Партнерша Петипа Мари Ги-Стефан, известная в Европе танцовщица, вполне соответствовала ему по своим природным качествам. Она была хороша в сапатеадо, мадрилене, качуче и других танцах, но не имела достаточной классической подготовки. С. Н. Худеков90, характеризуя ее в своем четырехтомном труде «История танца всех времен и народов», писал: «Ги-Стефан была бойкой исполнительницей испанских танцев. Корректности, требуемой от прима-балерины, у нее и в зародыше не было! Это была красивая и с темпераментом солистка, пригодная для вставных в балет характерных танцев… и только».
И все же мадридские балетоманы очень любили эту пару. Поэтому они были опечалены, узнав из сообщения газеты «Эльрабо» от 6 марта 1846 года, что их любимцы ангажированы театром в Севилье на половину зимнего сезона. Прощальным подарком артистов своим почитателям стала премьера балета Ж.-А. Петипа «Фарфарелла, или Дочь преисподней».
После возвращения М. Ги-Стефан и М. Петипа в Мадрид этот балет шел на сцене театра многократно. Работа постановщика и артистов была высоко оценена критикой и публикой. 11 сентября 1846 года газета «Эльрабо» писала: «Кордебалет и сценическое оформление создают для м-м Ги-Стефан и г. Петипа благоприятный фон и сулят успех хореографическим представлениям, исполняемым этим театром в зимнем сезоне». А 4 октября Петипа-отец возобновил балет «Влюбленный бес»91, впервые поставленный 23 сентября 1840 года в Гранд-Опера балетмейстером Жозефом Мазилье92. Газета «Семинарио пинтореско эспаньоль» сообщала, что «публика бешено аплодировала» Ги-Стефан и Петипа.
Положение отца и сына Петипа упрочилось в Королевском театре Мадрида настолько, что Мариус стал в труппе премьером. Возможно, они остались бы в Испании на долгие годы, если бы не второй случай «геройства» молодого танцовщика, ставший для него роковым. В мемуарах речь идет о том, что храбрость на этот раз ему пришлось «проявлять не в смелых поцелуях, а перед дулом пистолета противника, искренне желавшего если не убить меня, то, во всяком случае, серьезно искалечить».
История эта началась, конечно же, в театре. Одна знатная испанская дама имела абонемент в ложу и часто посещала спектакли со своей юной красивой дочерью. Той очень понравился молодой талантливый танцовщик, и между ними вскоре завязался роман «по всем правилам испанских любовных интриг». После окончания спектакля Мариус, разгримировавшись и переодевшись, отправлялся к балкону своей возлюбленной. Если на нем не был вывешен белый платок, означавший опасность, молодой человек «с ловкостью испанского идальго взбирался на балкон, а оттуда попадал в объятия очаровательной Джульетты». Но – вот незадача! – мать девушки далеко не всегда мирно почивала ночью. У нее тоже был воздыхатель, к тому же соотечественник Мариуса! Не кто иной, как первый секретарь французского посольства в Мадриде маркиз де Шабриане! Узнав о ночных похождениях популярного артиста, он заподозрил в нем соперника. Решив отомстить, он темной ночью подкараулил Мариуса вместе со слугой и при свете факела накинулся на юношу прежде, чем тот успел вскарабкаться на балкон! Петипа, обернувшись, узнал нападавшего и успел увернуться. Крепко сжав в руке стилет, он стал выговаривать маркизу, что для настоящего француза недостойно нападать сзади, противника всегда нужно встречать лицом к лицу.
На справедливый упрек тот ответил:
– Хорошо. Я буду ждать вас утром со своими секундантами.
И назвал место встречи.
Дуэлянты расстались во втором часу ночи. Мариус задумался: кого же просить стать секундантом? Первым делом он бросился к товарищу по сцене. Однако тот хотя и вежливо, но категорически отказался. Тогда Петипа вспомнил о недавнем своем знакомце – ремесленнике из Бордо, поселившемся в Мадриде. Тот приехал в Испанию без гроша в кармане и, увидев на афише фамилию знакомого артиста, явился прямиком к нему. И с порога заявил, что он «мастер бильярдных шаров, желает заняться этим делом в Мадриде, но не имеет ни гроша на обзаведение». В это время у танцовщика было несколько сот свободных франков, и он, недолго думая, протянул их соотечественнику. Дело у того пошло, и он «приобрел в нем вполне преданного, на все для меня готового человека». Несмотря на поздний час, тот явился к другу по первому же зову.
Петипа рассказал ему о предстоящей дуэли и попросил стать секундантом. Получив согласие собеседника, дал ему подробные инструкции, как себя вести. А на рассвете, с трудом найдя экипаж, они отправились к условленному месту. Подъехав, услышали звук выстрела. Как объяснил им секундант противника, герцог д’Альба, это маркиз де Шабриане «пробовал свои пистолеты».
И тут вдруг подал голос секундант Петипа:
– Позвольте и нам исполнить то же.
Когда же Мариус выстрелил, он проявил находчивость, спокойно сказав:
– Я с удовольствием вижу, что вы по-прежнему бьете без промаха.
Видимо, эти слова напугали противника, лишили его хладнокровия. Появились шансы на благополучный исход поединка. Доказательством стали слова герцога д’Альбы:
– Прежде чем начать дуэль, я уполномочен предложить вам десять тысяч франков, если вы согласитесь немедленно покинуть Мадрид.
Гордость потомка воинственных галлов не позволила Петипа пойти на эту сделку. Он заносчиво заявил, что примет эти деньги лишь в том случае, если за каждый франк даст противнику по пощечине. Тот же от этих слов пришел в бешенство и закричал:
– Так на места! Я проучу вас как следует!
– Посмотрим, кто кого проучит, – последовал ответ.
Противники тут же заняли свои позиции. Первый выстрел, по дуэльным правилам, следовало сделать маркизу де Шабриане. Он прицелился, но пистолет дал осечку. Петипа предложил ему начать все сначала. Тот выстрелил снова, но промахнулся. Пуля же Мариуса разбила графу нижнюю челюсть.
Вслед за этим последовало объяснение. Молодой человек уверил своего противника, что не знает ту «знатную испанку», к которой воспылал страстью маркиз де Шабриане. Он посещал другую особу, имя которой назвать, конечно, не может. На том дуэлянты и расстались.
Но, несмотря на все предосторожности, сохранить в тайне историю этого поединка им не удалось. Новость стремительно облетела весь город, и задолго до начала очередного представления в театре в кассе уже не было ни одного билета. Зрители жаждали увидеть «героя» и еще до начала спектакля устроили ему небывалую овацию. Так продолжалось довольно долго: появление имени Мариуса Петипа на афише обеспечивало театру полный сбор.
Но в посольстве Франции, как вскоре выяснилось, историю с поединком на пистолетах артисту не простили. Танцовщика вызвали в полицию для допроса. Ему вменялось в вину участие в дуэли, каковые в Испании были запрещены. К счастью, нашелся расположенный к артисту агент, давший ему добрый совет на все вопросы отвечать одинаково: «нет». М. Петипа благоразумно последовал ему, и это избавило его от судебного разбирательства93. Однако карьере его в Испании, несмотря на успех у зрителей, пришел конец. Пришлось возвращаться во Францию.
Такова версия испанской одиссеи Мариуса Петипа, описанная им в «Мемуарах». Опираясь на текст, изданный в 1906 году, можно прийти к выводу, что скандальная история произошла в конце 1846 – начале 1847 года. На самом же деле события разворачивались по иному сценарию. Как пишет С. А. Конаев, «дуэль произошла почти сразу после приезда Петипа в Мадрид, не позднее середины сентября 1844 года, когда сведения о ней попали в немецкую прессу. Одно из самых ранних… сообщений встречаем в газете Augsburger Tagblatt от 23 сентября 1844 г.»94. Исследователь объясняет этот инцидент увлечением Мариуса юной Кармен Мендозой-и-Кастро, дочерью маркиза Вильягарсия, приведшим к неладам с законом. С. Конаев цитирует мюнхенскую газету Der Bayerische Eilbote от 4 октября 1844 года, где конфликт изложен в подробностях: «Двадцатилетняя дочь маркизы [В.] брала уроки танцев у господина Петипа; и тот воспользовался возможностью завести роман. Когда об этом узнала маркиза, она отказала Петипа от дома и даже хотела дать ему значительную сумму, чтобы он покинул Мадрид. Петипа, однако, становился все более навязчивым, так что граф Габриак угрожал побить его палкой. В ответ на это танцмейстер предложил пистолеты. Оба дуэлянта должны были отойти на двадцать шагов, а затем стреляться. Первым стрелял граф; но его пистолет дал осечку. Танцор предложил ему второй выстрел, и, пока граф заряжал пистолет, Петипа неторопливо прицелился, выстрелил и раздробил подбородок противника. Пуля проникла в шею, но ее вытащил искусный хирург. Спустя несколько дней танцор появился в балете»95.
