– Значит, ты еще и шутница. Ничего-ничего. Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним.

– А вы с угрозами поаккуратнее. Я ведь могу и диктофон украдкой включить. И – слышали ведь врача? – мне сейчас нельзя волноваться.

– И кто же будущий счастливый папаша? – прищурился Ростоцкий.

– Не ваше дело, – буркнула Дина, отворачиваясь от него с поистине королевским величием – по крайней мере, хотелось думать, что со стороны это выглядело именно так.

Лучше ему не знать, что от этого их разговора у нее подрагивают пальцы, и она с трудом удерживается от того, чтобы не начать кусать сухие потрескавшиеся губы.

– Стерва.

– Павлин самовлюбленный.

– Сколько ты хочешь?

– Так уверены, что можете купить все и всех? И да, пока напомнили… Скажите, сколько вы заплатили за мое пребывание в клинике, я верну.

Дина едва не вскрикнула, когда ей на плечи опустились твердые ладони. Стоящий за спиной Демьян наклонился к ней, оказавшись так близко, что она почувствовала горьковатый запах его парфюма. Почти касаясь губами ее уха, он негромко проговорил:

– Значит, гордая, да? И где же была твоя гордость полтора года назад? Молчишь? Думаешь, я поведусь на твои уловки? Я знаю репутацию здешних врачей, а иначе подумал бы, что ты решила для пущего эффекта разыграть из себя беременную.

По коже пробежали ледяные мурашки – как будто холодной водой брызнули на шею. Вот ведь сглупила! Никогда, ни при каких обстоятельствах не следует поворачиваться спиной к врагу.

«Вы, кажется, забыли, что это вы сами меня нашли, – хотелось сказать Дине. – Я вас не искала и ничего не требовала». Но она молчала, потому что как никогда ясно понимала – все аргументы сейчас окажутся бессильны. Он попросту не услышит ее. В его глазах она лживая аферистка и не более.

Что ж, сам не захотел по-хорошему. Не пожелал пусть даже на мгновение поверить ей и войти в ее положение. Значит, будет по-плохому.

– Я дам тебе время подумать, – добавил Демьян Ростоцкий. – До конца недели. Хватит тебе этого времени, чтобы пообщаться с юристом?

– Да, – коротко ответила Дина. Она знала, через кого можно найти специалиста по законам и беззакониям. Следовало бы раньше узнать о рисках, с которыми сталкивается человек, потерявший паспорт, но целых полтора года ничего не происходило, она получила новый документ, а про старый почти забыла в полной уверенности, что тот стал недействительным.

– Тогда до встречи.

Ростоцкий разжал пальцы и почти беззвучно вышел за дверь. Почувствовав, что за ее спиной больше никто не стоит, Дина выдохнула. И снова ее заполнила бескрайняя, похожая на вышедшую из берегов реку злость на этого человека, который одним своим присутствием ломал все ее границы и стены.

Она положила ладонь себе на плечо, туда, где несколько мгновений назад лежала рука Демьяна. Он оказался первым мужчиной, который дотронулся до нее после Богдана. И все чувствовалось совершенно иначе. Художник прикасался к ней, целовал, занимался любовью трепетно, нежно, и ощущения были такими же. Иногда даже хотелось, чтобы это происходило немного сильнее. Но попросить о таком Дина не решалась в уверенности, что возлюбленный бы ее не понял или даже обиделся бы. Он ведь тонкая художественная натура, чувствительная душа.

А Ростоцкий… Сложно, конечно, судить лишь по одному моменту, да и женщину он в ней, судя по всему, не видел, попросту не желая того. Но отчего-то не было ни малейших сомнений, что и к тем, кто оказывается в его постели, этот мужчина прикасается так же. Уверенно, властно, даже немного жестко. И его любовницам это наверняка нравится.

«И совершенно это не мое дело, – одернула себя Дина. – Нашла, о чем думать вообще. Интересно, а меня тут накормят или лучше поспешить домой, пока не выставили счет еще и за завтрак? Вспомнить бы еще, где находится эта клиника… Похоже, опять придется звонить Зайке – я с ней не расплачу́сь».

Запоздало подумалось вдруг, что она не поблагодарила Демьяна за то, что он не оставил ее валяться в отключке в общежитии, а привез сюда. И не просто в первую попавшуюся клинику, а в частную, престижную, дорогую. Выходит, он все-таки способен на человечные поступки. Даже стыдно стало за то, что не сказала простого «спасибо». Дина тут же уверила себя, что дело вовсе не в Ростоцком, просто ей не нравится чувствовать себя неблагодарной, вот и все. Родители всегда учили ее быть вежливой и воспитанной. Но никто не научил и не сказал, как быть, когда жизнь за один день переворачивается с ног на голову, разом меняя все планы на ближайшее и отдаленное будущее.

А ведь ему пришлось взять ее на руки, чтобы дотащить до машины бесчувственное тело… Ох, лучше этого даже не представлять! Иногда чересчур богатая фантазия – не друг, а вредитель.

Завтрак ей принесли прямо в палату. Даже напоминать о себе и просить не пришлось. Молоденькая медсестра поставила на столик поднос, подарила Дине открытую улыбку и прощебетала что-то о том, что пациентке повезло с мужем.

– Он у вас просто красавец!

– Да, – согласилась с очевидным Дина. Красавец. Вот только нельзя гарантировать, что тот не может по совместительству оказаться чудовищем.

– Как ты туда попала? – пытливо спрашивала у Дины Зайка.

Они сидели на кухне общежития, пустующей в это время дня. Пили чай. За окном шелестел дождь. Зайцева смотрела с подозрением. Второй день подряд ей пришлось забирать соседку из больницы, и если в первый раз все было понятно, они сами звонили в «скорую», то следующий вызывал вполне резонные вопросы.

– Так получилось, – ответила Дина, грея ладони о кружку. Мысли в голове не кружились осенними листьями, а были тяжелыми, точно каменные. А еще почему-то очень отчетливо помнилось ощущение от рук Демьяна Ростоцкого на ее плечах. – Почувствовала себя плохо. Но сейчас уже все в порядке! – заверила она приятельницу, но та ей не поверила.

– А соседи говорят, тебя какой-то мужчина увез. Сначала пришел к тебе, вы даже вроде ссорились в коридоре… Что, художник твой вернулся?

– Нет, это… другой человек. Случайный, – добавила Дина. – Он больше не придет.

Неправда. Обещал прийти. Дал ей время на размышления и консультацию юриста. До конца недели. Пройдет – и не заметишь. Нужно спешить. К его появлению она должна быть во всеоружии.

– И эта клиника… она ведь очень дорогая. Я точно знаю, сама как-то смотрела их прайс на сайте. Дин! Откуда у тебя такие деньги? Ты ведь… ни с чем плохим не связалась?

– Бог с тобой, Зайка! – воскликнула Дина. Беспокойство соседки было приятно, но чужое назойливое любопытство ей никогда не нравилось. – Уверяю тебя, я не вляпалась ни в какие опасные дела. Я не торгую наркотиками, не продаю свою почку и даже не делаю ставки в интернет-казино! Не волнуйся за меня, пожалуйста.

– Ну, как скажешь, – отозвалась Зайка все так же недоверчиво и немного обиженно. – И я так и не поняла, что у тебя за дела с Ростоцким. Неспроста он тебя искал, ох, неспроста…

– Я пойду к себе, – сказала Дина, вставая, чтобы сполоснуть чашку. – Устала. Еще раз спасибо тебе за помощь.

– А не Демьян ли был тем неизвестным мужчиной, который увез тебя в клинику? – проговорила ей в спину собеседница. – Тогда все сходится. Он наверняка в той клинике привилегированный клиент.

Отвечать на этот вопрос Дина не стала. Выскользнула из кухни и, миновав длинный коридор, закрылась в своей комнате. До чего же верное название – общежитие. Общая жизнь, никаких секретов от соседей не утаишь. Так и о ее беременности довольно скоро кто-нибудь догадается.

Вдруг отчаянно, до боли где-то в груди, захотелось домой. Туда, где пахнет абрикосовым вареньем, на гладком деревянном полу скачут теплые солнечные зайчики, а за окном – яблоневый сад. Под родительское крыло. Дина уже давно жила вдалеке от родных и считала себя самостоятельной, но в такие минуты, когда казалось, будто весь мир ощетинился против нее острыми иглами, тоска по дому становилось почти невыносимой.