологиям, структуре общества. За пятнадцать минут успеваю получить немало информации. Пять потоков, из них четыре через смартфон. Четыре браузера прокручиваются каждый независимо друг от друга, мои пальцы порхают над экраном, скорость моего чтения и усвоения информации многократно превышает способности экрана передать ее человеческому глазу.

Блокирую экран смартфона и выключаю телевизор. Предварительное впечатление о мире я получил. Разумеется, есть вещи которые в принципе невозможно получить из телевизора и Интернета он, кстати, называется здесь Сетью, в англоязычном мире Паутиной. Ничего не поделаешь, буду набирать опыт естественным путем.

История, общественное устройство отличаются. А ещё внимание, здесь есть магия.

Ко мне подходит мама одетая для выхода на природу. Прогулка обещает быть интересной. Берет меня за руку и ведет к выходу. На этот раз мы выходим во двор через другой выход и оказываемся на противоположной стороне здания во внутреннем дворе. Там нас уже поджидает двуколка на пружинных рессорах с газовыми амортизаторами с огромными тонкими колесами, запряженная черной лошадкой. Не дожидаясь поддержки матери карабкаюсь наверх и плюхаюсь на удобное мягкое сиденье. Следом аккуратно устраивается мама и мы отправляемся в путешествие. Бросаю беглый взгляд на округу. Обнаруживаю три квадрокоптера, и четырех наблюдателей. У выезда со двора нас ожидают три квадроцикла.

— Мама, а дронов три? — спрашиваю, не прекращая наблюдения.

— Не знаю, отвечает она, — бросая на меня озадаченный взгляд она трогает двуколку с места, одновременно по рации задает вопрос, — Валерий Семенович, сколько квадракоптеров сейчас в небе? Четыре?

— Наблюдателей четверо? — шепотом подсказываю что спросить.

— А наблюдателей? Семь… Спасибо. Нет все в порядке. — Она смотрит на меня. Я тут же встаю и начинаю вертеть головой. Троих я упустил. Так и не обнаружив никого усаживаюсь обратно.

Держись Адам, сейчас за тебя возьмется самый проницательный следователь во Вселенной. В детстве ничего и никогда не удавалось утаить от мамы. Она всегда понимала когда я что-то скрываю, читала меня как открытую книгу. А уж здесь, с отличной аристократической школой, это будет нечто особенное. Уповать на слепоту материнской любви не стоит. Она Глава рода и этим все сказано. Но и мне не десять лет. Звезда когда-то выжгла во мне все сомнения и рефлексии. При тогдашнем моем могуществе это было смертельно опасно и прежде всего для миллиардов живых существ. Прочитать меня теперь не получится никому. Она может только прочувствовать негативное отношение шестым чувством. Она моя мать, и половина моих способностей достались мне от нее. Но в том то и дело, что мои чувства к ней, особенно в этом детским теле, самые добрые и восторженные. И от того, что я уже терял ее они только сильнее. Беда в том, что на прямой вопрос надо будет давать ответ. Я могу солгать и нынешнего меня невозможно уличить во лжи. Но я никогда не врал врагам. Я всегда прямым текстом заявлял, когда и куда за ними приду. Даже когда мы были группой сплоченных общей идеей подростков, перед тем как разгромить Амберские войска в Ираке мы их предупредили. Лгать собственной матери не хочу тем более.