– Вы правы. Но я ничего от него не хочу. Только чтобы оставил меня в покое.

– Тогда развод и мирное решение дела будет наилучшим выбором.

Дина с горечью усмехнулась. Чтобы по-настоящему решить проблему миром, Ростоцкий был слишком напорист и уверен в ее вине перед ним. Если бы тот поверил ей… А не называл ее слова об утерянном паспорте жалким блеянием. Ну что же, скоро он снова придет, и она даст ему ответ. Скажет, что согласна на развод и что больше не хочет его видеть. Наверняка это взаимно.

Ох уж эти мужчины… Слышат только себя, думают только о себе, подстраивают под себя мир. Иногда и некоторые женщины ведут себя так же, по-мужски, и таким Дина даже в чем-то завидовала, но сама была другой.

Может быть, не будь она так опустошена расставанием с Богданом, расстроена из-за болезни мамы и потрясена новостью о том, что ждет ребенка, если бы на нее не навалилось все вот так сразу, не стала бы артачиться и настаивать на консультации с юристом до принятия окончательного решения. Но Демьян, начавший их первый же разговор с обвинений в ее адрес, не на шутку разозлил ее своими словами и пренебрежительным тоном, не вызвав ни малейшего желания немедленно пойти ему навстречу. А еще хотелось хоть немного разобраться в ситуации до того, как подписать бумаги о разводе, потому ей и потребовалась эта отсрочка, чтобы сосредоточиться, подумать над создавшимся положением и попросить совета у компетентного в таких вещах специалиста.

Ждал ведь Демьян Ростоцкий зачем-то полтора года. Подождет еще немного. Или боится, что его распрекрасную Маргариту за это время кто-нибудь уведет? Мало ли прытких кавалеров вертится вокруг такой со всех сторон выгодной невесты. Это она, Дина Казанцева, оказалась вдруг никому не нужна и не интересна.

Дина никогда не считала себя королевой красоты, в подростковом возрасте была, как и все, подвержена комплексам. Зато Богдану все в ней нравилось… Он смотрел на нее взглядом художника и так уверенно говорил, что ее прелесть естественная, настоящая, и что дураки те, кто этого не замечает и не понимает. Она действительно не злоупотребляла декоративной косметикой, никогда не делала перманентный макияж, не наращивала ресницы и ногти, даже к косметологу не ходила, предпочитая натуральные средства по уходу за собой. Да и денег лишних на это у нее не водилось.

Дина поблагодарила юриста, оплатила консультацию – ей сделали скидку, но получилось все равно не очень дешево. Вернувшись в общежитие, узнала, что Зайка таки подала анкету на набор девушек в модный дом. Вторая близняшка Зайцева была категорически против, но кто же образумит ту, что идет за своей мечтой? Тут, как и вообще в жизни, чужой опыт не помощник, как и резонные советы неравнодушного человека. Нужно набивать свои собственные шишки.

После вчерашнего разговора Зайка посматривала на Дину недоверчиво, даже с обидой, но она не готова была вываливать соседке правду о том, как все обстояло на самом деле. Успеется еще. Что хуже всего, рано или поздно придется рассказать родителям, что их надежды на скорое появление у них зятя напрасны и беспочвенны.

Дина была поздним и единственным ребенком. Ее любили и по мере возможностей баловали, но тот факт, что по возрасту мама и папа ближе к бабушкам и дедушкам ее ровесников, все равно со временем начал печалить. Когда стала понимать, что ее самые любимые в этом мире люди могут не дожить до внуков, которых им так хотелось понянчить.

Выдать ее замуж было давнишней мечтой родителей. И они радовались как дети, когда она в телефонном разговоре сказала им, что у нее появился молодой человек. Не сразу и пока без подробностей. Просто не хотела торопить Богдана с официальным оформлением их отношений. Сейчас не прежние времена, когда пары, повстречавшись несколько месяцев, бежали в ЗАГС, а гражданский брак или попросту сожительство даже не рассматривали как вариант. По той же причине не настаивала на знакомстве с родителями, которые и жили к тому же далековато. Почти трое суток на поезде.

Про всю эту нелепую ситуацию с фиктивным браком Дина им, конечно, не скажет. А вот про будущего ребенка без отца сообщить придется. Но как же это будет непросто! Она ведь так сильно всегда хотела, чтобы они ею гордились. Маме нельзя расстраиваться, сейчас совсем нельзя, а отец воспитан так, что ее будущее положение одинокой матери его точно не порадует. Нет, он не станет кричать, что дочь опозорена и «принесла в подоле», но укоризненных слов и взглядов ей не избежать. Даже представлять их заранее было больно.

Дина все не решалась позвонить им с этой новостью, тянула. Мучительно подбирала слова. А тем временем как-то незаметно пролетел остаток недели, и тот, кто не был в ее доме желанным гостем, пришел к ней, предварительно позвонив, чтобы точно была на месте. Хорошо, что к тому времени ей, как обещал, отзвонился и юрист. Он успел навести справки и порадовал тем, что на нее не оформлено никаких кредитов или какой-либо собственности, так что, помимо фиктивного брака, потеря документа никакого ущерба ей не нанесла, вот только брак этот был заключен до того, как она поменяла паспорт, и, следовательно, считался действительным.

Собираясь снова встретиться с Ростоцким, Дина была почти спокойна. Нет, разумеется, она нервничала перед предстоящим разговором, но очень старалась не подавать виду. Сохранять хладнокровие. Даже платье ее выглядело как броня. Темное, закрытое, оно пока еще идеально сидело по фигуре. Глядя на себя в зеркало, Дина слегка тронула губы неяркой помадой, а щеки румянами, подкрасила ресницы и веки над карими с прозеленью глазами. Не прихорашивалась, просто не хотелось выглядеть бледной кикиморой перед этим самодовольным красавчиком.

В дверь постучали. Решительно, бескомпромиссно. Еще не открыв, Дина уже знала, кого увидит за ней. Она уже шагнула к двери, когда за спиной раздался требовательный звонок мобильного телефона. Дина на миг заколебалась и, решив, что от минуты промедления Ростоцкий никуда с ее порога не денется, развернулась, чтобы ответить.

Возможно, если бы она заранее знала, что этот звонок изменит ее решение, то не отвечала бы на него, а перезвонила бы позже.

Разговор не занял много времени, но показался вечностью. Секунды и минуты падали, как капли воды в древней пытке, и ей казалось, что она тоже летит куда-то все ниже и ниже, в неизвестность. До боли сжимая телефон в ладони, Дина молчала, слушая доносящиеся до нее сквозь километры слова. Голос невидимого собеседника заметно дрожал, и она тоже едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться в трубку. Очутиться бы сейчас рядом, обнять крепко-крепко, разделить с ним одну тревогу на двоих – глядишь, и полегче бы стало обоим.

– Береги себя, папа. Жду вас… Прости, ко мне тут… пришли… – выдавила Дина, глотая слезы, и, отключившись от разговора, сделала шаг к двери, чтобы впустить визитера.

Демьян Ростоцкий сегодня был не при параде – одет в самые на первый взгляд обычные джинсы и свитер с высоким воротом, но даже этот простой наряд очень шел ему. Есть ли хоть что-то, что ему не к лицу? Смерив молодую женщину взглядом, он шагнул вперед, а затем уверенно, точно находился у себя дома, направился все к тому же креслу.

Дина не возражала. Снова заняв стул напротив и еще даже не выпустив из рук мобильник, она судорожно подбирала слова. Что ему сказать, чтобы он понял? Чтобы вошел в ее ситуацию. Или… ей придется поставить ему условие, то есть, считай, шантажировать?

От одной этой мысли ее передернуло.

– Ну что? – поторопил ее Ростоцкий. – Сначала ты не торопишься открывать дверь, теперь молчишь. В чем дело? Ты подумала о нашем разводе? Что тебе посоветовал твой юрист?

Дина сглотнула. Все невысказанные слова точно прилипли к гортани, как прилипают таблетки или капсулы, если запивать их теплой водой вместо прохладной. Но произнести эти слова все равно придется.

– Моя мама очень больна, – наконец заговорила она. Вымолвленное вслух, это прозвучало странно – как-то отстраненно, точно речь шла не о ней и той, что произвела ее на свет, самой любимой, самой замечательной женщине на свете, а о каких-то совершенно посторонних людях или персонажах из фильма. – Ей нужна операция. Они с отцом приедут сюда… ко мне. Там, где они живут, таких сложных операций не делают.